БЧ. Том 5 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Я сейчас про жива-медитации. Мои «толчки» Коту, конечно, недоступны. Но, если он прокачает меридианы в нужном направлении и настроится на свою избранницу, дама будет довольна.

Кот медлит.

— Спасибо, Перун.

Быстро оглядываю коридор — кроме нас никого.

— Еще кое-что.

— Да?

Резко вцепляюсь ему в шею — ловлю глотку в захват локтя. Спецназовец не успевает среагировать. Слегка сжимаю. Придушенный Кот хрипит, пытается остановить мой кровоток, но Гифер уже активирован. Вектора в пролете. Кошак попался.

— За…хто, — хрипит старый извращуга, вцепившись пальцами мне в бицепс. Силенок не хватает оттянуть руку.

Ха! Он действительно не понимает?

— Гребаный вуайерист! — рычу ему в ухо. — Ты чо удумал, мудило?! Что можешь за мной и моими женщинами подглядывать?! А?! Еще в лицо это мне рассказывать? Психодерьмом с заумным лицом меня поливать?! Может, у тебя позывной тоже вдруг стал Бессмертный? Отвечай!

Встряхиваю котяру.

— Нет…

Провожу запоздалый, лет на сорок, урок культуры поведения.

— Как только ты понял, чем занята Бестия, надо было отключить свой векторный зонд, а не считать ее оргазмы. Уяснил?

— Да…

— Больше никаких извращенств. В душ и туалет к девочкам тоже не заглядываешь. Уточню. Когда они писают, ходят по большому, моются, занимаются любовью, ты не изучаешь их «физиологические показатели». Я тебе запретил. Понятно?

— А парни…

— То же самое.

— Понял, — сипит мне в руку Слепой Изврат.

Убираю руку. Кот сразу же сгибается, схватившись за колени и прокашливаясь.

— А техники скину, конечно, — хлопаю спенцназовца по спине. — Не жалко.

Я открываю дверь в раздевалку и застываю. Мозг на секунду отключается. Все три девушки стоят в одних трусиках, без лифчиков. Бестия прикрыта дверцей шкафчика. Ясна стоит спиной в позе фотомодели, изогнув гибкую талию. Аяно натягивает брюки на упругие бедра.

— Упс, — шепчу и моментально реагирую. Времени на раздумья нет. Дверь открыта, сейчас девочки заметят. А закрою — тоже увидят и кинутся ловить наглеца. Как бы поступил Штирлец? Он бы подкинул фрицам Мюллера!

Ловлю за шиворот Мюллера-Кота, забрасываю за дверь и захлопываю ее. Раздевалка взрывается грохотом и ором:

— Кот! Совсем уже!

— Старый извращенец! Тебе конец!

Звук ломающегося дерева. Наверно, Аяно схватила скамейку.

— А-а-а! Убивают! — это уже Кот.

— Будешь знать, как подглядывать! — новый треск и стон мнущегося железного шкафчика.

— Я не могу подглядывать! Я слепой!

— Сейчас еще будешь и безмозглым! — Б-У-У-М!

— А-а-а! Помогите!

Я выдыхаю с облегчением. Похоже, провал отменяется, дорогой разведчик. Усмехаюсь, вспоминая округлые полушария Аяно. А полученные секретные сведения очень даже ничего.

За дверью раздается новый ор подставленного Кота.

К сожалению, без жертв не вышло. Ну ничего, будет слепцу уроком, как за девушками подсматривать.

Спешу в мужскую раздевалку. Там снимаю плавки, обматываюсь сухим полотенцем. Поиски баньки занимает пару минут. Небольшая каморка с тремя полками друг над другом. Отделка вагонками, наверное, из осины. В углу электрическая печка и бак с водой. Прибавляю жара до семидесяти градусов и залезаю на верхнюю полку.

Устрою заход в десять минут и дальше с Аяно двинемся. Может, организуем с ней спарринг по массажу? Эротическому, само собой.

Дверь распахивается, внутрь заходит Ясна, замотанная в белое махровое полотенце.

— О, и ты здесь, Перун. А чего так холодно? — девушка прибавляет жар до восьмидесяти, черпает ковшиком воду и поливает печку. — Там Кот вообще обнаглел! Запрыгнул, внаглую, к нам в раздевалку и давай отмазываться, что, мол, я слепой, мне можно. Аяно отбила пердуну все ребра. И поделом! Как считаешь?

Она забирается на верхнюю полку, садится рядом. Полотенчико чуть соскальзывает вниз, приоткрывая упругие полушария грудей. Рыжая не обращает внимания, глаза лукавые и хитрые.

— Думаю, что восемьдесят многовато, — киваю на шипящую от брызг печку. — При высокой влажности семидесяти с лихвой хватит.

— Я люблю, когда жарко, — не прекращая улыбаться, Ясна смотрит на меня с вызовом. — Если тебе невыносимо быть рядом со мной, уходи.

И потянувшись к пульту на стене, она увеличивает температуру до девяноста.

Что за чепуха? Ясна вся в поту, дышит глубоко, взгляд полон ожидания.

Я спускаюсь с полки и сменяю режим на семьдесят.

— Сломался? — удовлетворенно хмыкает девушка.

— Включил голову, — хмуро говорю. — Соблюдай баланс влажности и температуры. Либо парься в сухой сауне на отметке хоть сто двадцать, либо во влажной бане не больше семидесяти. Иначе свалишься в обморок.

— Я не свалюсь, — она снова увеличивает температурный режим помещения — на этот раз до ста. — А ты?

Молчу и не двигаюсь с места. Безумие какое-то.

— Добавь влаги, — просит Ясна со слабой улыбкой. Красные пятна пляшут по лицу, волосы слиплись от пота. Ей уже нехорошо, но она уперлась, как овца. Огнеупором что ли ее накрыть?

— Так, — пытаюсь разобраться. — Что происходит, Ясна? Почему хочешь меня «сломать»? Я тебя обидел?

Она слабо смеется тихим голосом:

— Ой, скажешь же. Да нет — ты замечательный. Сильный, смелый, ответственный, остроумный, еще и в постели бог, судя по довольной Бестии.

— Благодарю, — сдержанно отвечаю.

— Но далеко не идеальный, понял? — возмущается вдруг. — Ты не можешь быть во всем идеальным!

— Почему? — ни фига не понимаю. Стою и горю во влажной стоградусной жаре. Как и эта спятившая девушка.

— Идеальных мужчин не бывает.

— Ты хотела сказать людей?

— Нет, мужчин.

— То есть, женщина бывает идеальной?

— Ага, — кивает с усмешкой. О себе что ли?

Она начинает загибать пальцы:

— Скоморох без осязания слабее девчонки, Кот тоже физически ущербен, Али сильный, но я его сделаю. Перун….Пускай ты силен, но и в тебе есть недостаток. Огро-о-омный, — облокачивается на стенку. Вот дура — несет бред.

— Юность? — предполагаю.

— Самонадеянность, — ее веки медленно закрываются. Дыхание затихающее.

Всё, пора прекращать балаган.

— Звучит так, будто ты хочешь разочароваться во мне. — Делаю к ней шаг. — Или не влюбиться.

Протягиваю вперед руки. Забираю девушку с полки, она не сопротивляется — куда там, едва не теряет сознание. С мокрого тела спадает полотенце.

— Ты не можешь быть идеальным, Перун, — шепчет Ясна, слабо обнимая мое лицо. — Не можешь…

Я выношу ее прочь из бани. Вот тебе и «С легким паром».

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

После того, как демоник Перун переделал все котлы в аду в самогонные аппараты, словосочетание "адское пойло" заиграло новыми красками.

Глава 22. На мушке

— Вот дуреха, — бешусь. — Что и кому ты пыталась доказать?

— Что ты козел, как и все мужики, — бормочет девушка в бреду, водя губами по моему плечу.

Я опускаю Ясну на скамейку возле холодной купели, напротив бани. Девушка постанывает, хватаясь за меня. Отцепляю сильные пальцы, чтобы отойти к купели. Смачиваю полотенце Ясны в ледяной воде, и кладу компресс на лоб. В шкафчиках у стены находятся еще полотенца. Беру еще, тоже полощу в воде и, уже холодным и влажным, окутываю Ясну. Сам сажусь рядом на скамью и укладываю рыжую головушку у себя на коленях, чтобы слегка приподнять. Обмахиваю ладонью краснощекое лицо растяпы.

— Что с Ясной? — появляется Кот с огромным шишаком на лбу. Мда. Аяно страшна в гневе.

— Перегрелась, — коротко обозначаю. — Принеси питьевой воды. Холодной.

Спецназовец исчезает. Ясна уже отходит потихоньку, хотя бы голос больше не тихий, как у мышки:

— Что случилось? Кто на меня напал?

— Никто. Тепловой удар.

— Понятно, — вертит она глазами по потолку. — А кто ударил?

— Дурость твоя, — зеваю и, подняв голову девушки, встаю со скамьи. — Сейчас Кот принесет воды. Попей, полежи полчаса, а потом езжай домой на такси. Пускай Бестия вызовет.