Вад Макей - Ад во мне

— Ты такой божественный, мужественный, представительный… — начал заливать Белочка.

— Сгинь, подхалим! — перебил я его, приглаживая волосы, которые опять стали длинными.

— И в кого ты такой злопамятный?

— В папу с мамой!

— Да, гены пальцем не заткнешь, — горестно вздохнул этот довесок к моей прическе. — Отец твой даже трупам припоминал их прегрешения. Ой! — Белочка испуганно замолчал, но я в тот момент не придал значения его словам и змей затих.

— Так, — потирая руки, обратился я к девушке, присаживаясь на ступеньку, тянущуюся вокруг постамента, на котором застыла трехметровая статуя симпатичной фигуристой женщины с двумя толстыми косами. — Меня тут прислала эта, — я кивнул головой на статую, — богиня Литера. В чем твоя проблема, крошка?

Крошка, беззвучно открывая рот, смотрела на меня карими глазами с легким испугом, прячущимся за нешуточным интересом.

— Де… де…де…

— Демон, демон. Хотя, вообще-то черт, но это не принципиально.

— Не прицепе… что?

— Не важно, — я махнул рукой. — Ты что, демонов никогда не видела?

— Н-нет, господин. А как это у светлой богини демон в помощниках?

— Любви все подвластны, — туманно ответил я. — Мое имя Соль, а тебя как звать?

— Марика, господин. А это у тебя хвост?

— Угу.

— Настоящий?

— Угу.

— А погладить можно?

— Погладь.

— Ой, он тепленький! А рожки тоже тепленькие?

— Слушай, девица, ты давай свои желания высказывай, а если они у тебя уже пропали, то можем уединиться, и я дам тебе все потрогать, погладить и пощупать, — я искренне веселился от этой непосредственной девушки.

Марика покраснела и затеребила кончик косы.

— Я просила у богини помощи и участия, — смущенно сообщила она мне. — Чтоб, значит, Зарий смог меня из родительского дома выкупить. Вот!

— А кто у нас Зарий?

— Он кузнец и столяр, и еще по металлу мастер тоже. Он знаешь какой?

— Какой?

Я с интересом смотрел на девушку. Темноволосая, с простеньким, но симпатичным лицом и наивными карими глазами. Мне было весело, внутри бурлила энергия, наполняя вены жгучим огнем. Вот она, оказывается, какая энергия веры — пьянящая.

— Он тако-о-ой, — девушка с мечтательным вздохом присела рядом со мной на ступени. — Красивый, умный, заботливый. И мастер он очень хороший.

— Что же твой хороший мастер не смог денег на свадьбу заработать?

— Он, жалостливый, — горячо бросилась Марика на защиту любимого. — С бедных людей только за материалы берет. Зарий говорит, у вдовы или старика последнюю медяшку отбирать — богов гневить. Он не всегда такой бедный был. В прошлые годы у него много заказов было и от купцов, и от наемников. Кому меч сковать, кому замок на ворота. Он расширяться хотел. Все деньги вложил в инструмент и новую кузню, да словно кто проклял. Старые заказчики начали носы воротить, а новых не появилось. Отец говорит, что Зарий дорожку купцу Квашне перебежал, вот тот и отвадил от него заказчиков. Купец заполучить кузню хочет, уже несколько раз присылал управляющего с предложением продать, да только Зарий пока не соглашается.

— Ну-ка, отсюда подробнее.

— Да что там говорить, — Марика махнула рукой, — сперва пришли тати ночные, замки вскрыли, инструменты покрали, потом клиенты стали разбегаться, говорят, что качество их не устраивает, многие деньги требовать назад начали, а где их взять, когда все в кузню вложено? Пришлось Зарию к меняле обращаться. А там, как срок пришел платить по долгам, оказалось, что расписки купец Квашня выкупил. Чтоб долг отдать, любимый подворье заложил, — девушка смахнула слезу. — Вчера стражники приходили, срок дали до восьмидесятого дня Милости Таиры. Если с долгами не рассчитается, подворье заберут, — и она заплакала.

— Все ясно. Рейдерский захват.

— Чего?

— Не реви! Скажи своему дуралею наивному…

— Он не дуралей!

— Так вот, скажи, чтобы нашел меня в трактире «Три поросенка», гляну я на твоего суженого-ряженого и, если парень не совсем лох, помогу.

— Правда поможешь? А как? — она прижала кулачки к груди и замерла в ожидании ответа.

— Я бог или погулять вышел? — возмутился я. — А как? Есть у меня одна мыслишка.

— Ой, так ты бог? А как же это? — девушка перевела взгляд на статую Литеры.

— А вот так! Как хочу, так и выгляжу. И чтоб никому ни слова! Ясно?

— Ясно, Пресветлая! Никому! А Зарию можно?

— И ему нельзя! Особенно ему!

— Как прикажешь, богиня, тебе виднее. Можно мне идти?

— Иди, иди.

Марика низко поклонилась и, пятясь задом, скрылась за тяжелыми портьерами, отгораживающими выход.

Так, и как мне теперь в офис вернуться? Я не придумал ничего лучшего, как забраться на постамент и прижаться к спине статуи всем телом. Как там, в брошюрке, написано? Пожелать слиться с камнем и добавить немного божественного огня…

— Ты что там делаешь? — раздался веселый женский голос.

Я выглянул из-за статуи. Внизу стояла изящная молодая женщина в легком голубом платье на одно плечо. Я с удовольствием скользил взглядом по фигуре незнакомки. Первое, что бросилось в глаза, — это стройные ножки, выглядывающие в глубоких боковых разрезах. Золотой поясок вокруг тонкой талии, красивые руки с длинными пальцами, пышные черные волосы, перевязанные лентой в тон платью, и огромные насмешливые фиалковые глаза. Минимум косметики, чтобы только подчеркнуть естественную красоту лица. Не юная девушка, но очень, очень хороша. Она задорно улыбалась, слегка приоткрыв коралловые губки.

— Ты случайно не перепутал входы? Судя по тому, как ты прижимаешься к нашей богине, тебе нужно налево.

Я спрыгнул с постамента и, подойдя к женщине, светски поклонился, при этом хвост обвил ее за талию и потянул в мою сторону. Она со смехом обняла меня.

— А что у нас налево?

— Налево — вход для мужчин, жаждущих ласк жриц богини любви, направо — вход для женщин. Ну, а прямо — вход в храм.

Ого, элитный бордель под крышей храма. Это я хорошо попал!

— И кто же ты, демон? — в смеющихся глазах не было ни тени страха.

— Ты совсем не боишься?

— В храме моей покровительницы мне нечего опасаться.

— Аватар бога Литера, — сообщил я ей приятную новость, вдыхая аромат легких духов. — А ты — моя старшая жрица.

— Да, я чувствую знакомую силу, — прошептала жрица. — Но почему в этом теле, Пресветлая?

— Пресветлый. Как видишь, отныне я мужчина.

— Ох…

Я сильнее прижал к себе жрицу. Ее кожа пахла весенним лугом, и от этого запаха во мне проснулось дикое желание.

— Ты светишься, Пресветлый.