Джек Вэнс - Лионесс: Мэдук

Приглашенные весело провели время и не вступали в перепалки. За исключением достойного сожаления падения виновника торжества в прохладные воды Глейма, не было никаких скандалов, способствовавших подрыву репутации Лионесса или его правителей. Тем более, что в данном случае Казмир настоял на отсутствии формальностей, что позволило избежать обсуждения вопросов, связанных с превосходством происхождения и ранга, нередко приводившего к серьезным размолвкам.

Общее удовлетворение Казмира омрачали, однако, несколько обстоятельств, вызывавших раздражение или разочарование. Королева Соллас умоляла Казмира позволить отцу Умфреду произнести ритуальное благословение в начале банкета. Казмир, испытывавший отвращение к жрецу, не хотел об этом и слышать, в связи с чем королева некоторое время отказывалась говорить с супругом, прикладывая платок к покрасневшему носу. Кроме того, принцессе Мэдук не удалось произвести достаточно положительное впечатление на публику; напротив, она скорее повредила своей репутации. Давно уже планировалось использовать празднование совершеннолетия Кассандра с тем, чтобы продемонстрировать принцессу как девочку с обходительными манерами, готовую неизбежно превратиться в очаровательную барышню, известную воспитанностью, благопристойностью и умением проявлять сочувствие. Хотя Мэдук сумела вести себя достаточно вежливо (или, по меньшей мере, беззлобно) с пожилыми гостями, она показала себя с другой стороны молодым знатным вельможам, приехавшим изучить ее достоинства, проявив безответственность, извращенность, уклончивость, язвительность, упрямство, надменность и скверное расположение духа, позволяя себе насмешливые, почти оскорбительные замечания. Настроение принца Морледюка, и так уже достаточно испорченное недугом, не исправилось, когда принцесса невинно поинтересовалась, покрывают ли чирьи все его тело или только отдельные его части. Когда тщеславный и дерзкий сэр Блез[8] из Бенвика в Арморике представился принцессе, смерил ее взглядом и с прохладцей заметил, что, вопреки представлению, сложившемуся на основании слухов, она вовсе не напоминает маленькую злобную ведьму, Мэдук ответила самым елейным тоном: «Рада это слышать. Вас тоже, вопреки тому, что мне говорили, невозможно назвать надушенным хлыщом — хотя бы потому, что пахнет от вас совсем не духами». Сэр Блез сухо поклонился и сразу уехал. Такому же обращению Мэдук подвергла и других возможных соискателей ее руки, за исключением принца Друна, а ее дружеское расположение к Друну не доставляло Казмиру никакого удовольствия. Бракосочетание принцессы с наследным принцем Тройсинета ничем не помогло бы достижению политических целей Казмира — если, конечно, Мэдук не согласилась бы тайно передавать Казмиру государственные тайны соперника. Король Казмир, однако, считал такое развитие событий маловероятным.

При первой же возможности леди Дездея выразила принцессе Мэдук свое неудовлетворение: «Все на вас очень сердятся».

«Опять? Почему?» — спросила Мэдук, обратив на нее невинные голубые глаза.

«Не притворяйтесь, ваше высочество! — отрезала Дездея. — Вы проигнорировали наши планы и пренебрегли нашими пожеланиями. Мои тщательные инструкции для вас не важнее жужжания насекомых. В связи с чем…» Леди Дездея встала и выпрямилась во весь рост: «В связи с чем я проконсультировалась с королевой. Она решила, что ваше поведение нуждается в исправлении и пожелала, чтобы я приняла исправительные меры по своему усмотрению».

«Не утруждайте себя, — посоветовала Мэдук. — Праздник закончился, принцы разъехались по домам, и с моей репутацией ничего не случится».

«Но у вас плохая репутация. Поэтому нам придется удвоить число ваших уроков на протяжении лета. Кроме того, вам не разрешается ездить на пони и даже подходить к конюшням. Это понятно?»

«О да! — протянула Мэдук. — Что может быть понятнее?»

«А сейчас продолжайте заниматься вышиванием, — заключила Дездея. — Насколько я понимаю, Девонета и Хлодис уже ожидают вас в гостиной».

В Саррисе начались дожди, продолжавшиеся три дня. Мэдук тоскливо подчинилась расписанию, установленному воспитательницей; теперь ей приходилось не только проводить бесконечные часы за вышиванием, но и брать особо утомительные уроки танцев. Вечером третьего дня тяжелые тучи плыли по небу, и всю ночь шел дождь. Наутро тучи рассеялись: солнце озарило свежий, радостный мир, напоенный ароматами влажной листвы.

Леди Дездея зашла в небольшую трапезную, где обычно завтракала Мэдук. Там находились, однако, только Девонета и Хлодис, причем сегодня принцессу они не видели. «Странно!» — подумала Дездея. Неужели принцесса недомогает и все еще в постели? Может быть, она ушла пораньше в зимний сад, где давали уроки танцев?

Воспитательница отправилась в зимний сад. Маэстро Жослен, сложив руки за спиной, стоял и смотрел в окно. Четыре музыканта, игравшие на лютне, свирели, барабанах и флейте, репетировали аккомпанемент к какому-то танцу.

В ответ на вопрос леди Дездеи маэстро Жослен только пожал плечами: «Даже если бы она была здесь, какая разница? Она ничему не хочет учиться. Она бегает и кувыркается, а потом прыгает на одной ноге, как птица. Я говорю ей: „Разве таким образом вы намерены танцевать на Большом балу?“ А она отвечает: „Меня тошнит от всех этих помпезных кривляний и выкрутасов. Сомневаюсь, что буду присутствовать на этом балу“».

Выругавшись вполголоса, воспитательница отвернулась и вышла наружу. Проходя по террасе, она увидела принцессу Мэдук, гордо восседавшую на тележке, запряженной Тайфером — серый в яблоках пони, бодро семеня копытцами, как раз пересекал лужайку перед дворцом.

Леди Дездея издала яростный возглас и отправила лакея вдогонку за тележкой, чтобы тот немедленно вернул непослушную принцессу в Саррис.

Через несколько минут явился лакей, ведущий Тайфера под уздцы; в тележке сидела поникшая Мэдук.

«Будьте так добры, спуститесь», — потребовала леди Дездея.

Скорчив презрительную гримасу, Мэдук соскочила на землю.

«Как это понимать, ваше высочество? Вам строго запретили пользоваться лошадью и даже приближаться к конюшням!»

«Вы не так сказали! — закричала Мэдук. — Вы сказали, что мне нельзя ездить на Тайфере. Поэтому я поручила помощнику конюшего, Пимфиду, привезти тележку. Причем я ни разу даже не подходила к конюшням».

Уставившись на принцессу, Дездея жевала губами: «Что ж, придется повторить запрет другими словами. Вам запрещается пользоваться вашим пони и любой другой лошадью, а также любым другим животным, будь то корова, коза, овца, собака или вол, и любыми средствами передвижения, в том числе тележками, каретами, экипажами, лодками, санями, паланкинами и носилками. Такая формулировка соответствует указу королевы во всем его объеме. Во-вторых, в то время, как вы пытались уклониться от выполнения указа королевы, вы также пропустили назначенные вам уроки. Что вы на это скажете?»