Раиса Сапожникова - Мой замок

Юноша молча поклонился в ответ.

– А ты, сын, говорил со святыми братьями? – продолжал граф свои расспросы. – Это очень важно. Вспомни и перескажи.

– Я приветствовал их. Представился. Они спрашивали, есть ли у вас еще дети. Я рассказал о сестре.

– И больше ничего?

– Ничего, отец. Я все понимаю.

– А о своем дружке Мозесе ты им не говорил? О его отце, старшей сестричке?

– Что вы, отец! Ни единого слова.

– А Джон Баррет мог о них рассказать?

– Вряд ли, сэр. Понимаете, он не был долго у Вулиджей. Кажется, он не очень любит своего зятя.

– Роланд, вопрос к тебе. На свадьбе сына старосты Баррет был?

– Зашел на полчасика. Посидел. Поздравил. Не очень-то близкие они друзья, как мне кажется, – последовало остороженое объяснение.

– А с кем они больше всех разговаривали? Я имею в виду монахов.

– С Вулиджем, думаю. С Глендой тоже. Но с ним больше. Рон Дейни говорит, расспрашивали о новом графе. Добрый ли человек, богат ли, не собирается ли строить часовню...

– А что он отвечал, твой Рон не подслушал?

– Он не подслушивал, – как всегда, Родерик заступился за друга. – Они открыто говорили. Вулидж сказал, что господин, видно, очень богат, так как его рыцари всегда платят серебром, а однажды даже золото дали, и не берут пива в долг. И за мясо, отосланное на кухню в замок, повар его мяснику отсыпал плату без разговоров. И велел привозить еще.

– И больше ничего?

– Ну, Рон слышал еще, что Вулидж меня хвалил. Мол, юный лорд щедр, угощал кое-кого из охотничьей добычи. И еще сказал, что я выгляжу лет на пятнадцать. Это правда, отец?

– Возможно, правда. Крестьянские мальчики ростом гораздо ниже тебя, и мускулы твои лучше развиты благодаря упражнениям. Вряд ли он знал многих высокородных отроков... Да, если сравнить, например, тебя с Мозесом – а он почти твой ровесник – то ты намного выше и сильнее. Наверняка и твой Рон выглядит маленьким.

– Он мне почти по плечо...

– Не будем отвлекаться. Ты абсолютно уверен, что монахам в селе не рассказали лишнего? Например, сплетни насчет моих женщин, или насчет моего происхождения? Роланд, ты ничего такого не слышал?

– Нет! – тот даже помотал головой, удовлетворенный, что на этот вопрос может ответить полную правду. – Ни единого слова. Меня о вас тоже спрашивали, но я только сообщил, что меня взяли на службу. А больше я ничего не говорил. И Вулиджа я просил не болтать, и Дейни тоже. Tодор, мясник, меня первым узнал, но он за все время никому, кроме своего хозяина, не проболтался. Мельник Роуч на свадьба не был, и он вообще человек очень молчаливый, особенно после каторги... А остальные боятся об этом говорить.

– Значит, можно заключить, что они придут, зная только, что у лорда Ардена есть жена, дочь, сын и много денег. Они также знают, что тут служат тридцать гвардейцев, паж – это Роланд, вряд ли о нем успели много насплетничать – и, наверное, женская прислуга. Сколько, они не знают.

– Поэтому договоримся так. Торин, пока ты здесь, предупреди всех парней. Посты занимать по-прежнему, в том числе в доме. Роланд, как паж, будет дежурить наверху, чтобы ни под каким видом туда никто не зашел, кроме Тэма Личи и моей жены. Женщинам не выходить, в том числе Эстер – пусть тоже сидит с остальными, два дня можно и потерпеть.

– Давида с сыном сегодня же перевести в подвал. Ничего страшного, все равно мастеру там работать. И воздух есть, и свет, и даже тепло. Торин, назначь дежурного в кабинете, где люк. Пусть спит там, и еду чтобы ему носили, полный поднос.

– Ясно.

– Больше всех с монахами будут общаться моя жена, дочь и ты, сын. Один раз пусть навестят кухню. Джарвис, я надеюсь на вас и на Ладри.

Проповедь, какие-нибудь жития святых – это пожалуйста, но исповеди лучше не допускать. И еще, найдите, где лучше их поместить.

– Милорд, нижнее помещение левой башни уже обустроено. Есть и очаг, и стол, и койки постелить можно. И для молитвы уединение.

– Это там, где подземный ход? – уточнил сэр Конрад.

– Он закрыт и хорошо замаскирован.

– Подходит. Там их и поселим. И прошу вас, Джарвис, особенно, не допустить в эти два дня слишком вольной болтовни среди слуг. Лучше пусть святые отцы расскажут в Ноттингеме, что жестокий лорд слугам запретил разговаривать, чем наслушаются о разных прошлых грехах.

– Будет исполнено, милорд.

– Ступай, Джарвис, я на тебя надеюсь.

Поклонившись, дворецкий ушел.

– Теперь ты, Роланд. Можешь мне сказать, сколько в замке людей из числа рабов? Тех, что раньше жили в каменоломне?

– Семеро, милорд, – опять насторожился тот. – Три плотника, двое чинят камины и печи, а еще два человека взялись очистить замковый ров, они были садовниками, но до весны далеко... Они все живут в башне у ворот, там же, где комнаты мастера Бейна и Джона Баррета.

– А сколько осталось в пещере?

– Пятнадцать человек, – он опустил глаза. – Они хотят и дальше добывать камень, если милорд позволит. Там не тесно, и вода есть... Среди них несколько каменщиков, они надеются, что после зимы их тоже возьмут в замок, строить...

– Это все? Кажется, не хватает полудюжины? Что с ними случилось?

– Они... ушли, милорд, – и было видно, сколько решительности понадобилось Роланду Ардену для ответа.

В этот момент сэр Конрад почувствовал к нему больше симпатии, чем когда-либо.

– Ушли – и ладно,– просто отмахнулся он. – О тех, что сидят в горе, гости даже знать не должны. А семерым, что живут в крепости, сам прикажешь: ничего не рассказывать! Слуги и слуги. Кто да откуда – не их дело.

– Я понял, – пообещал Роланд.

– Тогда можешь идти к себе. Выспись хорошенько, отдохни, начиная с завтрашнего утра будешь неотлучно служить при дамах.

– Благодарю вас, милорд, – выговорил Роланд и покинул столовую.

– Сынок, – ласково положил Конрад руку на плечо Родерика, – с тобой у меня будет серьезный разговор завтра, рано поутру. Иди спать. А как проснешься, зайди прямо ко мне. Придется Мун потерпеть один раз без твоего визита. Я хочу с тобой потолковать обстоятельно и без свидетелей. Договорились?

– Конечно, отец! Спокойной ночи!

Мальчик убежал. Граф Арден посмотрел на единственного, кто еще оставался за столом:

– Торин.

– Я слушаю.

– Ты понял задачу. Проводишь Джона в Ноттингем, посмотришь дом этого портного. Вернешься в тот же день. Возможно, ночью, если там что-то задержит. Не боишься?

Тот фыркнул:

– Вы об этом меня уже лет пятнадцать не спрашивали. С тех пор, как послали вытащить из реки убитого крокодила.

– А понимаешь, зачем именно тебе провожать Джона?

– Что ж тут не понимать. Надо запомнить дорогу. В подробностях. Где поворот, где рытвина, где близко высокие деревья. Где лучшее место для засады... Вы мне лучше другое объясните. Вы совершенно уверены, что они нападут? А почему?