Стивен Браст - Атира

Когда он поднялся на вершину холма, уже сгущались сумерки. Он остановился и посмотрел на город. Заметил на окраине небольшие группы беседующих людей – все как обычно. Савн по фигуре узнал Тиф и Бордера по светлым волосам, рядом стоял еще кто-то, но он не разглядел кто. Чуть дальше куда-то спешили какие-то люди, но с такого расстояния он не видел лиц. Однако неподалеку от дома Старосты Савн заметил фургон, запряженный двумя лошадьми, именно на таком фургоне ездил Преподобный.

Савн начал спускаться по склону холма и обратил внимание на то, что люди, собравшиеся возле дома Фидера, замолчали, заметив его приближение, и еще некоторое время смотрели ему вслед. Жуткое ощущение. Однако они ничего ему не сказали, и он нигде не видел своих приятелей.

Преподобный и Ори вышли из дома Старосты и сели в фургон. Савн побежал к ним, размахивая руками. Преподобный заметил его и придержал лошадей. Ори с легким любопытством поглядывал на Савна. В широко посаженных глазах Преподобного появилась подозрительность, словно Савн сделал то, чего никто от него не ждал.

– Вечернего вам дождя, сэр.

– И тебе тоже, молодой человек. Где ты провел весь вчерашний день?

– Где я был вчера, сэр?

– Да, все жители города собрались на поиски человека с Востока и обратили внимание на твое отсутствие.

– Понятно. А почему вы его искали, сэр?

– Не твоего ума дело, молодой человек. Ты должен радоваться, что с тобой беседую я, а не Староста – он не стал бы с тобой церемониться.

– Да, сэр. – Савн не смотрел на Ори, но чувствовал, что тот не сводит с него глаз, и это вызывало у него раздражение.

– Так где же ты был? – повторил свой вопрос Преподобный. Савн услышал свой ответ:

– Я тоже его искал.

– Ты его искал?

– Да, сэр. Я видел все, что произошло, и подумал… что он нуждается в помощи лекаря и…

– Помощи лекаря? – вскричал Преподобный. – Ну, ты даешь! Человек с Востока убил – подумать только, убил – троих солдат его светлости, а ты собрался его лечить?

– Я сожалею, сэр.

– Надеюсь, что ты говоришь правду! Он сделал больше зла, чем ты можешь себе представить.

– Я знаю, сэр. Именно об этом я и хотел с вами поговорить.

Преподобный явно удивился:

– Что? Ты хочешь сказать, что произошли какие-то события, о которых мне неизвестно?

– Да, сэр. Я хочу поговорить о моих Ма и Па.

– Ну? Что с ними?

– Я не знаю, не могли бы вы… мне кажется, они зачарованы.

Преподобный фыркнул:

– Зачарованы? И кем же?

– Владом, человеком с Востока.

– Так он волшебник, верно?

– Нет, сэр, колдун.

– Чепуха, – заявил Преподобный. – Колдун ничего не может с тобой сделать, если ты сам не поверишь в его могущество. Ты говорил с мастером Вагом? Что он тебе сказал о колдунах?

– То же самое, что вы, сэр, только…

– Ну, вот и все.

– Но…

Преподобный вздохнул:

– Ладно. А почему ты думаешь, что колдун с ними что-то сделал?

– Они странно себя ведут. Я хочу сказать, очень странно.

Преподобный снова фыркнул:

– Может быть, они обеспокоены твоим поведением.

– В том-то и дело. Они совсем не обеспокоены.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну, им все равно, что я делаю.

– Да? Первый раз слышу, чтобы молодые люди на это жаловались. И что ты такого сделал, на что они не обратили внимания?

Савн сообразил, что вступил на опасный путь. Ему хотелось убедить Преподобного что-нибудь предпринять, однако он не собирался рассказывать всей правды.

– Ну, я слишком долго гулял, а они ничего мне не сказали. Казалось, Ма и Па даже этого не заметили.

– Понятно. И поэтому ты решил, что они зачарованы?

– Ну да. Если бы вы видели, как они себя ведут…

– Я видел их два дня назад, и они вели себя совершенно нормально.

– Тогда еще все было в порядке.

– Молодой человек, я верю, что тебя мучает совесть. Вместо того чтобы повсюду видеть таинственные заклинания, я рекомендую тебе начать получше выполнять свои обязанности – и тогда все будет прекрасно.

– Но…

– Мне некогда с тобой болтать, у меня полно важных дел. И хотя человек с Востока не творит заклинания, зачаровывая матерей нашего города, он где-то прячется, и я должен позаботиться о том, чтобы он больше не доставлял нам неприятностей. А теперь иди своей дорогой.

И, не дожидаясь ответа, Преподобный сделал знак Ори, чтобы тот ехал. Савн сжал кулаки. Почему все видят только то, что хотят увидеть?

Он оглянулся, чтобы убедиться, что не привлек ничьего внимания, и в смятении увидел идущих по противоположной стороне улицы Тука и Дана, которые уставились прямо на него. Как только они поняли, что Савн на них смотрит, Тук и Лан сразу же отвели глаза, что было почти так же ужасно, как если бы они снова попытались его избить.

Он отвернулся и зашагал домой. Может быть, Поли сумеет хоть немного его приободрить. Ма и Па продолжали заниматься своими делами, а когда они пожелали ему доброго дня, Савну показалось, что они ушли от него еще дальше, чем раньше.

Тут ему пришло в голову, что он все преувеличивает. Уверенности не было, но все же…

Поли оказалась дома и встретила его словами:

– Савн, а они, часом, не заболели?

Он хотел ответить честно, но не смог себя заставить.

– Я не знаю, что происходит, Поли. Просто не знаю.

– Может быть, нужно к кому-нибудь обратиться?

– К кому?

– Ну, к мастеру Вагу, например?

– Я не думаю, что они больны.

– Но с ними что-то не так.

Савн вздохнул:

– Да, я знаю. Мне нужно подумать.

– Что толку думать? Нам необходимо…

– Я знаю, мы должны что-то сделать. Но я не понимаю… А это еще что такое? – С крыши донесся какой-то странный стук и скрежет.

Поли бросилась к двери, и Савн последовал за ней. Они выскочили наружу и задрали головы. Поли вскрикнула от неожиданности, а Савн, успевший привыкнуть к подобным вещам, лишь с трудом заставил себя промолчать.

* * *

В течение часа после того, как ушел большой и мягкий, Кормилец выглядел вполне нормально, и даже после этого она не заметила, чтобы что-то случилось, но ее самец начал волноваться, а потом и вовсе потерял самообладание. Он начал стремительно летать, едва не задевая о стены пещеры.

Она поняла, с Кормильцем что-то случилось, может быть, большой и мягкий сделал ему какую-то гадость, и ей следует выследить его и убить. Нет, сказал самец, он не виноват. Все дело в прежних ранах.

Это ее удивило, ей казалось, что можно быть либо здоровым, либо раненым. Кормилец был ранен, а теперь поправлялся. Разве одно и то же ранение может вызвать две болезни? Но ее самец не захотел ей ничего объяснять, и она не стала спрашивать.

Самец нервничал все больше, и ей передалось его настроение. Наконец, желая хоть как-то помочь, она предложила призвать на помощь одного из сородичей Кормильца – раз уж они один раз сумели его вылечить.