Джон Робертс - Черные щиты

— Тысячу раз привет тебе, король Пашар, славный владыка Неввы, царственный собрат короля Диваза Девятого, правителя Чивы! Привет пятьсот раз тебе, принцесса Шаззад, дочь короля Пашара из Неввы, дочь сердца короля Диваза Девятого Чиванского! Привет вам тысячу пятьсот раз на борту «Диваза, попирающего варваров».

Старик говорил на южном наречии, с детства знакомом Шаззад.

— Все наши почести тебе, король Пашар, и тебе, принцесса Шаззад, — промолвил человек в накидке из перьев. — Я контр-адмирал принц Мачаз, сто двадцать пятый сын короля Диваза Девятого.

Шаззад, не удержавшись, заморгала, тут же разозлившись на себя за то, что не смогла сдержать удивление, и порадовалась, что отец не заметил ее оплошности. Пашар говорил ей, что принцесса крови должна оказаться способной не шевельнуть ресницами, даже когда муха усядется прямо ей на глазное яблоко.

— От всего королевства Неввы, приветствуем тебя, принц Мачаз! Добро пожаловать в нашу эскадру! Офицеры нашего флота выражают надежду на успешные совместные боевые действия, — произнес Пашар.

Глашатай у него за спиной выкрикнул слова приветствия, используя принятые ритуальные выражения. Мачаз вновь поклонился.

— Позвольте представить вам, — он указал на мужчину, одетого почти так же, как он сам, — морского министра Чивы, принца Штичили, восемьдесят девятого сына короля Диваза Девятого и командира нашего второго корабля — «Вечно победоносный король Диваз».

В ходе бесконечного ритуального приветствия королю Пашару были поочередно представлены остальные чиванские аристократы. Затем Пашар представил своих старших офицеров, которые сопровождали королевскую семью.

Но вот наконец обмен любезностями закончился, и Мачаз предложил королю с дочерью осмотреть корабль. На небольших жаровнях, расставленных по всей палубе, курились благовония, однако даже этот резкий пряный запах не мог заглушить вонь от немытых тел гребцов, прикованных к скамьям. В отличие от невванских собратьев с «Лунной Искры», их явно не заставляли принимать ежедневные ванны.

Офицеры и вся команда катамарана на огромной палубе преклонили колени перед королем и его дочерью. Кроме двух громадных надстроек, на каждом конце палубы имелось еще несколько сооружений, украшенных в своеобразном чиванском стиле. Матросы в ярких набедренных повязках и головных уборах из перьев носили лакированные доспехи из расщепленного бамбука, обтянутые кожей рептилий, и были вооружены короткими мечами и секирами с каменными и бронзовыми лезвиями. Большинство людей, как успела заметить Шаззад, носили тяжелые кольца в нижней губе и в одной или двух ноздрях и, а также крупные серьги в ушах. Все тело чиванцев покрывала татуировка. На палубе также оказалось несколько женщин, одетые лишь в килты и головные уборы из перьев. Этих женщины были татуированы еще больше мужчин. Сперва Шаззад подумала, что это рабыни, но потом с удивлением обнаружила, что они носят оружие. Эти воительницы имели немало шрамов на теле, а кольца и украшения висели у них не только в ноздрях или ушах, но и в проколотых сосках грудей. Пока Мачаз беседовал с ее отцом, к Шаззад подошел принц Штичили.

— Позвольте мне сопровождать вас, принцесса, — предложил он.

Теперь, когда все формальности завершились, на его лице играла приветливая улыбка.

— Я буду вам признательна, принц Штичили. — Ей было нелегко произносить это непривычное имя.

— Можете называть меня просто Ли, принцесса… так обычно зовут меня друзья.

Шаззад с трудом могла вообразить себе, что друзей человека, у которого на лице была вытатуирована семиконечная звезда.

— Я восхищаюсь вашим кораблем. У нас в Невве нет ничего подобного.

Принц рассмеялся, показывая подпиленные зубы:

— Мы переняли кораблестроение у невванцев много веков назад. В то время мы сами плавали только на плотах. Сначала мы не доверяли кораблям с глубокой осадкой и всегда помещали рядом с ними плоты для увеличения остойчивости. Но в конце концов все же достигли кое-каких результатов.

— Но это, наверное, очень сложно! — воскликнула Шаззад. Они вступили под навес из пальмовых листьев, где был накрыт пиршественный стол.

— Вы правы, — признал принц Ли. — Однако опыт наших мореплавателей доказал преимущества таких судов.

Скрестив ноги, они уселись за низким столом и приступили к трапезе. Вначале прозвучало несколько тостов за здравие монархов и победу в походе. Ли предложил Шаззад небольшой вертел с нанизанными на него кусочками мяса и фруктов. Кушанье выглядело весьма изысканным и оказалось очень вкусным.

Трапеза оказалась долгой и приятной, вот только мешали музыканты, гремевшие какие-то бравурные мелодии. Впрочем, Шаззад уже начинала привыкать к чиванским излишествам. Вскоре появилось танцовщицы. Принц объяснил, что их танец повествует о древнем короле, лишенном престола коварной богиней, и о кровавых деяниях богов и героев.

После трапезы Ли пригласил Шаззад на прогулку по кораблю. Они начали с гребного отсека, где ей показали ряды скамеек, к каждой из которых был прикован цепями гребец. Ритм поддерживал стук барабана, а гребца, допустившего сбой, немедля карал кнут надсмотрщика. Зрелище было довольно тягостным и вместе с тем величественным. Крепкие мускулистые гребцы двигались, словно части огромного механизма. Зловоние здесь было просто нестерпимым.

На палубе Шаззад продемонстрировали гигантские метательные машины, которые по размерам превосходили самые большие из невванских орудий. Подобные катапульты стояли лишь на стенах Касина. Носовая и кормовая надстройки катамарана были около двадцати футов в высоту и могли увеличиваться в размерах за счет штурмовых сооружений.

На чиванских воинах были праздничные наряды. Среди них Шаззад заметила лучников, чьи стрелы были украшены перьями красочных птиц, а наконечники сделаны из вулканического кремня, похожего на черное стекло. Шаззад спросила принца и о поразивших ее воображение воительницах.

— Этих женщин с детства начинают обучать военному искусству. Они родом из племен, выплачивающих Чиве положенную дань детьми, — пояснил Ли. — Будущих воительниц растят обособленно, и они не знают иной цели в жизни, кроме служения королю. Шрамы на теле говорят об их участии в кровопролитных сражениях, а также о занимаемом положении в отряде.

— Но не могут же они силой равняться с мужчинами! — заметила Шаззад.

С этими словами, она с размаху ударила кулачком по животу женщины, на лице которой было больше шрамов, чем у ее соплеменниц. Рука принцессы ощутила железную твердость мускулов и рубцы от шрамов. Ей показалось, будто кулак наткнулся на обтянутый кожей щит.