Светлана Жданова - Поймать Тень

Он ведь сам вложил в меня это чувство, как семечку в горшок полный земли. Что ж, почва оказалась плодородной. И семя дало росток.

Как глупо любить того, кого не знаешь, и в тоже время такого родного.

Прекрасный принц на серебряном драконе.

Ну почему мне всегда так везет на глупости и нелепицы?

Ко времени бала, которым меня так упорно пытались напугать, я уже взяла себя в руки.

Я стояла в центре залы и смотрела на танцующие пары. Внутри как никогда было пусто и тоскливо. Меня одели в красивое платье, обули в те самые туфли, подняли волосы наверх, в общем, упаковали как конфетку. И что самое интересное, даже сестры заметили — это все пошло мне, поражая даже их, хотя кто-кто, а девочки никогда не сомневались, что я хорошенькая. А загадочная задумчивость во взгляде, кроткий нрав, отличавший меня в те дни, привлекли небывалое количество кавалеров. Так что мой план по отсидке в темном уголке не удался. Пришлось танцевать и выслушивать пустые речи молодых аристократов и талантливых колдунов.

В общем, спор я выиграла без особых усилий. А в качестве приза потребовала разорение царской оружейни ровно на один клинок. Мне он давно нравился, только кто даст оружие девчонке? А на практику такой и взять не стыдно.

Сперва короткий меч ладно лежал в моей девичьей ручке. Затем он был пристегнут к бедру, после чего меня послали на экспресс курсы по владению оружием.

На практику я выехала уже в полной боевой готовности.

Вадик, конечно, тоже заметил перемены, куда же деваться. Но он парень тактичный и, пару раз спросив, в чем же дело, заткнулся. Зато кареглазый маг въедливо выспрашивал меня о пребывание в нашем дворце асуров, о нашей дружбе и похождениях. Кое-что я рассказала, обратив все в занятные байки, о чем-то умолчала, где-то вообще ушла в несознанку.

Примерно через год я вновь научилась непринужденно смеяться и стала почти прежней.

Почти…

Иногда мне казалось, что острое чувство в груди убьет меня. В такие моменты я ненавидела этого мерзавца — как он мог отдать мне это и уехать, как он вообще мог?!

Любить тень — безумие. Но я любила! Тот короткий миг, что он сидел рядом, тот шепот, те слова, те прикосновения, те поцелуи, ту грусть…

Он снился мне, но с утра я, увы, не помнила лица. Лишь голос. Этот чарующий голос.

Я ненавидела его за острое чувство одиночество, неведомое мне ранее, за боль от разлуки, за незнание…

И я любила его. Просто любила.

Время шло, и я научилась жить с этим внутри, научилась делать вид, что ничего не произошло, научилась просто быть собой, а не кусочком его души, оторванным и брошенным.

В двадцать лет, в день моего рождения, во двор неожиданно приземлился Элвил. Сердце совершило невообразимый кульбит, хотя я понимала — мне не увидеть демонов раньше намеченного срока. Оказалось, он принес подарки по случаю круглой даты. Их было хоть отбавляй. Я еще полдня разбирала коробки. Ровно до тех пор, пока не наткнулась на черный чехол без подписи. В нем лежали шпильки для волос. Самые красивые, какие я только видела, потому как кончики их венчали яркие звезды, усыпанные какими-то непонятными мне золотистыми камнями. А на самом дне лежала записка.

«Мне полдня пришлось биться головой о стену, чтобы объяснить ювелиру, чего же я хочу. Надеюсь, результат тебе понравился, и шишки были не напрасны. Просто помни — я тебя жду».

Элвил на правах гостя пробыл у нас пару дней, позволив мне вдоволь наиграться в великого мага, покататься на его спине, а магичкам надергать такой дорогой в наших краях драконьей чешуи. Кто бы видел, с какими хищными лицами подкрадывались они к Элвилу, когда думали, что он спал. Мы чуть животы над этим зрелищем не надорвали. Впрочем, он был не против. Дракон вообще оказался довольно миролюбивым и ленивым экземпляром. Нам лучше.

Специально я его, конечно, не расспрашивала, но о том, как поживает моя распрекрасная четверка, все же узнала. По возвращению им был большой нагоняй от Асурендры, так назвал дракон правителя асуров, земля полчаса ходуном ходила. Сейчас они в полном здравии совершают какой-то марш-бросок по горам.

Когда я не смогла удержать глубокий вздох, Элвил положил голову с печальными глазами рядом со мной и тоже вздохнул, что в его исполнении вышло как два облачка пара.

— Да все с ним нормально. Скучает правда. Делает вид, что нет, но меня-то не обманешь.

— О ком это ты?

— О том, о ком ты вздыхаешь, принцесса. Я все вижу.

Положив голову на его длинный нос, я сказала:

— Плохо мне. Если бы я знала, что все так будет.

— Что бы сделала?

— Надавала бы по рогатым башкам, пока они этой глупости не задумали. Тоже моду взяли — за меня решать, кого мне любить, кого нет. Ох, и будет же весело кому-то.

Дракон засмеялся.

А с утра улетел домой. Еле успела посылочку к спине прицепить. С яблочками.

На балу по случаю моего дня рождения я блистала всеми звездами в волосах.

Кстати, о волосах. С помощью давних советов Аскара, мне все же удалось с ними более или менее справиться. Расти они начали, в стороны особо не торчали. Только появилась новая проблема — цвет начали менять. То были непонятно какого каштанового оттенка, а теперь это определенно темно-медные локоны. Уж и не знаю, кому спасибо за это сказать, то ли Аскару, то ли возрасту, то ли крови нежити, которую мы повадились пускать на практике.

Последнее, кстати, Вадькина теория, поддержанная Полуденом.

С ним отношения я тоже наладила. Магом он оказался сильным, талантливым, если не сказать гениальным, и как учитель мне очень нравился. Несмотря на то, что подружки-ученицы крутили пальцем у виска, типа «ты чего девка, такой мужчина видный рядом ходит, глаз томных не сводит, а ты в сторонке теряешься». А как им объяснить, что не нужен мне он, свой ведь где-то ходит. И вообще я почти замужем. Да и по сравнению с асурами этот видный как-то теряется. Взглядов томных я за ним тоже как-то не замечала, все больше ехидные.

Правда, последние полгода появилось какое-то напряжение.

Но с наступлением весны мы выехали на практику.

Там- то и начались первые странности.

Мы устроили засаду, поджидая упыря. А я изображала из себя невинную жертву, привязанную односельчанами к дереву на откуп страшному чудовищу.

— Так не туго?

— Нет, главное, чтобы развязался легко.

— Может тебе перчатки снять, не удобно все-таки?

— И с поцарапанными руками потом ходить? Нет уж. — Еще чего, чтоб при приближении нежити они расцвели буйным цветом.

— Как хочешь. Справишься? — уже в который раз спрашивал он.

— Идите, учитель. Ведь спугнете. Я больше такого плача прощального, как устроили мне в этой деревне, не выдержу.