Укротитель для королевы (СИ) - Романовская Ольга
Когда Элис сделал столь громкое заявление, первым порывом монарха было упечь строптивца в темницу. Но Квентин медлил, позволил герцогу уйти. Причина крылась не в родственных чувствах. В короле боролись два противоположных страха. Первый заключался в том, что дядя его погубит. Второй — что без герцога Квентину не справиться. Все три года монарх всецело полагался на Элиса Формора, не вникал в тонкости принятия законов, экономику и прочее. Он ставил задачу — ее выполняли, а как, не особо важно. Дядя держал Совет в ежовых рукавицах, приносил на блюдечке нужный результат. Не бесплатно, разумеется — герцог получил практически неограниченные полномочия и привилегии. Чем все обернется, если Квентин уберет канцлера?
— Да ну, вздор!
Ночная прохлада остудила гнев, Квентин снова мог рассуждать здраво. Остановившись против разбитого окна, он рассеянно всматривался в темное небо. До рассвета еще далеко — это ли не знак?
— Илон управится не хуже. Совет — отлаженный механизм, не сломается, если удалить один винтик. Вдобавок, — губы короля искривила усмешка, — у меня появится законный повод избавиться от дяди раз и навсегда. Он возомнил себя Транцеллом, хотя родился и умрет Формором. Всего лишь Формором.
Монарх провел пальцем по подоконнику и поморщился: в кожу впился мелкий осколок.
Вкус крови. Наверное, именно этого ему и не хватало. Квентин был слишком мягок. Нет, он не станет казнить Элиса Φормора. Дядя способен испортить торжество, оказаться слишком разговорчивым перед лицом смерти. Как у любого человека, у Квентина имелись секреты, и он не желал их разглашать. Вдобавок арест и последующая казнь встревожит Форморов. Король нуждался в их поддержке. Пока нуждался. Придет время, и он сформирует новый Совет из своих ставленников. Но таковых пока слишком мало, придется опираться на семью отца.
Элис исчезнет. Квентин устроит ему пышные похороны, может, даже произнесет пафосную речь, вроде той, которую он прочел на могиле матери. Это всего лишь слова, пустые, холодные.
— Управлять Илоном не так уж сложно, — облизывая кровоточащий палец, продолжал вслух размышлять король. — Достаточно кормить его обещаниями, подкидывать золота. Пусть думает, будто я согласен на Бьянку. Я даже заключу помолвку, все равно расторгнуть ее несложно. А потом, когда у меня появится моя королева и мой канцлер… Станут вести себя хорошо, оба отправятся в изгнание. Если взбрыкнут, составят компанию Элису на том свете.
Стоило принять решение, он успокоился, даже испытал чувство голода. Что толку снова ложиться, лучше велеть подать завтрак и за чашкой кофе узнать о гибели дяди. Квентин спишет ее на происки сестры. Как удачно все складывалось! Квентин избавится от одного врага и получит лишний повод для устранения второго. С Каролиной тоже будет покончено, в слепой жажде мести Φорморы сделают всю грязную работу.
— Осталось только определиться со способом.
Битое стекло вновь скрипело под ногами.
Квентин не спешил заново зажигать свечи: злодейства удобнее творить в темноте.
— Нож или яд? Что больше в духе сестры?
Не выдержав, цепенея от ужаса, за дверью попятилась Каро. Запнувшись о собственную ногу, она едва не упала. Какой же неуклюжей делает беременность! А, помноженная на страх, она и вовсе превращает в куклу.
«Нам нужно сделать одно важное дело, — обращаясь к ребенку, пробормотала леди Шепарт, — а потом мы поспим».
Не то, чтобы она любила Элиса Формора, но подобная расправа казалась Каро неправильной. Вдобавок молодая женщина опасалась за собственную жизнь. Квентин настроен покончить с любым влиянием, избавиться от наследия герцога, леди Шепарт рисковала попасть под горячую руку. Сегодня она повела себя неосмотрительно, посмела вмешаться в королевские дела. Но кто же знал, что вместо того, чтобы просто отказаться от Бьянки, Квентин надумает уничтожить родню. Да и простой житейский закон никто не отменял: чем больше живых покровителей, тем лучше. Всегда найдется тот, кто приютит, поможет материально.
Οт волнения пуговицы не с первого раза попадали в петли. В итоге Каро сдалась и ограничилась халатом. Что толку изображать скромницу, когда интересное положение заметнее с каждым днем? Во дворце не осталось человека, даже среди мелкой челяди, кто не знал бы, чем и где леди Шепарт занималась по ночам.
Босая, опасаясь, что Квентин услышит, поинтересуется, почему утомленной утехами любовнице не спится, Каро проскользнула к двери. Стража, безусловно, доложит о времени ее ухода, но на помощь всегда придет спасительная ложь о дурноте. Οднако слишком торопиться леди Шепарт опасалась. Королевские покои она покинула степенно, с высоко поднятым подбородком, и только потом прибавила шагу. Каро не знала, где сейчас герцог, надеялась перехватить его у себя. Если Элиса там нет, оставалась конюшня. В итоге Каро все же перешла на бег. Такая, задыхающаяся, растрепанная, с отяжелевшими ногами и растревоженным ребенком в утробе, леди Шепарт ввалилась на половину герцога и рухнула на ближайший диванчик. Успела — из-под двери кабинета выбивалась тонкая полоска света. Кое-как отдышавшись, Каро побрела к ней, цепляясь за стены.
Прихваченный из королевской спальни ворох одежды остался на диване.
Рука замерла возле ручки. Α вдруг там убийцы? Не став стучаться, зажмурившись, леди Шепарт шагнул навстречу судьбе.
— Кто здесь?
Схватившись за кинжал, Элис обернулся. Королевская фаворитка застала его за крайне важным делом: канцлер в спешке разбирал бумаги. Часть забирал с собой, остальные уничтожал — в камине догорало несколько писем.
— Я! — пискнула Каро, не сводя взгляда с кинжала.
Как же хотелось пить! Рот в мгновение ока превратился в пустыню.
— Мне не до вас, — раздраженно отмахнулся Элис.
Глупая женщина, только отвлекла! Он-то опасался людей племянника.
— Это важно, милорд. Речь о вашей жизни.
Леди Шепарт, обессилив, сползла на порог, прижала одну ладонь к животу, а другую — к сердцу. Перед глазами плясали мошки. Что-то ей нехорошо!
Канцлер не ответил, но языком тела дал понять: продолжай. Он бегло просматривал стопку за стопкой, не стесняясь свидетельницы, уничтожал компрометировавшие его бумаги.
— Εго величество… Он намерен убить вас, выбирает между ножом и ядом. Насколько я поняла, все случится сегодня же. Α после… После он избавится от вашего кузена.
Герцог хмыкнул:
— Вот и Илон дождался благодарности!
Обернувшись к Каро, он пристально всмотрелся в ее лицо, заставил отвести взгляд.
— Прибежали за последней порцией денег? Держите, миледи.
В руки молодой женщины полетел тугой кошель.
— А теперь, простите, я должен спешить. Крутитесь сами!
Оставив растерянную леди Шепарт одну, Элис задул свечу и спешно покинул кабинет. Вещи собраны, во дворце его ничего не держало.
Канцлер догадывался, племянник сделает ответный ход. Не такой он дурак, чтобы после недавнего разговора не избавиться от дядюшки. Правда, Элис ставил на арест, не думал, что все будет столь радикально. Даже яд… Γерцог усмехнулся и свернул к черной лестнице. Этот способ подошел бы принцессе Каролине, хотя прежде Квентин активно им пользовался. Да и сейчас не упустил бы шанс приписать ещё один грех беглой сестрице. Но яд требовал холодной головы и времени, которыми король не располагал. Не думал же он, что после случившегося герцог спокойно продолжит заниматься своими обязанностями? Впрочем, мог. В прошлый раз герцог принес глубочайшие извинения, и конфликт замяли.
Загнать коня, забрать сестру и скрыться в Мурсии. Там можно спокойно выждать и предложить свои услуги выигравшей стороне. Кто бы ни оказался на троне, ему понадобится опыт Элиса, а для задабривания богов хватит крови Илона.
— Справляйся сам, неблагодарный гаденыш! — шипел герцог, вслушиваясь в тишину. — Жди, пока на тебе самом испробуют яд. Если слухи верны, принцесса оперилась и готова продолжить ряд правительниц Фераны.
Канцлер злился на себя. Стрелянный воробей, а остался не у дел! Сердце грела мысль о том, что противники недолго задержатся наверху. Прежде всего Илон. Когда кузен впервые упомянул о Бьянке, Элис опешил. Он присмотрел совсем другую кандидатуру, даже не сестру. Она так, запасной вариант от бессилия. Граф сумел убедить в необходимости поддержать племянницу, намекнул, мол, это в интересах герцога. Уже тогда Элис задумался о внезапной перемене к нему Квентина. Племянник всегда славился вздорным характером — фамильная черта Транцеллов, — но прежде по всем вопросам советовался с дядей, полагался на него. Теперь же вдруг начал требовать отчета, все больше подчеркивал дистанцию между ними, а сегодня и вовсе вынес окончательный смертный приговор. Канцлер поднаторел в политике и понимал, ничего не происходит внезапно, разве только у психопатов. Квентин к последним не относился, выходит, его настроили против родственника. Кто? Илон, конечно, будущий канцлер и председатель Совета.
