Александр Анфилатов - Изумрудная долина

Тем временем Пирокай не думал сдаваться или трусливо бежать, ни одна человеческая женщина не сможет испугать воина войо, пусть и первогодку. Юноша не собирался возвращаться без добычи.

Получив в челюсть, он еще на что‑то надеялся, но после серии безнаказанных ударов руками и ногами в живот и пах с прерванным дыханием и резкой болью в причинном месте счел себя оскорбленным и решил заняться человечкой серьезно, по–мужски, без скидок на пол. Со звериным рыком он бросился на вражину, намереваясь вцепиться зубами (войо, как и вуоксы, имели клыки и хорошо кусались). За спиной раздался умоляющий голос Оронапи:

— Братец бежим!

Но Пирокай не на шутку рассердился. Как человеческая женщина посмела поднять руку на воина войо?!

А через мгновение юноша уже считал, что брат не так уж и неправ, из носа текла кровь, женщина, схватив «воина войо» за чуб, била коленом по морде, таская за вихры, как собачонку. И что самое обидное, Пирокай при всей своей силе, а он был явно сильнее, ничего не мог поделать, настолько неожиданно агрессивным оказался противник, ну прямо как лесная кошка. Наконец, уяснив, что пора смываться, крутанулся на месте, оставляя клок шерсти в руках женщины. Оронапи уже сбежал, и молодой войо со всех ног бросился наутек…. Его никто не преследовал.

Через десяток минут, когда воришки–неудачники поняли, что погоня им не угрожает, Оронапи спросил у находящегося в расстроенных чувствах брата:

— Братец, что мы скажем?

Он намекал на неприглядный вид морды Пирокая.

Тот шел, время от времени хлюпая разбитым носом, срывая листья дерева хино и прикладывая к пострадавшему месту, из которого все еще влажной струйкой сочилась кровь. В ответ на глупый вопрос молодой воин болезненно рыкнул, с шепелявым оттенком заметив:

— Шкажем упал на охоте…

— Будут смеяться… — удрученно уточнил брат.

— Это лучше, чем шкажать, что наш избила женщина!

Оронапи всем своим видом и кивком головы полностью согласился с братом:

— Если узнают, со свету сживут!

— Будем молчать…

Сразу по окончании потасовки девчонок неожиданно, до колик в животе, пронял хохот. Все трое смеялись до упаду, потешаясь нерасторопности и неготовности молодых войо встретить достойный отпор.

— А он как на меня оскалится, - икая, задыхалась Юля. — А я ему… ногой…в…в…. Глаза стали такие удивленные!

— Не смешите меня! — отмахивалась Настя. - Я и так…

Анна, несмотря на перенесенный испуг, не могла не смеяться, радуясь чудесному избавлению от опасных воришек (девушки быстро смекнули, что молодые аборигены покушались на их имущество, а не на жизнь). Ее не покидал вопрос о том, что за существо проникло в хижину и так напугало.

Внезапно посреди веселья она спросила:

— Но кто залазил к нам в дом?

— У Анны завелся еще один ухажер? — не без иронии намекнула Настя. - Здесь в джунглях столько разумных существ, и все испытывают озабоченность и потребность в человеческом тепле.

— Вам смешно, а я так перепугалась, - изобразила обиду Анна, — у него глаза горят, а на макушке рога… и …хвост.

— Анна даже на необитаемом острове не остается без поклонников! — не преминула съязвить Юля.

— Ладно, девчонки, довольно смеха! — неожиданно прервала веселье Настя. — Здесь совсем не до шуток. Полно Ярославу над нами издеваться, немедленно уходим в каменный дом поместья! — Скомандовала неформальный лидер их небольшого коллектива. — Юля, позови наших охранниц! Все равно от них никакого толку, только ворон пугать! Наверно снова спят под кустами! А мы немедленно собираемся и уходим.

Через десять минут Ярослава разбудил грохот ударов в ворота! Спросонья подумав об опасности, он стремглав поднял близких и всей гурьбой с обнаженным оружием (Ноки ловко владела копьем, как и всем, что ей попадало в руки) встречали незваных гостей. Узнав, что это его собственные девушки, грозно поинтересовался, и не думая открывать ворота:

— Какого черта приперлись, заболеть охота или заразу разнести?

— Кончай валять дурака, Славка, — не на шутку взбесилась Настя, — к нам войо залезли, ограбить хотели, если бы не Юля, были бы мы живы или нет, неизвестно. Открывай немедленно!

Наконец, пойдя на уступку, Ярослав снял брус и открыл створку ворот, впустив, на его взгляд, перепуганных женщин. Анна, как только увидела парня, бросилась к нему, в страхе ища защиты и обнимая руками, совершенно не давая отчета в своих действиях и более не стесняясь подружек. Крепко схватила Ярослава за покрытую кольчугой талию и прижалась головой к груди.

Ярослав, чувствуя, что девушки изрядно напуганы, беспокойно спросил:

— Что случилось?

— К твоей Анне из джунглей приходил влюбленный поклонник, — хихикнула Юля.

— В дом залезли войо, пытались обокрасть!

Ярослав удивленно вскинул брови.

-— ...Совсем молодые воины, — уточнила Юля, стесняясь своей силы, боясь, что ее могут посчитать мужиковатой и обвинить в отсутствии женственности, — мне было нетрудно с ними справиться.

— Понятно… — уяснил Ярослав, — а что это за бредни о поклонниках из джунглей?

— А это вовсе и не бредни! — воскликнула задетая Анна, на секунду оторвав голову от груди парня. — Какое‑то неизвестное существо залезло в хижину и испугало меня!

— И что оно сделало?

Анна не поняла вопроса, потому как что еще должен был сделать бес, как не забраться в хижину. Затем, вспомнив горящие глаза монстра, неуверенно ответила:

— Смотрело…

— На кого?! — уже почти смеясь, уточнил Ярослав.

— На меня, - удивилась Анна, — на кого еще смотреть?

Услышав ответ девушки, вся компания вновь засмеялась, и хохот после перенесенных «испытаний» был облегчением, в нем чувствовались некоторые нотки истерики.

— Вам смешно, а знаете, как я испугалась! — оправдывалась Анна.

Ярослав, жалея ее, постарался утешить, хотя сам тоже был не прочь узнать, кто мог забраться в хижину к девушкам.

— Аня, скорее всего это была одна из игрунок, ты ведь знаешь, они любят везде шарить, возможно, спросонья она тебе показалась крупнее, чем есть, а за рога ты приняла уши, они у игрунок торчком на макушке. А бес должен был иметь кроме рогов еще и уши. Ты не помнишь, были кроме рогов уши?

Анна от неожиданности растерялась, не будучи в состоянии точно вспомнить отпечатанный в памяти образ, наконец, совсем запутавшись.

— Не помню… Вроде нет! — и снова прислонилась головой к груди.

Ярослав, видя конец веселья, скомандовал:

— Ладно, расходитесь спать, я посторожу всех.

Девушки не спеша разошлись по своим помещениям, где еще ранее были у них постели и комнатушки с крышей, в которых еще до эпидемии ночевали, когда всей семьей жили в поместье. Однако Анна не ушла. Они вдвоем остались на улице, сели на камень недалеко от пруда, на самом краю обрыва. У подножия гряды у самых ног простиралась непроглядная тьма джунглей, среди ветвей и деревьев сейчас точно также коротали время или спали люди, беззащитные в своем одиночестве. Анне так хотелось тепла, крепкой руки и того умиротворенного чувства защищенности, которое может дарить только близкий человек. В эту минуту она жаждала защиты, защиты от Ярослава и не хотела уходить во тьму каменных стен. Одиночество пугало.