Эльфочка - Цена воспоминаний

С мокрыми от снега волосами и забившейся под ногти грязью в душе я уже почти свыклась, стараясь не обращать на это внимания. В том, что уже через несколько месяцев таких тренировок на свежем воздухе я превращусь в ужасающее своим видом создание, я не сомневалась.

По сравнению со мной, труп, пролежавший в земле пару суток, выглядел куда как опрятнее. Странным оставалось лишь то, что Навиэль ничего этого не замечал. Для него я оставалась красивой даже тогда, когда Наставник заставлял меня варить зелья и проверять их на себе.

"Это либо любовь, либо полное отсутствие здравого смысла", — говорила я себе, каждый раз, когда он пытался поцеловать меня до того, как я отмоюсь и приведу себя в более-менее нормальный вид.

Предчувствуя, что сегодня меня ожидает еще не один час зазубривания заклинаний, я нарочно медленно принялась раздеваться, разглядывая каждую деталь гардероба так внимательно, будто надеялась найти среди комьев грязи слиток золота. Очередной оклик Наставника застал меня в тот момент, когда я ковырялась в изодранном кармане того, что изначально было рубашкой:

— У тебя осталось полторы минуты.

— А как же то пресловутое сострадание, про которое вы мне говорили на прошлой неделе? — возмутилась я, погружаясь в подогретую магией воду и блаженно прикрывая глаза.

К тому, что в мою спальню вваливались, я в принципе привыкла, с тем, чтобы дверь открывалась сильным пинком ноги, я тоже смирилась, посещения через окна, крыши и подвалы неожиданностью для меня также не являлись. Но материализующиеся с громкими звуками над моей головой предметы были чем-то новым. Это оказался небольшого размера сборник стихов поэтов, попавших в Преисподнюю за то, что нагло врали в своих произведениях.

От неожиданности я вскрикнула и спалила безобидную книжечку щелчком пальцев.

— Вот интересно, а если бы у тебя были связаны руки, что тогда? — я решила не отвечать на провокационный вопрос возникшего в дверях Наставника. — Получила бы по своей пустой голове и оглохла бы от последовавшего в результате этого эха.

— Вообще-то я моюсь, — недовольно заметила я, стряхивая с волос пепел от книги.

— Вообще-то ты уже как две минуты назад должна была спуститься вниз.

Я застонала, сползая на дно бадьи:

— Но это просто невыносимо… Я же человек… Я не могу жить в таком ритме, мне нужно немного отдохнуть…

— Будешь валяться в теплой водичке и мечтать о всякой ерунде, и у тебя появится хороший шанс уйти на преждевременный отдых, — отрезал Григориан. — Сэртамен спит и видит тебя отдыхающую в темнице своего замка.

— Как мне все это надоело… — я несильно ударила по воде ладошкой.

— Что тебе надоело? Жить?

— Мне надоело ТАК жить! Ну, да, я совершила ошибку, убив троих уродцев, но все ведь закончилось хорошо! И все эти тренировки, выматывающие меня настолько, что я не способна расслабиться, даже когда сплю, не более чем ваша месть мне!

— Мне жаль, что ты так считаешь, — Наставник присел рядом с бадьей.

— А как мне еще считать? — не могла успокоиться я. — Ведь весь этот арест не более чем уловка, чтобы удержать меня в поле вашего зрения!

Григориан усмехнулся:

— Ты еще не знаешь, что такое контроль. Тебе никогда не приходилось выполнять чью-либо волю беспрекословно. Мне следовало более жестко следить за тем, что ты делаешь и как.

Я ничего не ответила, только закатила глаза, всем своим видом показывая, как мне все это безразлично.

— Кстати, — Григориан неторопливо встал и подошел к двери. — Твое последнее посещение Вилонии не осталось незамеченным.

От такого заявления я подскочила из пленительно теплой воды и, шлепая мокрыми пятками по полу, побежала за стремительно удаляющимся Наставником.

— Халат накинь, — не оборачиваясь, сказал он и исчез в телепорте.

Несколькими мгновениями позже я уже бежала в гостиную, напрочь забыв о том, что устала и что вообще-то могла бы воспользоваться магией. Это немало позабавило Наставника, но не сделало его мягче и снисходительнее.

— Никак не могу понять, что такая бестолочь как ты еще до сих пор жива и, что самое удивительное, — вполне здорова.

— Дуракам везет, — огрызнулась я, плотнее запахивая халат и пододвигаясь ближе к огню. — Кто знает про убийство?

— Это я и хотел спросить у тебя.

Я удивленно смотрела на Наставника, не понимая, то ли он шутит, то ли сошел с ума.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Это твоя любимая фраза? — издевательски спросил он, приподняв бровь. — Неплохо конечно, но применяй ее пореже, а то пропадает реалистичность.

— Я действительно…

Он прервал меня жестом и нарочно неторопливо указал на каминную полку. Я обернулась, но ничего не увидела.

— Внимательнее смотри, глупая.

Я сместила спектр зрения так, чтобы были видны силы нити: на каминной полке находилось небольшое серебристое пятнышко света. Я медленно подошла, стараясь не моргать, чтобы видение не пропало, и аккуратно взяла его в руки.

— Что это? — спросила я, вертя в руках ни что иное, как запечатанный конверт.

— Письмо, — услужливо пояснил Григориан.

— Догадываюсь, — сдерживая злость, ответила я. — Почему оно такое… — я не нашла слов, чтобы это описать.

— Потому, что оно предназначено только для тебя. Никто кроме тебя не может не то что взять его в руки и прочитать, но и увидеть. Это древняя магия, доступная очень немногим.

Я поежилась.

— Откуда вы узнали о нем, если никто не может его увидеть?

— Видеть необязательно, нужно просто почувствовать. Я все же не просто сельский знахарь, владеющий парой заклинаний по белой магии.

— В таком случае, с чего вы взяли, что это связано с теми убийствами? — ко мне вернулось холодное спокойствие.

— Прочитай и убедись, что я прав, — предложил Наставник, устраиваясь в кресле.

— А если я не стану его читать?

— Ты ведь все равно прочитаешь, — я знала, что он прав, но мне почему-то очень не хотелось этого делать. Письмо притягивало мой взгляд, словно магнит, а пальцы сами собой ковыряли сургучную печать.

— Твой противник очень силен, — между тем продолжил Григориан.

— Противник? — переспросила я.

— Но это не Сэртамен, — словно прочитав мои мысли, отозвался он.

— Но кто тогда?

— Тот, кто знает про тебя больше, чем ему следовало бы, — он встал и прошелся по комнате. — Ты с ним не справишься, даже если сделаешь все безупречно.

— Почему? — я вертела письмо, откладывая момент его прочтения как можно дальше.

— Потому что древняя магия может быть в такой же степени опасна, как и черная.