Светлана Кобелева - История Стража: кинжал Судьбы

— Что здесь смешного? — я обиженно надула губы, а затем, не выдержав, засмеялась.

— Среди народа керриш культивируется легенда о том, почему испокон веков их деревня находится рядом с болотом.

Отсмеявшись, я откинула по привычке волосы со лба и посмотрела на спутника:

— И какая же?

— Считается, что давным-давно данные берега, что ты видишь перед собой, омывало зеркально чистое озеро, испив воды которого можно было почувствовать прилив энергии. Народ керриш был хранителем озера, но за безалаберность присущую этому народу Ишиншур наказал их тем, что превратил воду в зловонную жидкость.

Я хмыкнула и удивленно покачала головой:

— Но это противоречит легенде о Харонтере.

— Зато наполняет жизнь каждого керриша надеждой, что когда-то болота превратятся в чистейшую воду, и желанием стать лучше, чем они есть на самом деле.

Вспомнив Кали, я передернула плечами, обогнула Кетана и пошла вперед. Некоторые из представителей народа керриш, заметив нас, останавливались. Сердце болезненно забилось. Если кому-нибудь придется сообщать ужасную весть семье своего друга, то те поймут чувства, испытанные мной в этот момент — избавь их от этого, Арикон. Мне очень не хотелось сообщать семье Кали о гибели их сына, но придется, потому что его смерть лежала на моей совести. Я затаила дыхание и постаралась успокоиться. Это у меня вышло лишь со второй попытке. Внезапно, чуть не сбив меня с ног, мимо пробежал мальчик, который пытался убежать от девчонки лет семи по человеческим меркам. Я схватила его за плечо и присела, вглядываясь в испуганные глаза.

— Не бойся, — мои губы растянулись в улыбке, чтобы не испугать его еще больше. — Знаешь ли ты, где я могу найти родственников Кали?

От этих слов глаза мальчика сделались еще шире. Я ждала ответа и уже хотела повторить вопрос, но он, как бы отойдя от оцепенения, хитро посмотрел на меня, затем перевел глаза на идущего к нам Кетана и осторожно ответил:

— В той стороне, — палец его указал на широкую тропинку, терявшуюся в чащи низкорослых, но тесно стоявших друг к другу деревьев. — Дом большой, вы его заметите.

Удивленная поведением мальчика, я последовала вперед, на всякий случай, держа руку ближе к бедру.

3

Мы продвигались все дальше и дальше, стараясь быть, как можно осторожнее и не упускать из виду ни одной детали, зная непростой нрав керриш. Как ни огромно было это поселение, вмещавшее, казалось, весь народ керриш, но чем дальше мы уходили от окраины, тем меньше домиков попадалось нам. Наконец, когда меня посетило сомнение в правдивости слов мальца, в зарослях возникло большое темное строение из необработанного камня. Вход в него был обозначен покосившейся дверью. Внутри оказалось темно и прохладно — как будто в этих стенах уже давно никто не обитает. Узкий коридор привел нас в мрачный зал, по стенам которой висели лоскутья ткани, бывшие некогда гобеленами. Каменные ступени вели к трону, на котором дремал седовласый старец. Наши шаги гулким эхом разнеслись по тронной зале. Старик вскинул голову, вглядываясь в полумрак, и надтреснутым голосом спросил:

— Кто смеет нарушить покой короля? — после чего внезапно рассмеялся диким сумасшедшим смехом. — Короля без подданных!

Я повернулась к Кетану и встретила его удивленный взгляд.

— Кто здесь?

Кетан взяв меня за руку, встал перед старым правителем, так чтобы нас было можно хорошо разглядеть. Склонив голову в знак приветствия, он произнес:

— Мы путешественники, по воле случая, попавшие в эти края.

Керриш привстал с трона и взмахнул старческой рукой, подслеповато вглядываясь в наши лица.

— Что вам нужно?

Кетан освободил мою руку и сделал шаг вперед.

— Мы пришли выказать вам свое уважение и…

Скрипучий смех наполнил помещение. Вновь сев на трон, старик наклонил голову и улыбнулся — его улыбка вызвала нервную дрожь в теле.

— Мне!? Обитателю данного места? Вы чужеземцы пришли выказать уважение тому, кого покинул собственный народ, признав сумасшедшим и позволив тем самым совету достойных представителей народа управлять моими территориями?

Гневный блеск наполнил его глаза, и рука по привычке дернулась к бедру, где, видимо, должен был находиться меч, хотя там была лишь пустота. Немного успокоившись, он откинулся на спинку каменного трона, изукрашенного лиственной каймой, и устало прикрыл глаза. Подул ветер, всколыхнул лоскуты ткани, отчего зал заполнила золотистая, в лучах заходящего солнца, пыль. Глубокие морщины покрывали серо-зеленое лицо правителя керришей, придавая ему сходства с корой дерева. Кустистые белые брови нависали над глазами, делая невозможным различить их цвет. На исхудавшем теле висели куски ткани, некогда бывшие дорогим кафтаном, так же как и потертые коричневые штаны, покрытые темными пятнами.

— Зачем вы явились сюда?

Кетан приготовился ответить, но я взяла его за руку и отрицательно покачала головой. Сжав мои пальцы, он освободил мне дорогу. Подойдя поближе к старику, я подняла с пола ржавую полоску металла в ножнах, давным-давно бывшую искусно выкованным мечом. Взяв из моих ладоней, он посмотрел на нее и печально покачал головой.

— Я доживаю свой век. Благодарю тебя.

— Мы пришли сюда в поисках родственников одного из твоих подданных.

Он впился в меня глазами:

— Кого?

— Кали.

Правитель резко отстранился от меня. Безумство вновь вспыхнуло в его глазах, и хриплый смех эхом распространился вокруг.

— Кали? Зачем вам они?

Я отшатнулась и недоуменно приподняла бровь.

— Хочу сообщить им печальную новость.

— Печальную? Что может быть печальней и ужасней, чем сумасшествие и жалость, страх своего народа?

— Вы?

Старец вскочил и громко произнес:

— Да, я его отец! Что вы хотите сообщить? То, что он умер?

Я удивленно ахнула и посмотрела на Кетана, ища помощи. Он подошел ко мне, положил руку на плечо и произнес:

— Откуда вам это известно?

— Кали погиб при мне. Я держал его в своих руках, когда душа покинула тело.

Я отрицательно покачала головой, не в силах поверить всему сказанному:

— Нет, этого не может быть. Он умер, умер на моих глазах.

Старческий смех вновь вырвался из горла короля:

— Вы видели, как он умер или истекал кровью, видели?

Я пораженно покачала головой, чувствуя, как замирает сердце в предчувствии чего-то.

— Вы и не могли этого видеть — ведь он умер пятьдесят лет тому назад, когда возвратился из Академии.

Я оцепенела, вглядываясь в старца, надеясь, что это все ложь. Этого просто не может быть, но как же это все объяснить?