Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

Чутье заставило меня оглядеться.

Тревога пела внутри звонкой горячей струной.

О, леший! Стрелок!

Хорошие лучники на вес золота, но здесь и сейчас не требовалось хороших. Пара выстрелов, убить Колина, Шакра, а остальные растеряются без командования.

Что же делать?

А что я могу? Я всего лишь комок меха! Бесполезный… ну и пусть! На меня внимания не обращали — пусть так. Я могу сделать не так много, но…

Я собралась. Вот так.

Стрелок остановился наверху, рядом с лестницей, откуда был виден весь зал, высмотрел цель, сосредоточился… этого момента я и ждала.

Сильный прыжок поднял меня в атаку. На врага.

Три килограмма — мало?

Немного, но когда они с силой взлетают с пола и обрушиваются со спины, на плечи, раздирая незащищенную шею когтями и зубами — это очень много. И хватило с лихвой.

Хватило, чтобы оступиться — и полететь вниз головой по лестнице. Я отпрыгнула по дороге, понимая, что сомкнуть зубы на горле врага не лучшая идея. Разница в весе… раздавят и не заметят.

Я больно ударилась спиной о перила, но оно того стоило. Мерзавец либо сломал себе шею, либо был оглушен — вот и отлично.

Я продолжала посматривать по сторонам, но моя помощь уже не требовалась. В схватке наступил перелом в пользу Шакра. Я чуть расслабилась, ожидая пока все закончится.

Теперь можно не волноваться, но по сторонам поглядывать стоит. А еще…

Когда все закончится — я доберусь до кухни. В суматохе никто и не заметит, как я нормально поем. Да и перекинуться где‑нибудь в укромном уголке можно… хоть размяться.

Шакр, десятник стражи.

Действительно, долго трактирщик ждать не стал. Стоило нам притвориться, что все перепились, вылить вино в щели грубого деревянного пола и изобразить сон, как гости пожаловали почти сразу же.

Трактирщик, заглянул, пару раз окликнул меня, дааже попытался потрястти за плечо, я всхрапнул, отмахнулся — и тот ушел. А минут через десять и сообщники пожаловали. Быстренько… в сарае, что ль,, сидели?

— Этих убить, мальчишку наверху взять живым. С ним еще девчонка, ту тоже. Мало ли…

Ага, взяли одни такие, ручки пообломаете…

Мы честно ждали, пока к нам не сунулись с мечами — и карусель завертелась.

У нас, конечно, половина на ногах не держалась, но и этих шакалов мы посекли, в первые же десять минут убив восемь подонков. Потом завертелась схватка.

— Трактирщика брать живьем! — орал я, отмахиваясь от трех подонков, протыкая одного клинком и прикрывая своих.

С–сволочи!

Уничтожу!

Сначала я немного волновался за ребят Карената, но потом успокоился. Умирать им не хотелось и дрались они отчаянно. А когда сверху ссыпался еще и Колин, а потом с грохотом свалился какой‑то тип, я успокоился окончательно.

Мальчишка жив и, пусть это звучит странно, в гуще схватки приглядывать за ним проще. Пока он наверху — он один, мало ли что, мало ли кто…

Здесь же…

Я пробился к Колину, чтобы прикрывать его и началась работа.

Да–да, именно работа. Грязная, тяжелая, но необходимая. Война — это только работа. Смерть — это только моя работа.

Уйти от удара, метнуть нож, парировать удар, добавить табуреткой, опять парировать и ударить самому…

Это не благородный турнир, здесь мое дело. Убить врага и остаться в живых. Я отбиваю еще один удар, Колин протыкает моего врага, и поет, поет свою смертельную песню сталь

А потом все как‑то быстро кончается, и мы принимаемся подсчитывать потери.

Трое наших убиты, шестеро ранены, один тяжело, двадцать два врага лежат на полу, десять сдохли, двенадцать — как повезет.

Хотя у меня есть большое желание оставить их здесь, подпереть дверь и поджечь таверну с восьми концов. Жестоко?

А сколько крови на их руках?

Говорить о жестокости мне будут те, кто ни разу не оказывался с приставленным к горлу ножом. Те,. кто не терял родных по милости дорожных шакалов.

Слуги куда‑то удрали, чтобы не попасть под мечи — и я кивнул ребятам.

— Осмотреть все постройки, кого найдете — связать и приволочь сюда. Ты и ты — конюшня, ты — сарай с сеном, вы двое — амбар…

Два раза повторять не пришлось. Колин весело взглянул на меня.

— Справились?

— Надеюсь. Теперь надо выяснить, что им понадобилось.

— Пойдем, поищем трактирщика.

Оный был обнаружен на кухне, в кладовке, где спрятался, ожидая, пока схватка завершится и дрожал со здоровущим тесаком в руках. Пришлось выбить железку, добавить для верности пару оплеух и отволочь в зал. Там удобнее допрашивать, когда кровь повсюду, трупы выволакивают…. Ломать меньше приходится.

Кто ж это нас заказал?

Толстый Винни, хозяин трактира 'Зеленый шмель'.

Когда Карн появился у меня на пороге, я так и подумал, что пришла беда. Даже Беда, так‑то. Всем Карн хорош, но остановиться он никогда не умел. А еще не мог соразмерять свои силы и силы противника. Вот я это всегда умел, потому и обзавелся своим трактирчиком, а Карн до сих пор наемничает.

Выслушав приятеля, я только утвердился в своем мнении. Нет, нельзя быть таким болваном, но ведь и не выгонишь его. Он про мои делишки кое‑что знает и если свистнет кому надо — житья мне не станет. А Карн ведь нашепчет, характер у него паскудный…

Это ж надо додуматься…

Умник наш связался с лойрио Ройлом, о котором даже я кое‑что нехорошее слышал. Кровушкой оный лойрио не брезговал и не только ей. Для достижения своей цели — стать наследным лойрио или трайши и заиметь наследника, в ход шло все.

А сейчас он мне предложил дождаться, пока мимо меня поедет компания…

Лойрио Торвальд. Колин Торвальд.

Вот кого мне заказал старый приятель. Сыпануть им снотворного в пищу, сопровождающих перерезать, мальчишку захватить живьем, или, если не выйдет, тоже прикончить. Лойрио.

Наследного.

За такие дела вообще‑то кверху ногами вешают, пока не подохнешь.

Какое‑то время я всерьез рассматривал возможность сыпануть ему яду в эль, сбросить в колодец и забыть навеки, но куда там. Карн меня тоже знал — и капли в рот не взял, с–скотина.

Мне оставалось только одно — принять его план и пообещать свое содействие. И так под приговором хожу со своим маленьким дельцем, одним больше, одним меньше…

Сначала все шло неплохо. Пожаловавшая ко мне компания казалась вполне лопушистой. Неудобства мог доставить только десятник, но никак не парни, самому старшему из которых исполнилось лет двадцать пять и не мальчишка, упоенно тискавший живого белого зайца.

Я проводил солдатню в большую залу на первом этаже, для таких и предназначенную, приказал проводить лойрио на второй этаж, лично всыпал сонник в эль, и порадовался, что у меня сегодня нет других гостей.