Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)

— Здорово, — похвалил он закончившего трапезу, и теперь потягивающего сбитень, Маргаста. — Мне б так уметь, вот бы зажил!

Колдун неопределенно хмыкнул. Василий с грустью тянул последние капли растягивая наслаждение. Хорошее вино, жаль мало. Внезапная мысль была настолько дерзкой, что пожалуй могла бы и удасться. Прикрыв глаза, он представил как ароматная жидкость плещется в узком горлышке, так и норовя выплеснуться… Не открывая глаз, поднес кувшин к губам, и — удалось! Кувшин вновь был полон. Будто ничего не случилось, Василий дружелюбно обратился к Маргасту.

— Ты б растолковал пока, что за древние, что за вещица. Да и что за земли вокруг?

— Земли эти принадлежат чуди, — не подозревая подвоха, охотно поведал Маргаст. — К вечеру аккурат на берег Свирь-реки выйдем, что впадает в саму Ладогу. А что касается Древних… я и сам не знаю. Не кривись, не кривись. Просто пришли они из далеких мест. Вроде из племен суми, но это вряд ли — уж больно разнятся с ними. Так что, никто не ведает кто такие. И боги у них странные, непонятные. Потому и власти над ними ни у хозяина, ни у меня, нет.

— А вещица? — не давая отвлечься от рассказа подсказал богатырь. Уж больно не хотелось от вина отрываться.

— Про это я много рассказать не могу. Сейчас во всяком случае, — развел руками Маргаст. Темная, почти черная, вороненая кольчуга негромко звякнула. — Только и могу сказать, что вещица та почитается у них дюже, потому берегут как зеницу ока.

Маргаст замолчал, а Василий судорожно начал придумывать очередной вопрос. Видя что колдун собирается встать, брякнул первое что пришло в голову:

— А как ты-то к Ящеру попал? Может расскажешь?

— Отчего не рассказать, могу… только, идти ведь надо.

— Да брось! — торопливо возразил Василий, сжимая кувшин словно чудодейственный талисман. — Ноги и так уже гудят. Заодно и передохнем малость.

— Ну коли так, — вздохнул Маргаст, — то слушай…

— Погоди, — богатырь поерзал, затем извлек из-под седалища острый камушек. Запустил им в далекие кусты и удобно устроившись, кивнул: — Продолжай…

Солнце начало клониться к закату, когда спохватившийся Маргаст почуял неладное. Василий, к этому времени успевший шестой раз повторить фокус с вином, пьяно заклевал носом. Выхватив из ослабевших пальцев кувшин, Маргаст витеивато выругался на нескольких языках. Пьяно улыбнувшись, богатырь, восхищенный такими загибами, поднял вверх большой палец, и громко икнул. Голова безвольно упала на грудь под громовые раскаты богатырского храпа. Рука колдуна в ярости судорожно хватанула рукоять двуручного меча. Наконец, его грудь поднялась и опала в глубоком вздохе, руки безвольно опустились. Плюнув в сердцах, Маргаст отправился собирать хворост — ночь обещала быть холодной.

Глава 17

Когда вдалеке игриво блеснула речная гладь, Василий ускорил шаг. Проклятый колдун на утро не дал не то что опохмелится, а и напиться не позволил. Нужно ли говорить, что настроение у мучимого головной болью и жаждой богатыря было неважное. Да еще перегар шибал так, что сам старался не дышать против ветра — воротило. Ехидно посмеиваясь, слуга Ящера всю дорогу рассказывал о хрустальных фонтанах Багдада, ледяных подземных ключах, да о бурных горных реках. Не в силах ответить пересохшими губами, богатырь многозначительно поглаживал рукоять меча. К сожалению на Маргаста это не производило ровным счетом никакого впечатления. Только насмешки становились язвительнее.

Последние шаги до соблазнительно журчащей воды, он даже не бежал — летел, ровно птаха лесная. Поднимая тучи искрящихся в солнечных лучах брызг, вбежал в реку и захлебываясь начал жадно пить прохладную воду.

Когда Василий, наконец, вышел на берег, каждый его шаг сопровождался громким бульканьем доносящимся из раздувшегося до неимоверных размеров живота. По прилипшей к губам блаженной улыбке, Маргаст сделал вывод что настроение у попутчика немного улучшилось.

— Эх, счас бы еще медовухи… — мечтательно протянул Василий.

Маргаст обречено вздохнул.

Феодосий устало прикрыл глаза. Когда же он последний раз спал? Усталость тяжким грузом навалилась на старческие плечи. Маг горько улыбнулся. Он, живущий многие сотни лет, знает столько, что и не снилось обычному человеку. Повелевает силами, при одном упоминании о которых, маг более низкого уровня побледнеет от страха… Но, несмотря на это, не может ни на миг вернуть себе молодость. Феодосий вздохнул. Можно, как многие собратья по ремеслу носить личину юноши, можно носить личину зрелого мужчины, но вот нужен ли этот обман? Обмануть окружающих можно, но как обмануть себя?

Негромкий стук в дверь оторвал старого мага от грустных раздумий. Привычно проникнув мыслью за дубовые доски двери, Феодосий улыбнулся:

— Входи, Василий, входи.

Архимандрит Василий вошел, голова дернулась в легком поклоне, но Феодосий жестом остановил.

— Не надо церемоний… Я уже давно не тщеславен.

Василий понимающе улыбнулся.

— Старейший, Антоний сообщает, что все идет по намеченному плану. — Феодосий улыбнулся благосклонно кивнув головой. — На остальных границах, тоже все в порядке. Единственное, что может — не помешать, но немного задержать, — это небольшое соединение племен, пока к Руси не присоединившихся, но намеревающихся это сделать со дня на день. Там наши люди потерпели поражение…

Феодосий поморщился.

— Ну введите в действие соседние с ними племена… Пусть их сомнут… Сделайте так, что бы для Руси это выглядело… Ну, как война между племенами… Например, на почве религии. Сможете? Или и это не по силам?

Архимандрит улыбнулся, но в глазах мелькнуло неудовольствие старым наставником.

— Можем. Там давно уже ведется охота за каким-то мелким артефактом… Мы лишь немного поторопим события.

Устало кивнув, Феодосий вновь прикрыл глаза, погружаясь в ведомые ему одному мысли.

Сдал старик, сдал, — криво усмехнувшись, подумал архимандрит Василий. — Перья пока топорщит, но в суп уже не годится.

Он вышел из каморки аккуратно притворив за собой дверь.

Если бы он мог видеть затылком, то конечно заметил как презрительно блеснули глаза старого мага из-под неплотно сжатых ресниц.

— А вон и люди, — обрадовано указал Василий на копошащегося у кромки леса мужика. — Эгей, до деревни далеко?

Мужик, которому предназначались последние слова вздрогнул, подхватил топор, и юркнул в едва заметную отсюда землянку.

— Чего это он? — удивился богатырь. — Наверное тебя испужался. Вона у тебя ряха какая, тать да и только.