Потусторонний. Книга 1 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович
На парковке стояло несколько автомобилей Первой Церкви. Четыре патрульных и один массивный храм на колёсах, с золотым куполом на крыше. Окна закрывали решётки с крестами, а под бело-голубой краской была такая броня, что без труда выдержала бы очередь крупного калибра.
— Как тебе вкус славы? — спросил я у Василисы, когда за нами захлопнулась дверь. В свете голубого и золотого цвета было видно, что ведьма беззвучно плачет. — Видишь, как оно бывает?
Мне они сделать ничего не смогут. Доказательств нет. А вот Фесенко может и прижмут. Смотря, что найдут при обыске.
— Мне страшно, Илья… — проскулила она.
— И это правильно, — кивнул я. — Ситуация донельзя неприятная. Но не безысходная. Давай, присядь, поговорим. Успокоимся.
Она всхлипнула, но послушалась. Села рядом, обхватив себя за плечи. Машина церковников тронулась с места.
— Они… Что теперь будет? Что теперь будет, Илья? Я не хочу. Я ничего же не сделала плохого!
Ну, это заявление было, несомненно, спорным и коллегия адвокатов подняла бы подобное заверение на смех.
— Успокойся, — мягко повторил я. — Глубокий вдох, глубокий выдох. Раз-два. Поняла?
Через минуту после того как Василиса покорно послушала моего совета — ей полегчало. Теперь она пусто смотрела прямо перед собой. Я же внимательно оглядел нашу клеть на колёсах. Тут может быть и прослушка. Прямо не поговоришь, если не хочешь себе ещё проблем добавить. Весьма вероятно, что какой-нибудь инок в наушниках сидит в кабине рядом, курит и внимательно слушает всё, что может быть произнесено в недрах их мобильного храма.
Так, что я имею из доступных ресурсов? После надрыва энергетического контура мощи у меня сейчас нет, что, справедливости ради, и неважно — спасибо кандалам на руках. Плюс ко всему бронемяки остались в дипломате, так что любое силовое решение проблемы отпадало само собой. В целом мне ничего не грозит, в этом я уверен. Никаких связей с демонами и подселенцами они не обнаружат. Я знал, как определяют подселенцев, и если бы во мне сидела чужая душа какого-нибудь матёрого убийцы или бога, то тогда да, была бы проблема. Но во мне сидел только я, пусть и чуточку старше, а больше, вроде бы, никого не наблюдалось. Тёмные же ритуалы фонят так, что закачаешься, и их можно было бы ещё как-то пришить во время разрыва у школы, но сейчас уже поздно. Здесь мне тоже ничего не смогут предъявить.
Остаётся ведьма. С ней действительно получается не очень хорошо. Неожиданно — самое слабое место. Я ещё раз посмотрел на потерянную Васю. Её била крупная дрожь, зубы звонко стучали друг о друга и дыхание стало пусть и глубоким, но прерывистым. Шок отпускает, понимаю. Как же её вытаскивать? Там точно будет обыск, и святоши найдут все, что им понадобится для официальных обвинений. Фесенко и не пряталась толком. Жила себе спокойно, уверенная в своей неприкосновенности, колдовала как не в себя. Там на десяток приговоров наберётся.
Казалось бы, не моя проблема, но… Лояльными ведьмами не разбрасываются, а где-то внутри я отчего-то уже считал её своим человеком. Понятное дело, что с оговорками, но своим. Пусть и вредным чрезмерно.
Своих же, как я многократно убедился за свою долгую жизнь, из дерьма надо непременно вытаскивать. Даже если они очень не хотят из тёплого и насиженного места вылезать.
Хотя проще было бы сейчас придушить её, а потом сказаться испуганными селянином, рядом с которым вдруг что-то страшное стали шептать и чертить руны кровью на полу. Вася ничего такого делать не собиралась, конечно, но что она скажет, мёртвенькая, а? С моей же стороны — любой благоразумный человек в такой ситуации поступил бы просто и чётко, задушил бы колдунью голыми руками. Конец истории. И потом докажите, что ходил я к ведьме как ведьме, а не как к роковой красотке. Девица симпатичная, очаровала, жить без неё не могу. Это просто сыграть даже такому актёру как я.
Нет, не наш метод. Будем выкручиваться.
Машину накренило в повороте, я посмотрел на решётки, сквозь которые виднелось голубое небо, которое тут же скрыли кроны пролетающих мимо деревьев. Так, хватит рассиживаться, пора действовать. Ежкина кошка, а ведь я не успел дочитать учебник по этой этике и морали! Пусть и не самая важная моя проблема, но всё же как-то надо будет навёрстывать.
Не люблю когда в мои планы вмешиваются.
Я поднялся на ноги, оглядываясь. Камер не видно, но не факт что их тут нет. Стены крепкие. Изобразить приступ? Пусть остановятся, а там кривая вывезет? Вырубить монахов и…
И чего? После этого объявить себя в розыск для всей Первой Церкви?
— Что нам делать, Илья? — Василиса посмотрела на меня умоляющим взором. — Я не хочу так… Не хочу…
Что-то лязгнуло о решётку, я обернулся и увидел как призрачная рука просовывает в машину круглое и бронированное.
— Что же это такое? — громко удивился я. — Что за невероятное создание здесь? О видишь ли ты его, Василиса Фесенко?
Два бронемяка подкатились к моим ногам. Один из них смешно принюхиваясь встал на задние лапки:
— Бзибди? Зииии!
— Какие удивительные существа? Я никогда таких не видел! О Боже мой, откуда они взялись здесь? О, смотри, по-моему они хотят выбить дверь!
Василиса смотрела на меня как на сумасшедшего. Я заломил руки:
— О нет, неужели они сделают это!
Бронемяки покатились к двери, остановились рядом. Пропищали что-то друг другу. Тот что был покрупнее деловито кивнул, сообщил:
— Бзи!
И устремился к стене напротив. Бац! — звякнула его броня о металл автомобиля, и почти сразу же громыхнуло о двери. Ещё рикошет, уже с искрами. Ещё. Василиса завизжала, и ей вторил я унылым голосом:
— О нет, что же происходит. Помогите. Кто-нибудь помогите.
Я присел к Фесенко. Второй бронемяк стартовал рядом с первым, и теперь от их ударов в салоне было светло из-за искр и очень громко. Машина дёргалась от каждого удара и ощутимо замедлила ход. Значит и монахи в кабине почуяли неладное. Пока ещё прислушивались к подвеске автомобиля, думаю. Вряд ли кто-то из них мог предположить что творится у них в отсеке для заключённых.
— Какой кошмар, — даже не пытаясь изобразить испуг, громко сказал я, склонился к ведьме и тише добавил, — когда высадят дверь — беги. Связь пруд за Чёртовой Беседкой. Других способов не вижу.
— А ты?
— За себя переживай, — я снова встал и громко воскликнул: — О нет, как же ужасно! Какие чудовищные твари это делают? Никогда прежде не видел ничего подобного. О помогите, помогите же мне.
С грохотом и лязгом дверь машины распахнулась, и бронемяк, пробивший замок, по инерции улетел куда-то в поля. Автомобиль качнулся в торможении, отчего я едва удержался на ногах. Ну, кажется, в кабине наконец-то осознали глубину проблемы. Фесенко вроде бы меня услышала и готовилась к финальному рывку. Ведьма закусила губу, вперив взор в дверь.
Второй бронемяк, не способный остановиться в таком узком пространстве, последовал за товарищем через пару секунд, пробив дыру в борту машины.
За пару мгновений до остановки — Василиса вскочила с лавки и бросилась к двери. Толкнула её, распахивая, и в два прыжка из машины через обочину нырнула прямо в высокую траву. Коротышка скрылась в ней сразу же. Отлично. Теперь ход мой.
— Помогите! — заорал я вываливаясь и потрясая скованными руками (при этом отбрасывая подальше ведьмовской амулет от отравы). — Помогите!
За нами ехала лишь одна патрульная машина, и её экипаж точно видел, как ведьма сиганула из броневика церковников. Значит их и надо задержать. Тем более, что первым из автомобиля вылез уже знакомый архидиакон, на ходу вскидывая штурмовую винтовку.
— Вы подвергли опасности жизнь одарённого, — встал я на линии прицела. Фанатик выругался, шагнул в сторону. Ну сейчас, конечно… Пока вина моя не доказана за выстрел в благородного его отлучат от церкви. Я снова оказался между ним и полем. Чего оружием трясёт, всё равно не увидит ничего.
