Роберт Джордан - Возрожденный Дракон

— Как мне уйти?! — вскрикнул Перрин. — Я ушел бы, но как это сделать?

Уходи! Прыгун оскалился. И бросился Перрину на горло…

…Перрин со сдавленным стоном вскочил на своей кровати, все еще заслоняя руками горло, ток крови в горле, несущей его жизнь. Пальцы его коснулись гладкой кожи.

Приходя в себя, он судорожно сглотнул, и тут его рука дотронулась до пятна какой-то влаги.

Спеша и барахтаясь, воин-кузнец браво скатился с кровати, прохромал к умывальнику, схватил кувшин и выплеснул воду в таз, рассыпая повсюду брызги. Он умывался, и вода в тазу становилась розовой. Розовой — от крови того странно одетого чужеземца.

На куртке Перрина и на его штанах тоже красовались темные пятна. Содрав с себя одежду, воин зашвырнул ее в дальний угол. Пусть она там и валяется. Саймон потом сожжет испачканную одежку.

В открытое окно ворвался ветер. Дрожа от холода, в одной рубашке да нижнем белье, Перрин уселся на полу, прислонившись к кровати. Вот так будет неудобно, ни за что не заснешь! Ворочались у него в уме какие-то кислые мысли, нагоняли на воина страх и заботу. Но и определенность явилась во всей красе. Я не отдам себя этой силе! Не желаю!

Воитель еще не сумел унять свою дрожь, когда к нему явилось забытье, слабый полусон, перемежающийся с явью окружавшей Перрина комнаты и ощущением холода. И захватившие его наконец дурные сны казались ему приветливыми — не то что те, иные…

Свернувшись калачиком под сенью стерегущих полночь кленов, Ранд искоса наблюдал за черным широкогрудым псом, все ближе подступавшим к его убежищу. В боку ныла рана, не до конца Исцеленная Морейн, но сейчас ему было не боли. В слабом свете луны он явственно видел пса, достигающего ростом человеку до пояса, пса с толстой шеей и массивной головою, с клыками, сквозь ночь сверкавшими, точно начищенное серебро. Пес повел носом по ветру и стал подкрадываться к Ранду. Ближе! — подумал тот. Подскочи ближе ко мне. Твоего хозяина я на сей раз предупреждать ни о чем не стану. Давай, давай! Так, песик, так… Пес был уже шагах в десяти от Ранда, в груди его заворочалось глухое рычание, и он внезапно прыгнул вперед. Прямиком на юношу.

Сила переполнила Ранда. Он выбросил свои руки навстречу черному, и что-то, неведомое ему самому, вырвалось с рук Ранда. В нападавшего устремилось острие белого света, твердое, точно сталь. Жидкий огонь! На миг, очутившись в самой сердцевине этого «нечто», пес стал весь прозрачным и тут же исчез без следа.

Белый свет погас, оставив перед взором Ранда медленно тускнеющий след. Прислонившись к стволу клена, юноша потерся щекой об его шершавую кору. Сознание своего торжества вырвалось из груди Ранда безмолвным смехом. Получилось! Спаси меня Свет, на этот раз оно у меня получилось! Сила давалась ему не всегда. В эту ночь были и другие псы.

Но сейчас Единая Сила так и билась в нем, кипела, так что у Ранда от пятна Темного на саидин скрутило желудок, который порывался вывернуться наизнанку. На лице, несмотря на охлаждающий ветер ночи, бусинками выступал пот, а болезненный привкус ощущался даже во рту. Ранда так и тянуло повалиться наземь да и помереть. Но хотелось ему, чтоб Найнив спасла его каким-нибудь снадобьем, или чтобы Морейн Исцелила его, или… Хоть кто-то пускай дал бы хоть что-нибудь, пусть исчезнет удушающее чувство тошноты.

Однако саидин затоплял его и жизнью, через слой болезненности пробивалась жизнь, энергия и осознание всего. Жизнь без саидин станет лишь бледной копией настоящей жизни. Без нее все окружающее обратится в бесцветную имитацию существования.

Если я буду задерживаться, они смогут меня выследить! Выследить и изловить. Но мне необходимо во что бы то ни стало добраться до Тира! Там я все узнаю. Если я и на самом деле Дракон, там придет конец всему. А если нет… Если я купился на ложь, — все равно, в Тире и лжи, и всему этому будет коней! Либо мне, либо им всем придет конец!

С огромной неохотой, как можно медленнее Дракон стал разрывать свою связь с саидин, сбрасывая его объятия, словно лишаясь дыхания, дарящего ему жизнь. Ночь стала теперь серовато-бурой. Тени утратили резкость своих границ, размылись, сливаясь вместе.

Где-то на западе, вдалеке, завыла собака — безмолвную ночь прорезал ее вопль, вызывающий у человека дрожь.

Голова Ранда медленно поднималась. Он стал вглядываться в ту сторону, откуда донесся собачий вой, как будто если бы он постарался, то увидел пса.

Первой собаке ответила другая, к ней присоединила свой вопль третья, потом послышались еще два собачьих голоса одновременно, все завыванья доносились оттуда же, с западной стороны от Ранда.

— Ищи меня! — прорычал Ранд. — Ищи, трави, коли хочешь! Но я добыча не легкая! Теперь уже нет!

Ранд шагнул из-под древесной завесы, вошел в мелкий ручей с ледяною водой и бодренькой рысью зашлепал на восток. Горела огнем рана в боку, в сапогах хлюпала холодящая ноги вода, но ни на то, ни на другое он внимания не обращал. Ночь у него за спиной смыкалась в тишине и покое, но и это было ему безразлично. Охоться за мной, охоться! Но и я теперь тоже охотник! Так просто меня не возьмешь!

Глава 10

ТАЙНЫ

Ненадолго обогнав своих спутников, Эгвейн ал'Вир привстала в стременах, пытаясь разглядеть далекий еще Тар Валон, но сумела увидеть лишь смутное белое сияние, отражающее свет утреннего солнца. Там, на острове, должен стоять город, ибо одинокая гора с расколотой вершиной, именуемая Драконовой горой, вздымающаяся над холмистой равниной, появилась на горизонте вчера после полудня, а стояла она на том берегу реки Эринин, что был ближе к Тар Валону. Известная вершина давала путникам знак: город уже близко, да и трудно всаднику не заметить вдалеке единственный вздернутый над равниной острый пик, легче легкого видимый за много миль, без труда избегаемый даже теми, кто направляется в Тар Валон.

В народе утверждали, будто там, где высится Драконова гора, принял смерть Льюс Тэрин Теламон, другие легенды несли людям пророчества и предостережения, связанные со зловещей горой. Достаточные причины, чтобы держаться подальше от ее темных скатов.

Но Эгвейн ал'Вир имела солидные причины не сворачивать со своего пути. Получить надежную подготовку, крайне необходимую, она могла только там, в Тар Валоне. И никто никогда больше не посадит меня на цепь! Эгвейн прогнала незваную мысль, но та подкралась к ней в ином обличье. Никогда больше не потеряю свободы! В Тар Валоне Анайя пожелает заново проверить сны Эгвейн. Айз Седай наверняка пожелает этой проверки, хотя прежде она и не нашла доказательств того, что Эгвейн являлась Сновидицей, как казалось Анайе. Сны Эгвейн стали предрекать несчастья с той поры, когда она покинула Равнину Алмот. Не только Шончан видела она в сновидениях, из-за которых просыпалась в холодном поту, — и Ранда видела, он снился ей все чаще. Виделся Ранд бегущим, стремящимся к чему-то — или убегающим от чего-то…