Николай Туканов - Черепаха Киргала

Если бы боги прислушались к горячим просьбам смертного Айто, то Хемилону пришлось бы пробыть в доме чадолюбивого торговца до конца своей жизни. К счастью для друзей, богов в тот вечер интересовали более важные дела, чем домашнее образование внука торговца обожженной глиной.

На следующий день в дом Айто так никто и не заявился. Мерги с каменным лицом сидел у раскрытых ворот и мучительно пытался придумать, чем им заняться в ближайшем будущем. Силар все-таки решил не доверяться незнакомым авантюристам, свалившимся на него, словно снег на голову, с безумным предложением отыскать черепаху. Теперь и самому Мерги идея отыскать черепаху показалась немного бредовой. Нет, он не сомневался, что если бы в день убийства он оказался на острове, и обладай он ресурсами королевской стражи, то он нашел бы эту черепаху. Или, хотя бы имел хорошие шансы на это. А так… Его предложение отыскать черепаху было вызвано растерянностью и упрямством, — признал сапожник. Ничего другого, как шить обувь и строить никому не нужные требушеты, он не умеет. Вести полуголодную бродячую жизнь, как Вилт, он сможет недолго. А друзья приняли его предложение, потому что и у них нет особых надежд на светлое будущее.

Надо будет что-то придумать, подумал Мерги. Сидеть на шее у Айто ему уже надоело. И терпеливо сносить зуботычины Киргала, или какого другого бога, тоже. Кстати, почему Вилт решил сходить в храм? — мелькнула мысль у сапожника. Неужели решил на всякий случай умилостивить капризного Киргала?

В это время коротышка подходил к главному храму Дарителя Удачи, в котором он с друзьями отдал Силару письмо, где проводили похоронный обряд над телом верховного жреца. В руках у коротышки был небольшой холщовый мешочек с затянутой горловиной. На подходе к храму его встретил ор многочисленных попрошаек, заплативших в свое время немалые деньги гильдии лантарских нищих для того, чтобы получить право гарантированного дохода возле святилища. В тот день народу в храме было немного, поэтому Вилт, расставшись с несколькими медяками, и получив в ответ косые взгляды заевшихся нищих, быстро прошествовал в храм.

У ног огромной статуи Киргала стояли широкие бронзовые чаши для подношений. Несколько паломников выкладывали в них свои подношения. Их вид и ценность напрямую зависели от благосостояния дарителя. Слева от лекаря стоял небогатый горожанин. Он положил в свою чашу несколько горстей медяков и отрез недорогой ткани. Затем склонился в поклоне, бормоча молитвы. Жрец, следящий за своевременным опустошением чаш в специальную тележку с высокими бортами, недовольно поморщился. Ему опять вечером придется слушать проклятия храмового казначея в адрес недоумков, считающих, что Киргал будет благосклоннее к тем, кто пару уртов пожертвует в виде кучи меди. Будто бог как деревенский дурачок, в первую очередь обращает внимание на количество монет, а не на их достоинство.

Справа от Вилта стоял почтенный седовласый купец в сопровождении двух юношей, видимо его сыновей. Глава семейства высыпал из своего кошеля серебряные монеты и вдобавок положил три дорогих браслета, украшенных дымчатыми топазами. Вообще-то, Вилт мог и ошибиться. Он за свою жизнь ни разу не держал в руках камня дороже булыжника. Но одобрительный взгляд жреца подсказал ему, что камни и впрямь недешевые. Просто любой драгоценный камень он делил на зеленые изумруды, красные рубины и прозрачные алмазы. Все, что не попадало в эту классификацию, в его голове обозначалось как топаз, причем именно дымчатый. Откуда у него появилось это определение, он и сам уже не помнил.

Вилт отвернулся от купца, тихо о чем-то просившего божество. Хотя любой, кто сюда приходил, просил только об одном — удаче в своих делах. Правда, каждый понимал ее по-своему. Для одного она заключалась в удачной сделке, а для другого — в удачном грабеже. Для третьего и вовсе в скорой смерти богатого родственника. Это считалось особенно большой удачей у всех слоев общества. Киргалу все равно, на что давать смертным удачу. Главное, принести щедрую жертву. Лекарь рухнул на колени и начал громко молиться:

— Киргал! Я благодарю за все, что ты сделал для меня и моих друзей за последнее время: веселое путешествие в Лантар, сюрприз с письмом, неожиданную встречу с хорошим знакомым, — громогласно перечислил недомерок. — Позволь мне отблагодарить тебя за твои милости и прими от меня это скромное подношение! — с этими словами пройдоха встал на ноги и не спеша развязал мешочек, приковав к своей персоне внимание находящихся в святилище. Затем он неторопливо высыпал из него желуди в жертвенную чашу, не обращая ни малейшего внимания на отвисшие челюсти людей вокруг него. А напоследок бросил в нее и мешок.

— Если ты и впредь будешь заботиться также о нас, я обещаю тебе еще более щедрое пожертвование! Можешь рассчитывать на мешок желудей, не поскуплюсь!

В храме повисла гробовая тишина. Купец попятился назад, лишь бы оказаться подальше от этого полоумного. Или святотатца. Или самоубийцы. Или… Неважно. В любом случае нахождение рядом с ним удачи не прибавит. Слева любитель медных куч, творя защитные знаки, поспешил стать за спиной жреца.

Сам жрец, впервые увидевший столь странное подношение, оказался в трудном положении. С одной стороны, каждый человек сам выбирает, как ему общаться с богами и что им жертвовать. А с другой стороны, о том, что богам можно дарить желуди, не говорится ни в одной из двадцати пяти священных книг. Решив, что Киргал сам разберется с дарителем желудей, жрец, чтобы не смущать прочих посетителей странным подношением, поспешил быстро ссыпать желуди в мешочек и бросить его в тележку.

О своем решении он сто раз пожалел уже вечером, когда к проклятиям казначея присоединились крики спорящих старших жрецов. Вопрос о том, что делать с желудями стал для жрецов головной болью. Выбросить подношение богу нельзя, скормить свиньям — еще хуже, точно навлечешь гнев Дарующего Удачу. Можно его только кому-нибудь подарить. Но даже лантарский нищий пошлет дарителя к Турулу, будь он хоть самим казначеем. Лишь через день было принято решение положить желуди в казну. В другие времена жрецы бы с улыбкой или с ругательствами выбросили бы странный дар на помойку. Но теперь, когда Урман лишился двух главных живых амулетов удачи, ничтожное приношение безвестного придурка заставило ломать головы убеленных сединой священнослужителей.

Видимо, кто-то из посетителей храма счел за лучшее покинуть храм, и по пути поделился об увиденным с окружающими. Поэтому, когда Вилт вышел на площадь, двое нищих с грязными ругательствами швырнули ему под ноги медяки, которые он им бросил раньше.