Лев Гроссман - Волшебники. Книга 1

Первая половина четвёртого курса почти закончилась, а Квентин так и не узнал ничего нового о происходящем. Секрет о том, куда они уходят и что они там делают, или что с ними там делают, невероятно хорошо охранялся. Даже студенты, которых ничего уже не связывало с Брейкбиллс, совершенно серьёзно придерживались одной точки зрения: «Чувак, я не шучу, тебе не следует спрашивать меня об этом…»

Происшествие со Зверем сбило расписание прошлого курса. Первая часть четвёртого курса пропала посреди первого семестра, но вторая половина студентов, в которую входили Элиот, Джэнет, и Джош, закончили курс в Брейкбиллс как обычно. Самих себя они называли «Уцелевшие». Очевидно, что бы ни приготовила для них школа, оно было достаточно отвратительным и без угрозы нападения хищника из другого измерения.

Но сейчас всё вернулось на свои места. В этом погоду половина четверокурсников отправилась по расписанию, вместе с частью пятикурсников: десять Уцелевших разбили по пять на каждый семестр. По воле случая или же специально, физкиды должны были уехать все вместе в январе.

Обсуждение предстоящего стало обычной темой для беседы в Коттедже.

— Знаете, в чём я уверен? — спросил Джош одним декабрьским днём в воскресенье. Они лечили похмелье колой и огромным количеством бекона. — Я уверен, что они отправят нас в обычный колледж. Какую-нибудь самую простую государственную школу, где нам придётся читать «Консервный ряд» Стэйнбека и обсуждать Акт о гербовом сборе. А на второй день Элиот будет рыдать в туалете, умоляя дать ему фуагра и напоить его мальбеком, пока какой-то качок имеет его палкой для лакросса.

— Эм, твой рассказ на середине перешёл в гомосексуальные мечты? — спросила Джэнет.

— Мне известно из достоверного источника, — отозвался Элиот, пытаясь отправить бильярдный шар через восьмёрку, в чём провалился — оба шара оказались в лунке, но Элиоту было всё равно. — Я бы даже сказал из лучшего, что вся загадка четвёртого курса — только прикрытие. Просто ложь, попытка напугать нас. Мы проведём целый семестр на частном острове Фогга на Мальдивах, размышляя о бесконечности вселенной на белом песочном пляже, пока рабы подают нам ром с тоником.

— Не думаю, что на Мальдивах есть рабы, — тихо заметила Элис. — Они стали независимой республикой в 1965.

— И как тогда все возвращаются худыми? — спросил Квентин. Элиот и Джэнет играли, пока остальные валялись на викторианских диванах. Комната была небольшая, поэтому им приходилось держаться одной стороны, чтобы не соприкасаться.

— Из-за купания нагишом.

— Хрю-хрю-хрю, — сказала Джэнет.

— У Квентина хорошо получится, — добавил Джош.

— Ваши толстые задницы могут искупаться нагишом.

— Я не хочу идти, — сказала Элис. — Разве я не могу получить справку от врача или что-то типа того? Например, когда они позволяют христианским детям пропускать занятия по половому воспитанию? Неужели никого больше это не беспокоит?

— О, я просто в шоке. — Если Элиот и шутил, то виду он не подал. Он вручил Джэнет биток, который был украшен тромплёем лунных кратеров, выглядящих, как луна. — Я не так силён, как остальные. Я слаб. Я нежный цветок.

— Не волнуйся, цветочек, — сказала Джэнет. Она ударила по шару, не опуская взгляда, просто не глядя. — Страдание сделает тебя сильнее.

Они пришли за Квентином одной ночью в январе.

Он знал, что это случится ночью, так как отсутствие четвёртого курса они всегда замечали на завтраке. Было около двух или трёх часов ночи, но Квентин проснулся мгновенно, когда профессор Ван дер Вег постучала в дверь. Он знал, что происходит.

Звук её хриплого с европейским акцентом голоса в темноте напомнил ему о первой ночи в Брейкбиллс, когда она укладывала его в постель после экзамена.

— Пора, Квентин, — крикнула она. — Мы собираемся на крышу. Ничего с собой не бери.

Он вышел в тапочках. Снаружи помятые и взъерошенные студенты Брейкбиллс выстроились в шеренгу на лестнице.

Никто не говорил, как профессор Ван дер Вег провела их через дверь в участке стены, который, Квентин мог бы поклясться, был пустым накануне, между парой десятифунтовых масляных картин с изображением клиперов, затонувших в бурных водах. Они молча плелись по тёмной деревянной лестнице, пятнадцать человек, десять из которых были с четвёртого курса, и оставшиеся пять — с пятого, были одеты в идентичные, стандартные, тёмносиние пижамы Брейкбиллс. Несмотря на распоряжение Ван дер Вег, Гретхен угрюмо сжимала потрёпанного чёрного плюшевого мишку вместе со своей тростью. Впереди них профессор Ван дер Вег распахнула деревянный люк, и они вышли на крышу.

Это был неудобный карниз, длинный, узкий и просто обдуваемый, покрытый гонтом с каждой стороны. Низкий забор из кованого железа шёл по краю, не обеспечивая абсолютно никакой защиты или какого бы там ни было спокойствия; на самом деле у него была идеальная высота, чтобы вы смогли подняться с колен, если случайно врежетесь в него. Ночью было чертовски холодно, со свежим встречным ветром. Небо было слегка подморожено, с высокими, гонимыми ветром облаками, тускло подсвечиваемыми серпом луны.

Квентин обнял себя. Тем не менее, никто не сказал ни слова; никто даже не смотрел друг на друга. Все они будто находились в состоянии полусна, и всего одно сказанное слово могло бы разрушить хрупкий сон, в котором они пребывали. Даже остальные физкиды были другими.

— Снимайте пижамы, — прокричала Профессор Ван дер Вег.

Удивительно, но они разделись. Происходящее казалось нереальным, подобным трансу, но никто не удивился тому, что нужно раздеться, и парням, и девушкам друг перед другом, на пронизывающем холоде, без намёка на осознание ситуации. После Квентин вспомнил, как Элис положила свою тёплую руку ему на плечо, чтобы сохранить равновесие, когда она вылезала из пижамных штанов. Вскоре уже все были без одежды и дрожали своими голыми спинами и ягодицами, которые выглядели бледными в лунном свете. Залитый лунным светом кампус виднелся вдали, за ним были тёмные деревья и лес.

Некоторые из студентов держали пижамы в руках, но Профессор Ван Дер Вег сказала, что их нужно бросить вниз, к ногам. Пижаму Квентина сдуло ветром, и она исчезла за выступом, но парень даже не попытался её поймать. Пижама уже не имела значения. Профессор пошла по дорожке, щедро обмазывая большим пальцем меловыми белилами лоб и плечи студентов. Когда она закончила, она направилась в обратную сторону, выстраивая их, проверяя свою работу, убеждаясь, что они стоят ровно. Наконец, она произнесла один грубый слог.

В тоже мгновение огромный мягкий вес навалился на Квентина, устроившись на его плечах и толкая его вперёд. Парень согнулся в попытке сопротивления. Он старался бороться с ним, поднять его. Квентина могло раздавить! Он начал паниковать. В голове крутилось — Зверь вернулся! — но всё было по-другому. Парень согнулся пополам и почувствовал, как колени касаются его живота, сливаясь с ним в единое целое. Разве Профессор Ван дер Вег не должна была им помочь? Шея Квентина все тянулась и тянулась то назад, то вперёд, контролировать этот процесс Квентин не мог. Происходящее было похоже на гротескный, страшный сон. Его сильно затошнило. Пальцы его ног таяли и срастались вместе, что-то мягкое и тёплое разливалось по его рукам и груди, захватывая его тело полностью. Его губы карикатурно вытянулись и затвердели. Рядом с ним оказался узкий край крыши.