Сергей Мельник - Попаданец (ч.4)

— Не надо Нона. — Я положил свою руку на ее. — Не надо просить прощения, я ведь понимаю, что мы оба в данной ситуации были заложниками, увы, не все и не всегда получается в жизни, так как нам бы хотелось.

— И все же! — Она блеснула глубиной своих карих глаз. — Я вела себя не достойно по отношению к тебе! Если бы не ты кем бы я была до сих пор? Мелким уродом, жалким огрызком человека достойным только жалости или презрения! Я не жила по настоящему все эти годы, я выживала, постепенно скатываясь в темную бездну своей души! Прошу не перебивай! Я хочу, что бы ты понял меня и принял, лишь здесь, рядом с тобой я по настоящему стала свободной и за долгие годы впервые и вновь стала учиться жить счастливо и с удовольствием.

— Спасибо Нона. — Я сдержал улыбку, что бы не блеснуть зияющей дырой во рту в том месте, где когда-то у меня были зубы. — Мне приятно слышать эти слова и еще больше удовольствия, я испытываю оттого, что мы стали с тобой друзьями. Я думаю, нам обоим это нужно будет в будущем.

— Будущем? — Она вновь опустила взгляд. — Ты ведь уезжаешь.

— Это ведь не значит, что я не вернусь. — Я тяжело вздохнул, сам понимая, что возможен и подобный исход дела. — Впрочем, и мне наверно в этом случае стоит сказать тебе, что я горд, быть твоим пусть и случайным мужем. Что бы тебе не говорили, что бы ты сама не думала о себе, тебе стоит знать, я считаю тебя очень умной и красивой девочкой. Ты действительно молодец, ты не простой человечик, ты сильная и волевая, а еще я верю в тебя. Я верю, тебе и потому совершенно спокойно оставляю все это, всю свою землю в твоих руках.

— Спасибо Ульрих. — Она обняла меня, приложившись мягкостью нежных губ к моей щеке. — Для меня важно было услышать твои слова.

Ну а день через день, наполнился хлопотами сборов и суеты. Барон Ульрих фон Рингмар покидал свои земли, собирая длинную вереницу телег со всевозможным своим скарбом, коего надо сказать, было предостаточно. Еду то ведь в столицу, да и сам по себе путь не близкий. По самым оптимистическим прогнозам месяц чистого пути, если успеем до осенних проливных дождей, ну а если нет, то еще путь растянется в плюсе недели на три, если не больше.

Суета, правда пока не касающаяся меня. Сижу себе тихо в саду вспоминаю, думаю, что-то даже по привычке черкаю и записываю на будущее. Грустно, в эти последние дни мне стало как-то грустно и одиноко, я опять вынужден был покидать то место где казалось бы пусть и не на долго обрел какие-то призрачные крупицы счастья, возможно даже надуманное тепло домашнего очага где бы меня кто-то ждал и любил. Многого хочу? Наверно.

— Смотрю барон, вы тоже наконец-то разжились новыми ногами? — Красивый бес, что не говори, а есть в Десмосе грация и возвышенность, что обычно люди приписывают аристократии. Он, как и я вновь возвращался к жизни после полученных травм. Уход бабуль за этим вампиром принес долгожданные плоды, папа вампирского гнезда вновь обрел свои конечности, свою учтивость, манеры и способность подкрадываться ко мне в самый неожиданный момент благодаря моей утрате, незаменимого помощника Мака.

— На вечернюю прогулку вышли граф? — Я ответил ему улыбкой. — Прошу присаживайтесь, всегда рад вашему обществу.

— Благодарю мой юный друг. — Он элегантно присел, рядышком закинув, нога на ногу. — Вы позволите барон затронуть некоторые аспекты последних дней и последней истории случившейся в этих землях?

Вот чертяка языкатый, умеет же шельма словами играть красиво! Может и вправду граф какой ни будь в далеком прошлом?

— Давайте попробуем. — Киваю я ему. — Потрогать эти самые ваши аспекты.

— Прежде всего, я хотел бы сказать вам, что вы правы. — Он перекинул порядок сложенных ног, задумчиво изучая состояние своих ногтей на правой руке. — Не должно быть преступления без наказания, и не должно быть прощения без раскаяния. Я не мало пожил на этом свете юноша, я не являюсь носителем истины или же кристально чистой совести. Я убийца. Но!

Он многозначительно вскинул указательный палец, сознательно затягивая театрально наигранную паузу.

— Но при всем при этом, я понимаю и отдаю себе отчет в том, что нельзя, а что можно! — Он опустил руку, переведя свой взгляд куда-то в глубь сада. — Не всем и не каждому дано понимание этого. Вы были правы во всей этой ситуации барон, когда не пошли на попятную, и не побоялись огласки и чужого мнения. Причем насколько мне дано понимание вашей сущности, наперекор своей душе, своей совести и принципам.

— Это было нелегко тогда и даже больше, мне нелегко и сейчас. — Ответил я, откладывая в сторонку свои записи и так же задумчиво обозревая предосеннюю пышность сада. — Впрочем, граф, я стараюсь не бередить эту рану, пусть заживает, хватит, я и так довольно настрадался в последнее время. И да, вы правы, прощение без раскаяния будет пустым и никчемным, оно ничему не научит и не о чем не скажет тем, кто будет жить потом после нас.

— Тем кто будет жить потом, после нас. — Повторил задумчиво он, пробуя мои слова на вкус. — Да, сударь вы правы.

— Надеюсь мой друг, надеюсь. — Я невесело усмехнулся. — Иначе даже не знаю, как жить дальше.

Мы замолчали, более не нарушая покоя тихой поступи меркнущего дня. Завтра я уезжаю, уезжаю, возможно, на всегда, из этого места, что стало мне домом. Хотелось бы остаться? Не знаю, возможно, при других обстоятельствах, при другом раскладе и с меньшими потерями на этом отрезке жизненного пути. Но теперь. Теперь я уезжаю, и меня ничего более не ждет за спиной, я вновь иду куда-то, что бы начать свою жизнь сначала. Так уже было и дай мне небо сил повторить все вновь.

Повторить…все и вновь…