Возрождение. Забытые боги (СИ) - Анифер Екатерина Анатольевна Путешественница
— О, великий Пророк! Услышь мольбы детей твоих!
Помощник жреца был уже в дверях, когда раздался звон бьющегося стекла и недовольный вопль:
— А это что здесь делает?
Жрец и его помощник поспешно обернулись на голос и увидели худого, неимоверно грязного, взлохмаченного тёмно-рыжего мальчишку. Тот оглядел вопрошающего с ног до головы и ворчливо спросил:
— И ты смеешь относить себя к числу моих детей? Ты на феникса похож, как я на гнома!
— А ты что здесь делаешь? Не достигшим тридцати сианов не позволено входить в священные стены храма, — возопил жрец, в то время как его помощник от изумления не мог вымолвить не слова.
— Что-о-о?!? А ну вон отсюда! И эту гадость с собой забери. Я покуда Кровавый Пророк, а не гнилой… или гниющий? — Мальчишка брезгливо поддел лежащие на пьедестале фрукты, сбросил их на пол и пнул ногой по направлению к выходу. — Ты, что, не слышал, что я тебе сказал? Пшёл вон!
Спешно уходя, жрец и его помощник слышали недовольное ворчание странного мальчишки:
— Света напустили, ковры порастелили, стены размазюкали. Разве в подобном месте можно жить?
В тот же вечер Повелитель Андары, находясь всё ещё в Агерии, получил магическое послание, из которого ничего не понял, кроме восклицательных знаков и того, что его присутствие немедленно требуется в столице. Воспользовавшись дорогостоящим одноразовым порталом, Иригас уже на следующий день прибыл в Рикас в сопровождении некоторых своих сыновей. Остальные будут добираться своим ходом.
— Повелитель, я не знаю, что это за демон. Он учинил погром в храме, убил вашу подданную, которая неизвестно каким образом очутилась внутри, приказал заложить окна и принести ему жертвы, — отчитывался жрец храма Пророка, не переставая кланяться Повелителю, а потому едва поспевая за его быстрым шагом.
— Так значит, он утверждает, что является Кровавым Пророком? Сейчас проверим. Сирин, Бакара, идём со мной. Остальным оставаться здесь.
Внутри храма было темно. По сравнению с ярким днём снаружи, это напоминало то ли склеп, то ли магически созданное царство тьмы. Сирин остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к освещению, точнее, полному его отсутствию. Через дверной проём не проникало ни единого луча, хотя полуденное светило на улице слепило глаза. Отец двинулся вперёд. Сирин и Бакара последовали за ним. Под ногой что-то противно чвякнуло.
— Чего надо? А-а, ясно. Пшли вон все трое. Мне не о чем с вами разговаривать, — раздался насупленный голос из темноты.
— Но если ты и вправду Кровавый Пророк…
— Вон я сказал!!
Бакара попытался высечь огонь. Второй раз. Третий. В конце концов пришлось обследовать храм практически на ощупь. Никого! Если не считать изуродованного тела девушки у подножья трона.
— Шляются тут всякие, — грустно вздохнули из центра храма. Фениксы поспешили туда. — Дожился! Сначала убить пытаются, потом не верят. Куда катится этот проклятый мир? Ладно, выкладывайте, если что кому надо, и убирайтесь.
По всему храму вспыхнули магические огоньки, освещая фигуру красноволосого подростка сианов двадцати, сидящего на троне, мрачно подперев голову кулаком. В глазах безбрежная тоска, сам весь худой и неопрятный.
— Пророк? — пробормотал будто про себя Повелитель. Мальчишка начисто его проигнорировал. Он смотрел поверх головы Сирина, но тому казалось, что взгляд устремлён прямо ему в душу.
— Без понятия, где она. Вам надо — вы и ищите, — неприязненно выдал красноволосый. — Если найдёте, приволоките сюда. Я тоже с удовольствием с ней побеседую. А ещё с большим — придушу эту гадавку.
— Так значит, вы вернулись, Пророк? — облегчённо выдохнул Повелитель. — Мы устроим праздник в вашу честь. Жертвы… — Он перевёл взгляд на изуродованный труп у ног новоприобретённого божества, и твёрдо продолжил: — Будут жертвы.
— Да на кой мне эти жертвы теперь? — Взвыл Пророк, хватаясь за голову. — Теперь, когда я не получаю совершенно НИКАКОГО наслаждения от убийства? — Мальчик внезапно успокоился, будто не было и намёка на истерику. — Когда в последний раз фениксы проходили инициацию?
— Каждый сиан во время весеннего равноденствия, — пробормотал Повелитель, совершенно сбитый с толку неадекватным поведением бога.
Пророк недобро сощурил свои холодные глаза и процедил:
— А когда последний феникс проходил настоящую инициацию? — и, видя недоумение собеседников, обреченно возопил: — Неужели среди вас не ни одного настоящего феникса? Так, понятно. Во что вы превратились за это время? И это народ элитных бойцов! Стыд и срам. Полигоны на Альдосе ещё действуют? Как это вы не знаете? Дожились! Принесите мне быстро всевидящее око Пророка. Нет, это не красный камень, а белый шар. Что? И этого нет? Дожился.
В конце концов всевидящее око Пророка нашли. Правда, сам Пророк от такого ока скривился, как от зубной боли. Повинуясь едва заметному движению пальца, шар выскользнул из рук Бакары и поплыл к ступеням, ведущим к трону. Шар засиял неярким светом, и в глубине его отразился странный пейзаж.
— А мы там были, — признал памятный сад Сирин.
— И что, позволь узнать, вы там делали? — Пророк не отрывал взгляда от шара, где отражался сад под разными ракурсами.
— Ну-у…
— Ну?
— За цветами ходили.
— А что, немагические и нехищные уже не в моде? — слегка ехидно поинтересовалось божество.
— Девушка захотела, — пожал плечами Сирин и едва слышно выдохнул, гадая, где эту самую девушку искать.
— Тэкс. — Картинка в шаре замерла, а Пророк внимательно посмотрел на феникса. — Ты там один был?
— Нет, почему же. С Кевином.
— Всем остальным уйти. Пришлите сюда этого Кевина.
Чем дольше Пророк слушал рассказ фениксов, тем больше не понимал: эта миротворщица, взявшаяся неизвестно откуда, зачем-то пыталась восстановить былую силу его народа. Или её остатки. Неумело, конечно, порой нелепо. Тем не менее, она старалась. Но зачем ей воссоздавать утраченную мощь своих злейших врагов? Глупо. Но факт остаётся фактом. Плюс к этому, девчонка знает слишком много о них. Чересчур много для стороннего наблюдателя. Может, она последняя из своего народа? Тогда почему она ушла? И почему рядом с ней не было ангела-хранителя?
— С ней пошёл кто-либо из фениксов?
— Да, Странник и мальчишка.
— Странник — это феникс в чёрной маске?
— Да. Вы его знаете?
— Похоже, он помог мне не совершить один необдуманный поступок. Кто его так разукрасил, что он прячет даже лицо?
— Мы, — неприязненно отозвался Сирин. — За дело. — И, видя, что Пророк ждёт дальнейших объяснений, он пояснил: — Этот тёмный соблазнил невесту Кевина.
— Ну-ну, — хмыкнул Пророк и посмотрел на шар. Картинка помутнела и затуманилась. Когда всё прояснилось, в глубине отражались две фигуры, смотрящие вдаль. Девушка прижималась спиной к груди парня и рассеянно играла прядью его волос. Тот аккуратно, будто побаиваясь, обнимал её за талию. Елена посмотрела на покрытое шрамами лицо, что-то сказала, извернулась в кольце рук и осторожно поцеловала Странника в уголок губ. — Везёт тебе на невест, — бросил Пророк, не отрываясь от шара. Вдруг откуда ни возьмись рядом с парочкой появился странный зеленоволосый парень. Картинка потеряла очертания и исчезла. Последнее, что можно было разглядеть, это то, что он достал из кармана Странника печально знакомый Кевину кулон. Пророк злобно зашипел сквозь зубы и грязно выругался.
— Мирайя! Божок недоделанный! Джер тебя побери. Я думал, ты навсегда похоронен в этой проклятой гробнице. Теперь понятно, почему я не смог помешать этому парнишке забрать у меня законную добычу!
— Это тот самый кулон, который дала мне Елена, — мрачно сказал Кевин, — но потом забрала его обратно.
— Ну что ж, видно он умудрился достать даже её.
— Она мне дала также странный рисунок с надписями, но не объяснила, что это такое. Вроде как древний язык, — продолжил Кевин, одновременно гадая, зачем он это рассказывает.
— А мне-то какое дело? Хотя нет, дай сюда. Это была её личная вещь? Постой, это же… — Пророк ошарашено разглядывал чёрно-белый набросок, точнее, наброски. Лист был поделён на три части: в левой был изображён портрет Кевина, в правой — нечто малооформленное, напоминающее алиментал, а в нижней — истинный феникс после удачной инициации, похожий и одновременно непохожий на Кевина. — Идеальная совместимость. Нереально. Это ведь невозможно просчитать! Сильные и слабые стороны, расчёты… Не-воз-мож-но. Говоришь, Елена дала?
