Андрей Буревой - Одержимый: Страж империи

— А зачем она мне, когда есть ты? — улыбнулся я и мальвийка, довольно заулыбавшись, подарила мне обжигающе-страстный и многообещающий поцелуй.

Шумной гурьбой мы спустились на первый этаж и оккупировали большой стол. Все ж были теперь при деньгах. Грех не покутить при таком раскладе. Правда вусмерть никто не упился. Мы ж всё же люди порядочные, да ещё и с девушками. Приняли сколько душа требовала, поглазели на выплясывающих кан-ран танцовщиц, да на том и угомонились.

— Может сегодня проведём ночь у меня? — шепнула мне мальвийка, когда все немного успокоились. — Там нам будет уютней, чем в нумерах…

— Договорились, — легко согласился я. Это так многообещающе… Кэйли не водит мужчин к себе домой. Хотя у неё не особняк, а своя квартирка в доходном доме.

— Роальд!

— Что? — повернулся он ко мне.

— Пора нам выдвигаться, — сказал я. — На ночь в клубе оставаться не будем.

— Ну и правильно, — одобрил моё решение десятник. — А то как бы чего не вышло. — И отправил Тима искать для нас экипаж. Пешком идти никому не хотелось.

Вмешались девушки. Иша и Лэри не пожелали оставлять нас, а потому экипажа требовалось два. И Вельд их подержал. Сумасшедший. Ну ничего поймёт как он встрял, когда они его делить начнут!

Примерно через полчаса мы всё же выбрались из "Серебряного звона". И поехали в управу. Нет, не для того чтоб продолжить праздновать мою победу в Большой Игре танцуя на площади перед магистратом и купаясь голышом в городском фонтане, как некоторые экстравагантные личности. Нас вело исключительно важное дело. Оба банка ведь закрыты. Вот Роальд и посоветовал положить пока дарственную в несгораемый сейф имевшийся у сотника. Чтоб ни у кого соблазна не возникло.

Такой ход показался мне очень разумным. А то вдруг я сегодня не последний день живу. И завтра буду локти кусать, что такие ценные бумаги куда-то запропастились.

Обтяпав это маленькое дельце, мы покатили дальше. В восточный квартал. На улицу Зелёной Сойки, где находился один из доходных домов принадлежащих магистрату. И где обитала мальвийка.

Клятвенно уверив Роальда что не буду встревать ни в какие переделки, я убедил его отправиться домой. Его же семья ждёт, а он тут со мной возится. А я всё равно ничего преступного делать не собираюсь, чтоб требовался его пригляд.

Квартирка Кэйли была на третьем этаже. Небольшая, но симпатичная. Обставлена со вкусом, а оттого уютная. О чём я и сообщил девушке.

Польщено улыбнувшись, Кэйли соизволила показать мне спальню. Которая понравилась мне ещё больше. Особливо низенькая кровать, с широкими резными спинками накрытая чёрным бархатным покрывалом с золотистыми кисточками на краях. На неё я мальвийку и завалил.

А больше нам ничего и не нужно было. Если не любовь, то что-то похожее вспыхнуло между нами, делая близость желанного человека особенно приятной. И мы никак не могли оторваться друг от друга затеяв игры в чувственные ласки.

Измяв Кэйли всё постель, а пару раз даже скатившись на пол, мы угомонились. Порезвились в своё полное удовольствие и, притомившись, уснули.

Где-то по утро, судя по рассеивающейся за окошком мгле, я проснулся. Полежал немного, не тревожа обвившую меня руками Кэйли и уткнувшуюся носом в мою шею, и осторожно освободился из объятий девушки. Всё здорово, но если я тут умру случайно, вряд ли Кэйли оценит такой сюрприз.

— Ты куда Кэр? — спросила сонная девушка, обнаружившая моё отсутствие, когда я одевался.

— Пойду домой, — ответил я и, подойдя к Кэйли, поцеловал её и сказал: — А ты спи, спи.

— А может, останешься? — протянула перевернувшаяся на спину Кэйли. — Позавтракаем вместе…

— Извини, не могу, — с сожалением покачал я головой. — Мне, правда, нужно идти. До полудня мне нужно кое-какие дела уладить. А вот потом я буду свободен как ветер.

По утренней прохладе я быстро дошагал до своего дома и поднялся к себе. И завалившись на свою постель, принялся ждать своего срока. Но переоценил свою выносливость. Ночные развлечения дали о себе знать и я заснул, так и не дождавшись ничего.

***

Из докладной записки ас-тарха Кована главе Охраной управы графу ди Ноэлю от пятого дня шестнадцатой декады четыреста пятьдесят седьмого года.

"…В период между тремя с половиной и четырьмя часами ночи, воспользовавшись необратимыми повреждениями охранного комплекса особняка градоначальника, леди Энжель ди Самери осуществила скрытное проникновение в дом и воплотила свой неудавшийся сутками ранее план. Казнив графа ди Сейт путём усекновения головы. При этом охрана графа продемонстрировала свою полную несостоятельность, обнаружив злоумышленницу лишь после совершения ею убийства высокопоставленной персоны.

Замечу, что моё предположение о том, что леди Энжель работает на наших аквитанских друзей обрело новое подтверждение. Так с места преступления исчезла голова кельмского градоначальника, что лишает нас возможности вытащить из усопшего нужную нам информацию…

В настоящее время силами вверенного мне подразделения и приданными силами из других управ в городе осуществляется директива "Капкан". Поимка злоумышленницы и её пособников будет осуществлена в течение суток."

Часть вторая

Незабываемое утро… Оно воистину незабываемое, когда стимулом к твоему пробуждению служит удар утыканной гвоздями дубиной в грудь… Хотя, надо признать, самые сладкие сны такая побудка развеивает вмиг. Такой вот утренний сюрприз…

У меня даже не хватило мочи заорать от нестерпимой боли пронзившей всё тело. Грудь горела неистовым пламенем, не позволяя толком вздохнуть, а изо рта вырывались лишь судорожные всхлипы.

Слепо шаря перед собой негнущимися руками, я склонился вправо и дотянулся до брошенной на стул куртки. Вцепившись в неё как утопающий в подвернувшуюся щепку, подтянул к себе и чуть отдышавшись, принялся шариться по карманам в поисках коробочку с дурью. Нашёл. И высыпав из неё золотистые шарики на ладонь, не глядя бросил в рот сразу два или три. И не теряя ни мгновения, разгрыз фольгу.

Полегчало… И осторожно вытерев выступившие слёзы, я проморгался и огляделся. Вокруг никого. И близко нет никаких незваных гостей, решивших поиздеваться надо мной. Один только бес сидит на подоконнике и ухмыляется.

"С добрым утром!" — поприветствовал меня скалящийся бес.

"…" — ответил я ему подборкой из самых неприличных слов. В такое доброе утро просто ничего иного на язык не лезло.

"Грубый ты и невоспитанный, — с сожалением поцокал языком мерзкий бес. — Я тут понимаешь, стараюсь, помогаю ему…"