(не) Признанная фениксом (СИ) - Борисова Яна

Притворяться больше не стала: приоткрыла сначала один глаз, а затем и второй, щурясь при этом от яркого солнечного света, льющегося из окна.

Орм улыбался, глядя на меня улыбкой мальчишки, обнажая небольшую ямочку на правой щеке.

― Надеюсь, это не из–за моего растрёпанного вида ты улыбаешься, словно кот, наевшийся сметаны, ― пробурчала, прячась под одеяло.

― А ты язва по утрам, ― с усмешкой прозвучало в ответ, ― Поверь, ты прекрасна и, если бы не это покрывало, прячущее тебя от меня, а за дверью не сопел бы Мор, я бы тебе это доказал, ― соблазнительно промурлыкал мирэ, ― А, может, ну его: пускай подождёт?

― Иди уже: пожалей бедолагу, он со вчерашнего вечера скребётся в эту дверь, ― улыбнулась порыву мужа вновь оставить без внимания такую настойчивость смотрителя этого храма.

― Жестокая.

— Это я жестокая? Тебя ждут ― мучитель, скинув покрывало с головы, как можно серьёзнее посмотрела на мужа и указала на дверь пальцем. Но удержать серьёзный вид не смогла ― прыснула смехом, глядя на жадно замершие на моём оголённом плече огненные глаза.

― Жестокая, ― вновь повторил феникс уже с хрипотцой, но всё с той же улыбкой. ― И, если Мор преувеличивает и там не всё так серьёзно, как он говорит, клянусь, он узнает, насколько я могу быть жестоким.

Озорно подмигнув, Орм быстрым шагом направился к двери.

― Клянусь, ― повторил, открывая дверь и бросая на меня последний, опаляющий взгляд.

Ну надо же, всё–таки ушёл. Я до последнего думала, что останется или всё же предложит пойти вместе. Но нет, на этот раз мне позволили остаться наедине с собой.

Недолго думая, я вскочила с кровати, не забыв перенести на подушку малышку, которая на это недовольно фыркнула.

― Да ладно тебе ворчать! Ты со вчерашнего дня дрыхнешь у тёплого камушка.

В ответ на меня шикнули и показали язык.

― Осуждаешь меня? Думаешь, зря я так легко доверилась ему? ― всерьёз задала вопрос, глядя на ящерку, параллельно накидывая на себя одежду.

Маленькая головка отклонилась вправо, а передние лапки пару раза потоптались на месте.

Не совсем поняла, что это значит, но, судя по её заинтересованной мордашке, порицать меня не собирались.

― Сама об этом думаю постоянно, но знаешь, живём мы один раз, да и что скрывать — мне нравится эта птица. Похоже, Ара была права ― не железная я!

На это моё признание моя «защитница» вальяжно поднялась, сделала круг по подушке, и я уже думала, что она вновь усядется на то же место, но ящерка взяла разгон и, проявив невероятную прыгучесть, оказалась на моём плече. Щеки коснулся горячий носик и, пару раз потерявшись, меня лизнули.

― Ммм, спасибо за поддержку, ― растянув улыбку, аккуратно погладила малышку. ― Надо бы тебе имя дать. Как насчёт Огонёк? ― предложила имя, помня её жгучие способности.

Громкий фрр: дал понять, что имя милашке не понравилось.

― О, Милашка, как тебе? ― здесь уже в меня чихнули. ― Ладно, предлагай сама.

В следующую секунду ящерка оказалась на полу, вытянув голову чуть вперёд, будто принюхиваясь, замерла посреди комнаты, а через мгновение рванула под шкаф, откуда вынырнула с маленьким белым цветком в пасти, похожем на ромашку.

― Так, так, так и что это у нас?

Год проживания с ведьмой оставил кое–какие отпечатки и на меня. Ара вечно собирала травы, цветы, коренья, из которых и варила свои «чудесные» зелья. Иногда мне даже позволялось ассистировать и, хочешь не хочешь, кое–что я начала запоминать. Этот цветочек, например, я отлично помнила, так как постоянно звала его маргариткой, а Ара неустанно поправляла меня, заставляя произносить правильное его название.

― Маргория лесная, ― тихо проговорила, уже разглядывая цветок в своих руках. — Значит, ты у нас Маргория, то есть Марго? Так мы с тобой тёзки? Это же надо, а такое вообще бывает?

― Я ненадолго, дождись меня, — всё также шепотом проговорил феникс теперь у самого моего уха, давая понять, что знает о том, что я не сплю.

Притворяться больше не стала: приоткрыла сначала один глаз, а затем и второй, щурясь при этом от яркого солнечного света, льющегося из окна.

Орм улыбался, глядя на меня улыбкой мальчишки, обнажая небольшую ямочку на правой щеке.

― Надеюсь, это не из–за моего растрёпанного вида ты улыбаешься, словно кот, наевшийся сметаны, ― пробурчала, прячась под одеяло.

― А ты язва по утрам, ― с усмешкой прозвучало в ответ, ― Поверь, ты прекрасна и, если бы не это покрывало, прячущее тебя от меня, а за дверью не сопел бы Мор, я бы тебе это доказал, ― соблазнительно промурлыкал мирэ, ― А, может, ну его: пускай подождёт?

― Иди уже: пожалей бедолагу, он со вчерашнего вечера скребётся в эту дверь, ― улыбнулась порыву мужа вновь оставить без внимания такую настойчивость смотрителя этого храма.

― Жестокая.

— Это я жестокая? Тебя ждут ― мучитель, скинув покрывало с головы, как можно серьёзнее посмотрела на мужа и указала на дверь пальцем. Но удержать серьёзный вид не смогла ― прыснула смехом, глядя на жадно замершие на моём оголённом плече огненные глаза.

― Жестокая, ― вновь повторил феникс уже с хрипотцой, но всё с той же улыбкой. ― И, если Мор преувеличивает и там не всё так серьёзно, как он говорит, клянусь, он узнает, насколько я могу быть жестоким.

Озорно подмигнув, Орм быстрым шагом направился к двери.

― Клянусь, ― повторил, открывая дверь и бросая на меня последний, опаляющий взгляд.

Ну надо же, всё–таки ушёл. Я до последнего думала, что останется или всё же предложит пойти вместе. Но нет, на этот раз мне позволили остаться наедине с собой.

Недолго думая, я вскочила с кровати, не забыв перенести на подушку малышку, которая на это недовольно фыркнула.

― Да ладно тебе ворчать! Ты со вчерашнего дня дрыхнешь у тёплого камушка.

В ответ на меня шикнули и показали язык.

― Осуждаешь меня? Думаешь, зря я так легко доверилась ему? ― всерьёз задала вопрос, глядя на ящерку, параллельно накидывая на себя одежду.

Маленькая головка отклонилась вправо, а передние лапки пару раза потоптались на месте.

Не совсем поняла, что это значит, но, судя по её заинтересованной мордашке, порицать меня не собирались.

― Сама об этом думаю постоянно, но знаешь, живём мы один раз, да и что скрывать — мне нравится эта птица. Похоже, Ара была права ― не железная я!

На это моё признание моя «защитница» вальяжно поднялась, сделала круг по подушке, и я уже думала, что она вновь усядется на то же место, но ящерка взяла разгон и, проявив невероятную прыгучесть, оказалась на моём плече. Щеки коснулся горячий носик и, пару раз потерявшись, меня лизнули.

― Ммм, спасибо за поддержку, ― растянув улыбку, аккуратно погладила малышку. ― Надо бы тебе имя дать. Как насчёт Огонёк? ― предложила имя, помня её жгучие способности.

Громкий фрр: дал понять, что имя милашке не понравилось.

― О, Милашка, как тебе? ― здесь уже в меня чихнули. ― Ладно, предлагай сама.

В следующую секунду ящерка оказалась на полу, вытянув голову чуть вперёд, будто принюхиваясь, замерла посреди комнаты, а через мгновение рванула под шкаф, откуда вынырнула с маленьким белым цветком в пасти, похожем на ромашку.

― Так, так, так и что это у нас?

Год проживания с ведьмой оставил кое–какие отпечатки и на меня. Ара вечно собирала травы, цветы, коренья, из которых и варила свои «чудесные» зелья. Иногда мне даже позволялось ассистировать и, хочешь не хочешь, кое–что я начала запоминать. Этот цветочек, например, я отлично помнила, так как постоянно звала его маргариткой, а Ара неустанно поправляла меня, заставляя произносить правильное его название.

― Маргория лесная, ― тихо проговорила, уже разглядывая цветок в своих руках. — Значит, ты у нас Маргория, то есть Марго? Так мы с тобой тёзки? Это же надо, а такое вообще бывает?

Ящерка довольно облизнулась и снова потопала своими лапками, теперь по моей ладони.

― Ну что ж, пусть через несколько дней спустя, но будем знакомы, Марго, ― широко улыбнувшись, погладила малышку по головке, та же в ответ вдруг перевернулась на спину, открывая мне свой животик.