Татьяна Гуськова - Радуга Ллинн-Хейма

Напрягшись, я попыталась уловить магическое влияние, но либо оно было очень хорошо замаскировано, либо его просто не было.

– Ну что? – старичок довольно заулыбался, видя мое ошеломленное лицо.

– Могу я купить их?

Ювелир вздохнул.

– Эти камни я везу заказчику, так что не могу их продать. Но могу поспрашивать у поставщиков, вдруг у них еще есть.

– Хорошо. Но зачем вы мне показали эту редкость? Вдруг я захочу вас ограбить?

Старичок улыбнулся.

– У меня была лавка в Увере. Вы же помните этот маленький городок, в котором находится Академия магических искусств? – с улыбкой спросил он. – А я хорошо помню девочку-ллинни, приходившую время от времени покупать камни в мою лавку.

– Странно, а я совсем вас не помню…

– Вы смотрели только на камни. Я вас сразу узнал, как только увидел! Вы очень выросли и повзрослели, но изменились мало.

Когда старый ювелир ушел, я легла спать уже в совсем другом настроении.

А ночью мне снилось ожерелье Хранителя: продолговатые серые бусины с черными прожилками, крохотный серебристый замочек и подвеска из агата, только черного как ночь.

Утром я проснулась с недобрыми предчувствиями, перед глазами так и стоял этот черный, как недобрый глаз, камень. На столике рядом с кроватью лежали мои ночные покупки, опал все так же радостно переливался, а агат показался продолжением сна. Я быстро смахнула камни в сумку, спрятала под двойное дно, потом не удержалась и достала своего любимца – перстень с "красным деревом". Каким-то чудом разбойники не нашли нехитрый тайник и не разграбили мои "сокровища". Так и хотелось почувствовать на пальце знакомый ободок, но камень мог расколоться во время безумных приключений, или его могли снять какие-нибудь очередные недруги, повздыхав, я убрала перстень обратно в сумку.

За окном раздавался обычный утренний шум. Я распахнула ставни и выглянула на улицу. Первым делом мне бросился в глаза мой ночной гость, державший под уздцы взнузданную гнедую лошадку и мохнатого вьючного пони. Судя по всему, ювелир собрался уезжать.

– Постойте! – крикнула я, высунувшись в окно.

Старик поднял голову на звук.

– Подождите!

Он кивнул.

Я судорожно оделась и выбежала во двор.

– Вы уже уезжаете?

– Да пора.

– А не могли бы вы… могу я еще раз взглянуть на те танцующие камни?

– Госпожа, извините, но сейчас не время. Да я их и спрятал уже далеко, – ювелир потянул лошадок к узким воротцам, открытым для него служанкой, торопливо вскарабкался в седло.

– Ну ладно, – разочарованно потянула я.

Ювелир выехал из двора на улицу, но вдруг спрыгнул с лошади и вернулся обратно.

– А знаете, я передумал! Я дарю их вам! – он вытащил из-за пазухи знакомый сверточек и втиснул мне в ладонь. Не успела я и рта открыть, как старик уже проворно вскарабкался обратно в седло и пришпорил лошадь.

Ничего не понимая, я вышла на улицу, провожая взглядом странного ювелира.

Вдруг мимо меня пронеслись несколько всадников. Их резвые кони мигом нагнали лошадку старика. Первый из преследователей выхватил меч и снес ювелиру голову.

Я застыла, в ужасе наблюдая за этой сценой. Люди шарахались прочь, никто не спешил на помощь, хотя и помогать-то было уже поздно и некому.

Всадник бросил окровавленный меч в ножны и принялся обшаривать мертвое тело, упавшее на мостовую. Зрелище почему-то меня заворожило, только потом я сообразила, что они ищут. Спутники убийцы раскидали вещи старика.

Я потихоньку начала отступать под прикрытие трактирных ворот, но опоздала.

– Он пуст! – убийца поднял голову и встретился со мной взглядом. – Девчонка! Он отдал их ей! – испачканный кровью палец указывал прямо на меня.

Скорее в трактир! К друзьям! Похоже, я втянула нас в новую заваруху!

Из дверей трактира во двор выбегали какие-то угрюмые люди, они перекрывали мне путь к бегству. В трактир было не прорваться. Я развернулась. Всадники уже вновь были в седлах и во весь опор неслись к нам. Не долго думая, я выскочила из ворот и понеслась вниз по улице, прочь.

Сначала был слышен только стук моих башмаков по мостовой, а потом их заглушил стук копыт и азартное гиканье.

От лошадей мне не убежать! Пульсировали судорожно зажатые в ладони камни.

Города я не знала, поэтому сворачивать в заманчивые узкие переулочки было опасно – они могли окончиться тупиком. А преподносить преследователям такого подарка я не собиралась и продолжала мчаться прямо, в любой момент ожидая услышать за спиной свист рассекающего воздух меча.

Почти задыхаясь я выскочила на какую-то площадь, судя по обилию народа и лоткам – рыночную, столкнулась с какими-то женщинами, несущими тяжелые корзины, опрокинула их, завиляла между какими-то прилавками, столкнула кувшин с маслом…

Замерла, спрятавшись за небольшим шатром. Рука, в которой были камни, дрожала. Я разжала побелевшие мокрые пальцы, развернула влажную ткань. Камешки принялись весело подпрыгивать.

И тут раздался громкий крик:

– Держи воровку!

Я вскинула голову, чуть не рассыпав камни, не долго думая, сунула их в рот, чтобы не мешались. В десяти шагах стоял тот самый убийцы и указывал на меня! От неожиданности я поперхнулась воздухом, закашлялась и вдруг поняла, что проглотила камни. Все, теперь меня точно разделают как поросенка.

Люди поворачивались в мою сторону, их лица темнели.

– Так это ж кистеухая!

– Вот ведь отродье!

– Бей тварь! – этого я тоже узнала, он вчера в трактире кидался кувшинами.

Видимо страсть к киданию посудой была у него в крови, мужик подхватил с соседнего лотка деревянную кружку и метнул. Увернуться я не смогла, от боли в голове помутилось, из рассеченной брови брызнула, заливая глаз кровь.

Толпу это привело в ярость. Люди зароптали, а потом заревели, окатывая меня волнами ненависти. Огромной ненависти к ллинни! Поганым захватчикам!

Не помня себя, я побежала прочь, с трудом ускользая от цепких рук, вскрикивая, когда кто-то попадал в меня… Высокий длинный ряд возник, словно из ниоткуда. С разбегу я заскочила на него, понеслась, перепрыгивая через хваткие руки торговок, топча все, что под ноги попадется. Вслед неслись крики и проклятия. Лоточный ряд неожиданно кончился, я споткнулась о высокую кадку и поняла, что падаю на мостовую.

В животе неожиданно вспыхнул огненный смерч. Наверное, меня чем-то проткнули насквозь, отрешенно подумала я, закрывая глаза.

Но долгожданного удара о землю все что-то не следовало, а крики стали какими-то испуганными. Я приоткрыла глаза. Снизу на меня смотрело море искаженных страхом лиц. Что происходит? Боль понемногу отпускала, и соображение возвращалось. Да я же лечу! Совсем как в Элхооре, где могу делать все, что угодно!