Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола
Лик божества утратил сияние, и трубы пропели в последний раз. Боговед закрыл пурпурный занавес до следующего лета. Народ покинул храм, чтобы продолжить празднество. Князь Рарог поручил от его имени принести в жертву Свентовиду двенадцать белых быков, а мясо раздать дружинникам и народу.
Начались всеобщие жертвоприношения скота, пиры, пляски и состязания.
Радостный праздник Свентовида продолжался несколько дней, на острове люд веселился вовсю: пили пиво, вино, медовуху; объедались мясом, рыбой, хлебом и фруктами; боролись; состязались в стрельбе из луков и самострелов, в метании копий; спешили поглядеть на острословых и ловких скоморохов.
Вот большая толпа обступила двух силачей: здоровенного бородатого викинга из Бирки и варяга Силу с лодьи Рарога. Специально для их спора кто-то уже притащил с торговой пристани каменные грузила с большого журавля, которым вытаскивали из лодий тележные кузова вместе с грузом. Когда могучий нурман, багровея от натуги, согнул подкову, а улыбающийся Сила просто сломал её, зрители возбуждённо завопили. Тогда побагровевший уже от злости викинг ухватил каменное грузило и принялся, пыхтя, поднимать его, а вся толпа на разных языках хором считала. Потом за грузило взялся Сила. Он, как всегда, выглядел безобидно, с постоянной застенчивой улыбкой. Могучий викинг в этот раз был спокоен, ему никак не верилось, что этот «мелкий» сможет поднять камень столько же раз, что и он. Вот ободрит, кажется, приостановился, «не добрав» два подъёма до того, что смог бородатый. Викинги уже радостно зашумели.
— Сила, давай не позорь русов, вжарь нурману! — закричали варяги. Сила напряжённо улыбнулся и принялся поднимать камень дальше, вот он сделал два подъёма, все замерли… а потом уже через силу, на одном только кураже, он поднял камень ещё два раза. Толпа взорвалась криком восторга одних и сожаления других. Под их вопли викинг нехотя расстегнул свой скандинавский пояс с множеством заклёпок и карманов и вручил победителю. На смущённого Силу набросились друзья, принялись тискать его в объятиях, а потом стали высоко подкидывать вверх.
Сама собою уже разнеслась весть, что отчаянный варяг Рарог призван на княжение в землю Словенскую, и все, кто знал его, а также многие незнакомые люди, старались поздравить лично. Рарог шёл в окружении родных, рядом с матерью Умилой, которой было особенно приятно, что столько именитых воинов и знатных купцов воздают почтение её сыну. Сердце матери билось взволнованно и радостно, она шла счастливая и торжественная, почти как в день своей свадьбы. Недолгим было счастье с мужем Годославом, осталась одна с тремя малыми сыновьями. Но ничего, вырастила, и теперь материнское сердце радуется, глядя на них, статных и умелых, добрых воинов и помощников.
Рорик Ютландский, под чьей жёсткой дланью находилось немало отчаянных ярлов, владетелей фиордов, уже с изрядной долей серебра в тёмных волосах и бороде, но ещё довольно крепкий и решительный, подошёл к Рарогу.
— А что, Рерик, я слышал, ты собираешься на Сицилию? Может, объединим наши силы и пройдём, подобно океанскому урагану, по землям разжиревшей Европы? Пусть хитрые торговцы Галлии, Испании, Италии и их чванливые короли почувствуют силу наших бесстрашных клинков! Пусть поделятся с нашими смелыми воинами своими сокровищами, нажитыми хитростью и обманом, а? Мы скоро соберёмся на пристани в Ральсвике. — Рарог поблагодарил конунга, сказав, что подумает над предложением.
— Гляди, как очи-то пылают у старого ютландца. Рекут, он снова лишился своего лена в стране фризов, и хоть взамен получил другой в той же Ютландии, не отступает и борется за возврат Фрисланда, упрямый, что твой буйвол, — молвил Вольфганг.
— Княже, так вы почти тёзки с Ютландцем, — заметил Ольг.
— Да нет, Рорик — это по-датски, что оно означает — не ведаю. А наш белый сокол — Рарог — издавна был хранителем ободритского рода.
А на мысу у пристани ярлы и предводители варяжских ватаг вели совет, куда будет следующий поход. Когда Рарог спустился к пристани, вопрос уже был решён: первый жертвой удалых мореходов станет Сицилия. Заметив подошедшего Рарога, Рорик опять подзадорил:
— Ну как, Ререк, сходишь напоследок с нами в тёплые моря, повеселишься, а то княжеская жизнь супротив морской, что варево без соли, пресная больно! — Дружный хохот вожаков варяжских и нурманских ватаг сотряс морской воздух.
Рарог улыбнулся на шутку, прошёл вперёд, легко вспрыгнул на большие бочки и громко молвил:
— А я вам, честные ярлы, князья и старшины ватаг, вот что хочу предложить. Знаете все, что хаживал я с вами в такие походы прежде, а нынче не хочу. Потому что пока мы по чужим морям грабежом занимаемся, наш люд в Словении от такого же грабежа страдает. Спрашиваю я вас, сильные, смелые и испытанные в боях воины, если не мы с вами защитим пахарей, рыбаков да мастеровых, кто ж тогда? А как речёт мой учитель, волхв Ведамир, «чтобы убить человека, сноровка нужна, но чтобы защитить его, втрое больше требуется». Потому к тем, кто в себе силы только для разбоя чует, я не обращаюсь, слова мои для тех, кто втрое сильнее, кто защитить может. Идите ко мне в дружину, пусть земля Словенская станет вашей родной, хватит по чужим шляться! Пусть дети ваши и внуки на той земле родятся и взрастают, а вы, состарившись, меч свой и удаль варяжскую детям своим передадите, а вместе с тем честь свою родовую, разбоем не замаранную! Кто желает в дружине быть, подходите к воеводе моему Ольгу!
Неожиданное предложение Рарога вмиг всё смешало в уже сложившемся уговоре о грядущем походе. Кто-то задумался, кто — то, находясь под влиянием выпитого, вообще не мог уразуметь, что за непонятные словеса речёт новый словенский князь. А некоторые стали переходить на сторону, где стоял несколько растерянный Ольг, только сейчас узнавший, что он воевода княжеской дружины.
— А много ли платить будешь за службу, Ререк? — ехидно спросил один из нурманских ярлов.
— Дурень, он тебе предлагает жизнь, достойную воина, а ты, как купец, о барыше печёшься! — вместо Рарога ответил поморский ватажник.
— Нет, я лучше с Рориком пойду на Сицилию, у него заработок верный!
— И мы готовы присоединиться к тебе, Ютландец! — прогремело над толпой из стана рослых, как Свентовидовы всадники, воинов, и кто-то помахал стягом с изображением волка. — Сколько у тебя кораблей? Наши два десятка не помешают? Только треть добычи наша!
— Лютичам дай волю, — буркнул Трувор, — лишь бы в сечу, а с кем — своими или чужими — не важно… Эти, похоже, только ради сговора о морском походе и прибыли на Руян, поскольку самым главным градом считают свою Ретру с храмом Радогоста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});