Александр Прозоров - Слово воина

– Ты кто? Чьих будешь?

– Олег я… – не совсем понял вопроса Середин.

– А с какой земли?

– Ну-у… – попытался прикинуть ведун. – Ну-у, пусть будет с новгородской.

– Наш! – довольно кивнул паренек. – Так, мы сейчас с местными в шапки биться станем. Пойдешь?

– Как это? – продолжал недоумевать Середин.

– Ну, шапки друг с друга срывать.

– А-а-а… А у меня и шапки нет.

– Согласен, да? Валах! – громко закричал парень. – Сам играть не хочешь, тогда шапку давай! Новгородец за нас драться станет.

Слово «драться» Олегу не понравилось, и он сунул руку в карман, нащупывая кистень. Но парень, метнувшийся к какому-то мужику, уже вернулся с низкой суконной папахой, обитой каракулем, напялил Середину на голову.

– Руку левую за спину сунь, – предупредил он. – И за ремень ею удерживайся. Пошли…

Он вытолкал Олега вперед, в шеренгу из десятка молодых ребят, встал рядом. Перед ними точно так же выстроилась череда парней годков по двадцать, плюс-минус лет пять. Все они были в разноцветных шелковых рубахах, в полотняных и шерстяных штанах самых неожиданных расцветок, от ядовито-зеленых до темно-желтых, сапоги на всех были мягкие и, разумеется, тоже разных ярких цветов. Олег ощутил себя среди них этаким черным рыцарем.

– Э-э! – узнали его в рядах противника. – Да это же ведун! Он колдовать станет!

– Мне больше делать нечего! – возмутился Середин. И тут прокатился клич:

– За князя!!!

Ряды кинулись друг на дружку.

В первый миг Олег подумал, что сейчас они все просто сшибутся лбами, но юнец, заподозривший его в возможном колдовстве, в последний перед сшибкой момент притормозил, протянул вперед руку. Середин рефлекторно пригнулся, спасая голову, тут же вырос рядом с противником, быстро сорвал с его вихров шапку-пирожок, выпрямился, соображая, что делать дальше. Юнец, схватившись за голову, театрально взвыл и упал замертво. Первый этап схватки закончился: больше половины «бойцов» изображали покойников, еще несколько прыгали друг вокруг друга, пытаясь сорвать шапку с врага и уберечь свою. Олег, будучи одним из победителей, оказался в глупом положении: он просто не понимал, кто из сверкающих шелком и атласом ребят «свой», а кто «чужой». Он разобрался только тогда, когда на него кинулись сразу двое парней – «свои» так не поступают!

Середин развернулся, отбежал на несколько шагов – туда, где под ногами никто не валялся, встал, сунул добытую шапку под мышку. Враги кинулись на него одновременно. Олег чуть присел, широким взмахом отвел вправо протянутые к нему руки, рывком сдернул шапку с мальчишки, что поближе, – и внезапно почувствовал, как голове стало холодно. Как говорят шахматисты – партия.

Зрители закричали, поздравляя победителей и выражая одобрение храбрым бойцам. Олега кто-то тоже обнял за плечи, пару раз встряхнул, кто-то похлопал по спине. Все вместе снова направились к столам, отрезая себе мясо, расхватывая фрукты, наливая вино. Середин почувствовал, что в косухе, а еще в поддетом под нее свитере упарился изрядно. Это ночью так спать тепло было, а на солнце, да еще занимаясь рукопашным боем, пусть даже шутливым, тепловой удар получить недолго.

Середин торопливо взбежал наверх, в башню, разделся, оставшись в одной футболке с алой эмблемой студенческой парусной регаты на груди, спустился обратно вниз.

– Да где же ты ходишь, Олег! – тут же ухватил его за руку все тот же парень. – Белозерские нас на две фибулы обгоняют!

Он запнулся, разглядывая странное одеяние и треугольный рисунок.

– Так, новгородский я… – осторожно намекнул Олег.

– А-а, парус! – сообразил остроносый. – Пошли!

Он быстро вытащил ведуна на середину двора, где уже стояла какая-то девушка, накинул на глаза платок и начал завязывать.

– Что хоть делать-то, скажи!

– Белозерские ей фибулу на одежду прикололи. Ты найти должен, на ощупь. До ста считать станут.

– Закрутить его!

Олега сразу несколько рук принялись крутить вокруг оси. Потом отпустили. Вот только этого ему после четырех ковшей вина и не хватало! И так в мозгах шумит…

– Один! – послышался возглас толпы. Середин остановился, прислушался.

– Два! – Он услышал чуть в стороне выдох, повернулся туда, сделал пару шагов.

– Нечестно, он колдует! – закричал кто-то, но выкрик тут же перекрыло общее: – Три!

Олег протянул руки и тут же ощутил под ними вполне однозначные округлости. Среди зрителей послышался довольный смех. Девушка задергалась, словно пытаясь избавиться от похотливых ладоней, но не очень сильно.

– Так, здесь нет, – кашлянул Середин, повел руками вниз. Никакой фибулы не нащупывалось, зато он ощутил, как его партнерша втягивает живот. А фигура у нее ничего – Олег невольно задержал руки на бедрах, и мысли у него поползли совсем не в ту сторону. А может, как раз в ту, что нужно, учитывая, что к женщине он не прикасался уже довольно давно. Девушка тоже задышала мельче, а фибула все не находилась, и ему пришлось ощупывать мягкую ткань дальше. Вниз по бедрам, коленям, к голени. Наконец пальцы прикоснулись к голой коже.

– Они снизу, под юбку прицепили! – под общий смех подсказал кто-то из толпы.

Олег полез было под юбку, но вовремя остановился, не поддавшись на провокацию: коли фибула снизу, то все равно должна прощупаться. И стал по второму кругу забираться по ногам наверх, проверил упругую попку, потом с другой стороны, скользнул ладонью по спине, потом опять ощупал тело спереди. Девушка, наверное, реагировала достаточно нервно, поскольку смех в толпе становился все громче и громче.

– Семь десятков! – расслышал Середин среди гогота, торопливо провел ладонями по рукавам. Ничего! Тогда он провел руками под мышками – девица отчаянно взвизгнула – и наконец-то обнаружил злополучную заколку.

– Вот! – воскликнул он и сдернул повязку.

Девушка перед ним имела светло-светло-голубые глаза, острый носик, тонкие, как у берегини, губы и чуть выступающий вперед подбородок с темной ямочкой. Она одновременно и улыбалась, и щеки ее горели жаром. В отличие от общепринятой на Руси толстой косы, темные волосы она собирала на затылке в узел, и над головой высоко выглядывала золотая заколка, украшенная несколькими самоцветами. Сарафан выглядел простеньким льняным изделием, если бы сквозь вышитые на груди и лямках тюльпаны не проскальзывала золотая нить, а на боках, чуть выше бедер, не алели две вшивки мягкого бархата.

– Ну, что уставился, охальник? – Она прикоснулась тонкими пальцами к пунцовым щекам и мотнула головой. – Вина налей, жарко.

Олег спохватился, кивнул, заторопился к столу, нашел свой ковш, налил его до краев бордовым, пахнущим спелым виноградом, вином, вернулся к девушке. Та жадно выпила примерно половину, протянула назад: