Эолин (ЛП) - Гастрейх Карин Рита

Восхищение в его голосе разожгло ее гнев, но она подавила порыв нанести ответный удар. Она понимала эту игру. Потеря контроля над эмоциями сделает ее еще более уязвимой.

Стянув складки плаща Эолин с ее плеч, Король скользнул по ее руке, пока не нашел место, где повязка Ахима находилась под ее рукавом. От его прикосновения металл отпрянул и зашипел.

Эолин дернулась, но король прижал браслет к ее коже, его хватка вызвала острую боль в ее руке. Эолин замерла, как кролик в пасти волка.

Он знал, что браслет будет там.

Король-маг ласкал ее ухо своим дыханием:

— То, что ты сделала сегодня, было безрассудно, Эолин.

Ее истинное имя сильно ударило по ней. Глаза Эолин защипало. Туман страха поднялся у ее ног.

«Он знает мое имя. Он знает о подарке Ахима».

Чего же он не знал?

И что они сделали с Ахимом?

— Я не узнаю этого имени, мой лорд, — но голос Эолин дрожал, а в горле пересохло.

Король вдохнул запах ее волос и отстранился.

— Тогда, может, ты меня узнаешь, — он завершил круг, встал лицом к ней и позволил своей маске раствориться.

Эолин сначала не узнала его. Не потому, что его лицо изменилось, а потому, что ничто не подготовило ее к тому, чтобы связать мальчика, с которым она подружилась в Южном лесу, с внушающим страх и ненавистью королем Вортингеном.

— Это невозможно, — прошептала она.

Она шагнула вперед и подняла руку к его лицу, ища какой-нибудь намек на иллюзию, заклинание, призванное обмануть ее, хотя она не знала магии, которая позволила бы одному магу превратиться в другого. Он ответил на ее прикосновение, но прикосновение его губ к ее ладони казалось извращенным, и она отдернула руку, будто была обожжена.

— Где Ахим? — ее вопрос был адресован не столько королю, сколько необыкновенным силам, которые привели мальчика в ее жизнь только для того, чтобы позволить ему затеряться внутри этого незнакомца.

Эолин отступила, ее мечты о прошлом рухнули в пустоту ее будущего. Мальчик, которому она доверяла, имя, с которым она строила свои надежды, был ничем иным, как жестокой иллюзией, созданной человеком, стоявшим в самом центре системы, которая желала ее уничтожения.

— С какой извращенной целью ты растил мою привязанность? — сказала она, сбитая с толку.

В голове вспыхнула сильная боль. Стены закружились, казалось, сдвинулось само основание замка. Дрожь сотрясла зал, отбросив короля прочь.

Эолин опустилась на пол. Растопырив пальцы на его полированной поверхности, она глубоко и прерывисто вздохнула. Наконец, мир снова стал тихим, но ее голова все еще болела, и дух был истощен. Она чувствовала себя чашей, опустевшей от вина, которое когда-то придавало ей смысл. Когда она заговорила, ее голос был надломленным и подавленным.

— Помилуйте, мой король. Я пыталась уважать законы этой земли. Я покинула лес год назад, потому что моя опекунша ушла в загробную жизнь. Я вернулась в Мойсехен и искала… — ее сердце остановилось. Искала тебя. — Меня принял маг Кори. Он дал мне убежище, доход, новую семью. Но он ничего не знал о моих способностях, потому что я вообще не практиковала никакой магии. Когда я увидела, что огонь вышел из-под контроля, и на него обрушилось красное пламя, мне пришлось вмешаться. Я не могла позволить ему погибнуть, зная, что в моих силах спасти его. Это больше не повторится.

Где-то за грохотом в ушах она услышала, как он произнес ее имя. Но кто звал? Король-Маг или ее испорченная память об Ахиме? Путаница между прошлым и настоящим, между надеждой и разочарованием рвала ее на части. Она почувствовала его руку на своем плече и отпрянула.

— Пожалуйста, — всхлип вырвался из ее голоса. — Позвольте мне покинуть это место.

Эолин подавляла надежду. Она позволила своей раскалывающейся голове погрузиться в ледяные руки.

«Я должна была послушать Гемену. Я никогда не должна была доверять ему. По своей глупости я подвела их всех. Мой народ, моих мертвых сестер, Дракона, самих богов».

С самого начала он намеревался заявить на нее права, как Кедехен заявил права на Бриану, ее жизнь была подчинена его владычеству, ее магия использовалась в его целях.

Не будет возвращения маг, восстановления чтимых традиций ее народа. Она попала в ловушку Короля-Мага, и теперь остался только он, истинный сын Кедехена, подпитывающий свою магию разрушением всех ее мечтаний.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Побег

Дрожь сотрясла вестибюль, сбив Кори с ног и наградив Высших Магов волной паники. Только после того, как движение земли прекратилось, маги обрели самообладание. Они обменялись многозначительными взглядами, удовлетворенно кивнули.

«Последняя мага Мойсехена побеждена».

Эта мысль упала камнем в сердце Кори.

Посох Акмаэля трижды прозвучал внутри тронного зала. Тяжелые двери открылись. Отказавшись от всех протоколов, Кори вырвался вперед. Он резко остановился, увидев ее, похожую на дикую розу, примятую к непоколебимому полу.

Король восседал на троне, лицо его было таким же бесстрастным, как стены его крепости.

— Видите, мастер Церемонд? Ее можно научить смирению, если обращаться с ней должным образом.

Затем Акмаэль остановил черный взгляд на своем двоюродном брате.

— Маг Кори.

— Мой король, — голос Кори был гладкой рекой презрения.

— Забери эту женщину из города и не возвращайся, пока она не разучится трюкам, которым ты ее научил.

Шок пронзил Высших Магов.

Через мгновение Кори оказался рядом с Сарой. Ее руки были холодными как смерть, а кожа была болезненно-серого оттенка, но она пошевелилась, когда он прикоснулся к ней.

«Она жива! Слава богам, жива».

— Мой Король, — сказал Церемонд, — я не думаю, что разумно…

— Дростан, — сказал король, — проследи, чтобы этих двоих сопроводили к воротам замка.

Рыцарь шагнул вперед и предложил свою помощь Саре, но она отшатнулась от его прикосновения. Кори обнял ее и поднял с пола. Они продвинулись всего на несколько шагов, когда она согнулась пополам и выплюнула лужу желчи прямо у ног Церемонда. Сердце колотилось, Кори наполовину вынес, наполовину вытащил ее из тронного зала, стремясь избежать проклятия волшебника.

Вокруг них собралась небольшая группа стражи. Дростан шел впереди. Они шли молча, торопливые шаги эхом отдавались от освещенных факелами стен. У ворот замка Кори и Сару без церемоний отпустили в ночь.