Удача колес (Колеса удачи) - Робин Хобб
— Я знаю. Я просто оттачиваю навыки. На всякий случай.
— Хм, — скептически согласилась она. Затем она обернулась на звук закрывающейся дверцы фургона. Она услышала пронзительное хихиканье Козла и поняла, что Уиллоу была внутри с ним.
— Вот дерьмо, — с чувством сказал Вандиен. Затем он последовал за ней на высокое дощатое сиденье. Она взяла поводья, когда он устроился рядом с ней.
— Скоро мы будем в Текуме, — пообещала она ему.
— Лучше поздно, чем никогда, — признал он. Затем откинулся на спинку фургона и, казалось, заснул. Ки тронула лошадей.
Глава 10
Какой-то мудрый прадедушка посадил саженцы вдоль главной улицы Текума. Теперь это были огромные деревья с серыми стволами, дающие тень и утешение глазам, уставшим от бесконечной прерии. Ки задавалась вопросом, помнит ли кто-нибудь имя того, кто посадил деревья, или хотя бы задумывается о человеке, который озеленил этот ничем не примечательный на вид городок.
— А вот и гостиница, — заметил Вандиен.
Ки кивнула. Вывеска висела на ржавых цепях. Две утки. Ки кликнула серых, когда они повернули головы во двор гостиницы. Не похоже, чтобы там было много народу. Упряжка мулов, запряженных в повозку, дремала на послеполуденном солнце. Старая собака распласталась на обожженной земле. Ее хвост лениво помахал при приближении фургона, но он не потрудился поднять голову.
Ки остановила упряжку. Тишина. Жужжание мух. Она посмотрела на Вандиена, и их взгляды встретились. Он выглядел несчастным. Ки медленно подняла руку и постучала в дверь кабинки.
— Уиллоу, — тихо позвала она. — Мы здесь. Две утки.
Еще мгновение царила тишина. Затем:
— О, нет! — простонала Уиллоу. — Не так скоро!
Козел пробормотал что-то непристойным тоном. Уиллоу не ответила ничего, чтобы Ки могла бы расслышать, но она пыталась не слушать. Она чувствовала движения девушки в кабинке.
— Наверное, собирает свои вещи, — пробормотал Вандиен. Ки не добавила: “и одевается, и причесывается”. Уиллоу потребовалось очень много времени, чтобы открыть боковую дверцу фургона и выбраться наружу.
Она выглядела ужасно. Одежда на ней была помята, блестящие медные волосы спутались. Она бросила к ногам свою единственную сумку с пожитками. Козел высунулся из дверцы фургона. Ки оглянулась и увидела, что Уиллоу слабо улыбается ему.
— Сейчас? — спросила она. — Ты же обещал, — добавила она, и ее улыбка стала более дрожащей.
На мгновение Козел улыбнулся ей сверху вниз. Затем его взгляд стал более уклончивым.
— Поезжай со мной в Виллену, — предложил он. — Потом я тебе расскажу.
Лицо Уиллоу исказилось.
— Я не могу! — взмолилась она.
— Тогда я не могу, — пожал плечами Козел. Его улыбка стала шире.
И лицо Уиллоу изменилось. Зелено-голубые глаза вспыхнули гневом. Оскал, исказивший ее лицо, казался почти как у рептилии. Ки ожидала, что с ее губ сорвется яд, в то время как Козел в ужасе отшатнулся.
— Я ненавижу тебя! — прошипела Уиллоу. — Я ненавижу тебя и всегда ненавидела! Твое прикосновение подобно прикосновению слизняка, потрохов, размазанных по коже! От тебя воняет, и изо рта у тебя неприятный запах. Ты самый бедный из мужчин, и твое тело…
— Прошлой ночью тебе очень понравилось, — рискнул сказать Козел, но в его насмешке не было смелости. Это прозвучало как мольба.
— Я ненавижу тебя! — взвизгнула Уиллоу и прыгнула к фургону, царапая его когтями.
Козел захлопнул дверцу. Ки подобрала поводья.
— Я ненавижу вас всех! — кричала Уиллоу вслед фургону. — Всех вас! Вы довели меня до этого, вы погубили меня!
Уиллоу медленно опустилась на свою сумку. Ее плечи сотрясались от рыданий. Ки взглянула на Вандиена. Его лицо было серым, рот сжат в тонкую линию.
— У меня такое чувство, — тихо сказал он, — как будто мы, сами того не подозревая, совершили великое зло. И я чувствую себя проклятым, как будто еще предстоит выплатить долг.
— Ты говоришь как в старой сказке. — Ки не смогла скрыть благоговения в своем голосе. Она тоже чувствовала неправильность того, от чего они уезжали. Если это проклятие давило ей на плечи и черной сетью затягивало сердце, то Ки чувствовала себя проклятой.
Дверца кабины позади них распахнулась.
— Мы что, совсем не собираемся останавливаться? — пожаловался Козел. — Я хочу немного посмотреть на Текум, прежде чем мы…
— Не здесь, — коротко ответил Ки. — Возможно, в следующей гостинице. Но не здесь.
— Но…
Вандиен откинулся назад и захлопнул дверцу. Его руки вцепились в край сиденья. Ки взглянула на его побелевшие костяшки пальцев, затем перевела взгляд на дорогу. Обсаженная деревьями улица была тихой, большинство торговых точек закрылись из-за полуденной жары.
— Не знаю, смогу ли я это вынести, — сказал Вандиен сдавленным голосом. — С этой штукой внутри. — Ки кивнула. Внезапно Козел показался скорее вещью, чем человеком.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросила она.
Вандиен устало покачал головой.
— Мы не можем просто оставить его здесь.
— Он просто найдет дорогу обратно к Уиллоу. — Ки помолчала, затем заметила: — Как тухлое мясо. Тебе неприятно носить его с собой из-за вони, но ты боишься выбросить, чтобы не отравить какое-нибудь бедное животное.
— Его дядя в Виллене, — голос Вандиена звучал без энтузиазма. — Надеюсь, этот бедняга знает, как с ним обращаться. Я не знаю.
— Я бы хотела, чтобы нам вообще не приходилось здесь останавливаться. Но у нас закончились соль и чай, и я хочу спросить кузнеца, есть ли у него что-нибудь от клещей и блох. Эта проклятая теплая погода…
Ки позволила фразе повиснуть в воздухе, и она почувствовала, что Вандиен отправляется в мыслях вместе с ней на север, обратно в прохладные земли. Что такое занесенный снегом проезд или наледь на пряжках ремней по сравнению с бесконечной жарой, жуками, охраной и бумагами?
Они были почти за городом, когда она заметила подходящий трактир. Он стоял в стороне от дороги, и во дворе было мало животных, и ни одно из них не выглядело способным выдержать вес брурджанца. Откуда-то совсем рядом она услышала стук молота о наковальню. Сигурд и Сигмунд послушно втянули фургон во двор. Они остановились и стояли, ожидая воды.
Конюх, вышедший из конюшни, на мгновение нахмурился при виде яркого фургона, но, казалось, знал свое дело, поскольку уверенно
