Мусорщики "Параллели" 5 - Георгий Сидоренко
— Есть ли ещё возражения, что не относятся к сегодняшней проблеме? — чуть повысив голос, спросил Монту, с мрачным удовольствием наблюдая за хатиа Инбу-Хедж. Тот, покраснев и дрожа от злости, всё еще сжимая часы, яростно упал в своё кресло. — Если нет, то позвольте донести до вас моё предложение, господа хатиа, по поводу решения нашей неприятной проблемы. Мною были вызваны мусорщики «Параллели», в лице самого Камаля и его двух протеже. Вскоре они будут здесь вместе с главой Бюро безопасности Совета — Инпу Инпутом.
Все сорок хатиа в ужасе уставились на Несут-Бити. Тот, не смотря на очень рискованную ложь, наслаждался их растерянностью и страхом перед «Параллелью» и, особенно, Камалем. Он также надеялся на то, что его маленькая импровизация будет соответствовать реальности. Если у него получилось угадать дальнейшую тактику столь непохожих союзников, как Камаль и Инпу, то они оба будут ему обязаны, очень многим. Но наслаждаться этой растерянностью Несут-Бити пришлось недолго.
Первым нарушил безмолвие хатиа септа Именти-Пеху, сидевший в середине второго ряда, по правую руку от Несут-Бити. Это был стройный и женственный мужчина с коротко стрижеными волосами и дряблым ртом. Он был одет в лёгкую чёрно-белую броню с эмблемой недремлющего ока. Внутри глаза были выгравированы соединённые между собой солнце и луна.
— Это наше внутреннее дело, глубоко почитаемый! — растягивая большой рот в кривой улыбке, вкрадчиво прошипел он. — Вы не имели права принимать столь необдуманное решение! Нет ещё повода для паники. Разве хранимый там артефакт не защищён кровью самого Камаля? Разве можно вскрыть этот замок? Грубая сила не поможет также. Тому наглецу просто останется или попробовать сбежать или умереть с честью. И пусть сбежит, пусть. Думаю, гончие Нерет-Мехтет будут рады столь увлекательной охоте.
Хатиа Именти-Пеху подобострастно поклонился осирисийцу с жестоким скучающим лицом и густой гривой волос. Тот сидел на втором ярусе противоположном края зала, ближе к выходу. Хатиа Нерет-Мехтет, броня которого, подобно его злобным глазам, переливались всеми цветами радуги, хищно усмехнулся и, дотронувшись до александрита во лбу тонкими пальцами, медленно направил хатиа Именти-Пеху жест признательности.
— Внутреннее дело, говорите? — подняв брови, холодно и вкрадчиво произнёс Несут-Бити, да так, что хатиа Именти-Пеху неожиданно закашлял. Монту, между тем, резко встал с трона. Многие из хатиа вздрогнули, а те, кто стоял предпочли сесть, наблюдая за тем как Несут-Бити, зашагав из стороны в сторону, с нарастающим раздражением, начал им рассказывать всё, что у него накипело. — Внутреннее дело Рая — это её экономика, что уже давно находиться в затяжном кризисе и живо лишь за счёт варварских налогов направленных на прочие Уровни, удачно пропихнутые вами в Совет. Наша промышленность не выдерживает честной конкуренции ни с Сильвийским конгломератом, ни с Альма Матер, ни с Долиной, ни даже с Шахтами! Наше положение с качеством и количеством рождаемости хуже, чем в Прометее или Вендиго. Мы за последние несколько лет пережили ряд страшных эпидемий, и лишь благодаря вмешательству авраамейских медиков, избежали больших людских потерь. Наша гордость — летающие города, экономически нерентабельны, а военная мощь давно не такая впечатляющая, как раньше. Нет, она даже меньше, чем двадцать лет назад, когда вы, а многие из вас помнят эти не столь давние события, устроили тот впечатляющий переворот. Но к чему это привело? Разве было дело лишь в Камале, столь не вовремя появившимся из ниоткуда? Ваша экспансия и без этого была неосуществима! Чего вы добились? Держите мёртвой хваткой Прометей, что ещё со времён Второй Башенной войны не оправился от паразитирования и тайных манипуляций проклятого септа Уабуи и их лидера Сэти? Осмотритесь! Мир без вас лишь расцветает! Даже страдающий от собственных распрей Джитуку начинает медленно, но уверенно оправляться от полученных ран. Даже в Вендиго возвращается былая жизнь. А что мы? Мы медленно, но уверенно угасаем! Внутреннее дело, говорите? Я лишь два года у власти, а чувствую себя стариком, что близок к естественной смерти. И может вам напомнить, что каждый из Пандорумов, даже самый слабейший из них, является оружием массового разрушения? Нельзя взломать или обойти? Нельзя ни в чём быть уверенным до конца! В нашем случае пессимизм это благо! И неужели вы настолько наивны, если думаете, что вор действовал самостоятельно? Кстати, хатиа Именти-Пеху, может быть вы нам раскроете имя нашего наглого воришки?
Но хатиа, после того как сел на своё место, злобно смотря себе под ноги и сложив руки на груди, в одно мгновение побледнел и посмотрел на Несут-Бити широко открытыми глазами.
— Так вы нам раскроете его личность или нет? — с угрожающим спокойствием повторил свой вопрос Монту Уасет. — Вижу, что нет. Тогда, может мне об этом расскажет хатиа Уаджит? То же нет. Хатиа Унут, что мне скажет ваша внешняя разведка? То же не сможете мне хоть что-то сказать? Хатиа Хэи-Иабти? Печально, печально.
— Хатиа Сепду, ваши люди, без учёта прочей военной помощи, уже несколько часов пытаются прорвать линию обороны архива. Может, вы смогли идентифицировать личность вора?
— К сожалению, не удалось, — спокойно ответил командующей обороной. Он медленно поднялся с места и посмотрел в глаза Монту. — Нами был послан запрос в Именти-Пеху и Уаджит на получение дополнительной информации, но никто нам до сих пор не ответил. Но зато я могу уверенно сказать, что этот вор обладает запрещённой и утерянной технологией галатеев. Именно из-за неё, мы до сих пор не можем попасть внутрь архива. По этой же причине мы не смогли воспользоваться канализацией.
Уже в тот момент, когда командующий самообороной упомянул галатеев, большинство хатиа в ужасе подскочили. Поднялся новый ропот, почти сразу переросший в оскорбления и обвинения, как в сторону своих соседей, так и к тем, кто сидел значительно дальше их. Не все принимали участие в этих склоках, но лишь трое получали удовольствие от происходящего: госпожа Бастет Именти-Хенти, госпожа Небетхет Инпут и сам Несут-Бити.
Он, мрачно улыбаясь, постоял ещё с несколько секунд на самом краю тронной площадки. Затем Монту не спеша подошёл к трону и сел, сцепив руки на животе. Выждав ещё
