Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири
Девушка перед Кондратом преобразилась. Теперь на него смотрела не юная испуганная девчушка, а пугающе хладнокровная девушка, которая могла напугать такими переменами кого угодно.
Но не Кондрата, который за свою жизнь видел психопатов и похлеще, чем она.
— Это ваш платок, — он вытащил из кармана платок, которым она часто вытирала слёзы. — Я могу отнести его к любому эксперту в парфюмерии, и он сразу скажет, что его пропитали экстрактом сердцевинного дерева. Я до сих пор чувствую его аромат от ткани. Им вы вытирали каждый раз глаза, чем вызывали у себя нескончаемый поток слёз. И после вас каждый раз оставался запах трав, верно?
Её отец удивлённо, даже как-то испуганно взглянул на свою дочь. Чего не скажешь о её брате. Тот просто смотрел в стол.
— Это преступление? — спросила она холодно.
— Нет, мисс Уэльс, — ей было далеко до Кондрата, чей голос стал как сталь. Который теперь не просто звучал — он подавлял собой. — Это не преступление. Но тем не менее вы имитировали скорбь о своей матери. Притворялись скорбящей дочерью, которая так её любила, что не могла держать себя в руках. Очень убедительно. Настолько, что я даже поверил.
— Послушайте, это какое-то недоразу…
— Молчать, — отрезал, почти прорычал Кондрат, и мистер Уэльс испуганно смолк. — Сейчас я говорю. Мисс Уэльс, вы ненавидели свою мать, я прав?
Молчит.
— Почему? Она ведь была такой славной женщиной, так любила вас, так хотела вам добра. Она так тяжело умирала, что вызывало у вас поток слёз. Почему вы её ненавидели?
— Я её не ненавидела, — прошипела та.
— Да неужели. А зачем имитировали слёзы?
Опять молчит.
— Ну же, не стесняйтесь. Она была такой хорошей, такой доброй, такой заботливой. Всю жизнь посвятила вам. Само радушие, сама мягкость, столько любви проявляла к вам и вашему брату. Буквально носила вас на руках, — в его голосе откровенно слышалась издёвка. — Столько для вас сделала. Верная и добрая жена, до которой вам ещё очень далеко. Любящая своих детей всем сердцем. Особенно вас, Сиция, ваша мать так вас любила. Пальцем не трогала, заботилась, укладывала спать. Она же просто…
— Шлюха… — проскрежетал её голос.
Кондрат не показал улыбки, но внутри у него буквально потеплело. Подростков легко развести на эмоции, стоит пнуть их в больное место. Это не взрослые, ещё не отрастили такой брони, которая позволит сопротивляться дешёвому трюку.
— Да неужели? Прямо как… вы?
— Нет! — она вскочила, взвизгнув, как поросёнок. — Не сравнивайте меня с ней! Любила⁈ Носила на руках⁈ Была верной⁈ А хотите узнать, что я о ней думаю⁈ Она была шлюхой, грязной тварью, КОТОРАЯ НЕНАВИДЕЛА НАС! КОТОРАЯ БИЛА НАС, ПОКА ОТЕЦ НЕ ВИДЕЛ! КОТОРАЯ НОГИ СОМКНУТЬ НЕ МОГЛА ПРИ ВИДЕ ДРУГОГО МУЖИКА! ЗАБОТЛИВАЯ⁈ ХОРОШАЯ⁈ ДА КАК ЖЕ!!! ОНА НАС НЕНАВИДЕЛА!!! ОНА НАС ТЕРПЕТЬ НЕ МОГЛА!!! ОНА СДОХЛА, КАК ПОСЛЕДНЯЯ ТВАРЬ, И Я РАДОВАЛАСЬ ЭТОМУ!!! ЭТА СУКА ОТПРАВИЛАСЬ ТУДА, ГДЕ ЕЙ БЫЛО И МЕСТО!!! В ПЛАМЯ ЗАГРОБНОГО МИРА!!! Я НИ КАПЕЛЬКИ НЕ СКОРБЕЛА О НЕЙ И НИКОГДА ЕЩЁ НЕ ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ТАКОЙ СЧАСТЛИВОЙ, КОГДА УВИДЕЛА, КАК ОНА СДЫХАЕТ!!! КАЖДЫЙ ДЕНЬ ЕЁ МУЧЕНИЙ КАК ПРАЗДНИК!!! И Я НЕНАВИЖУ ЕЁ!!! НЕНАВИЖУ ЕЁ И ЭТОТ ДОЛБАНЫЙ ДОМ!!! ВЫ ЭТО ХОТИТЕ УСЛЫШАТЬ⁈
Кондрат услышал всё, что было нужно. А Сиция уже продолжала:
— ЭТА МРАЗЬ…
— Села.
Голос Кондрата был тихим, но он, казалось, заглушил вопли девушки. Та тяжело дышала, глядя ему прямо в глаза, но ей было далеко до того человека, который заглядывал в глаза маньякам, о которых ей даже не снилось. Он был совершенно на другом уровне.
Скрипя зубами, она плюхнулась на стул так, что тот заскрипел.
— Никонт, ты согласен со своей сестрой? — посмотрел Кондрат на её брата.
— Абсолютно.
Слово сказано. Теперь пришёл черёд их отца.
— Мистер Уэльс, вы знали о прошлом вашей жены? — Кондрат перевёл взгляд на отца семейства. — Знали о том, что она делала, будучи молодой?
— Я… я не знаю, что происходит, но попрошу вас покинуть этот дом… — выдавил мужчина бесцветным голосом.
— Я покину этот дом лишь когда закончу здесь, — отрезал он. — Вы знали, что ваша покойная жена была ещё той оторвой? Буянила, дралась, гуляла налево и направо?
— Это всё клевета на честное имя моей жены… — тихо прошептал тот.
— Неужели? — Кондрат, не глядя, протянул руку назад, и Вайрин вложил ему в руку папку. Он молча бросил её на стол прямо перед мистером Уэльсом. — Отдел стражей порядка считает иначе. Не стесняйтесь, раскройте папку.
Тот, словно зомби, открыл её и начал читать. Строк там было немного, зато они достаточно красочно описывали то, что она вытворяла в молодости. И чем больше он читал, тем бледнее становился.
— Противоправные действия в отношении других лиц, неподобающее поведение в общественных местах, пьянство, хранение и употребление запрещённых веществ, вандализм. Я бы не сказал, что это клевета, мистер Уэльс. Просто вы об этом не знали. Её родители, да и она сама, удивительно хорошо скрывали это. Но был один важный момент, который скрыть было тяжелее всего, я прав, Сиция и Никонт, вы ведь знаете, о чём я?
Все трое молчали.
— Она ведь не была девственницей, когда вы на ней женились, верно? Можете не отвечать. Беспорядочные половые связи без контрацепции приводят к двум вещам. Заболевания и беременность.
В комнате стало совсем тихо. Даже за окном, казалось, всё стихло. Мистер Уэльс поднял ошарашенные глаза.
— Да, мистер Уэльс, ваша жена носила ребёнка до того, как выйти за вас замуж. Постыдная вещь, которую она всячески скрывала, так как молодость проходит, выходки забываются, но такое пятно остаётся навсегда. Она никому об этом не рассказывала. А когда живот было не спрятать, она скрылась. Скрылась на отшибе города, где родила ребёнка. И позже, чтобы никто об этом не узнал, сдала его в дом для сирот. Там же, на окраине, надеясь, что этот позор навсегда будет похоронен. Что ж, так оно и вышло, при её жизни никто не узнал правды.
Брат и сестра теперь выглядели встревоженными. Нет, даже не так, они выглядели так, будто готовы были расплакаться.
— Помните, я говорил о том, что вы никогда не
