Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

— Так, вот туда-то мы и не пойдем, — Лёвушка придержал Лизу за локоть. — Ну что ты, Лизка… ты плачешь, что ли?

— Нет! — Лиза сердито вырвалась и отвернулась, потому что глаза у нее и впрямь были на мокром месте. — Я просто ничегошеньки не понимаю. Куда они все подевались?

Мимо проплыли три хорошо знакомых Лизе трещотки-модницы, которые в прошлый раз не дали ей толком пообщаться с галантерейщицей. На сей раз они были с ног до головы разодеты в черно-фиолетовое, а одна даже нахлобучила чёрный парик. Лиза махнула Левушке, и они быстро пристроились в кильватер поглощенных болтовней девиц.

— Ах, я боюсь, у меня не хватит фиолетовых лент для парадной прически! — прокудахтала одна из барышень, хотя ее голова походила на корзинку с этими самыми фиолетовыми лентами.

А мне непременно нужно достать Красотин!

— Красотин тебя не спасет!

— Ну что ты, мне он вообще не нужен — маменька поручила купить…

— Придется твоей маменьке перетерпеть — волшебные лавки откроются только после праздников!!

— Откуда ты знаешь?

— Папенька был вчера во Дворце — он ведь поставляет им ткани для драпировок — и слыхал, что господин Гранфаллон разослал всем волшебникам приглашения…

— Какие приглашения?

— Очень хорошенькие, на лазоревых бумажках, и таким чудным почерком…

— У господина Гранфаллона прелестнейший почерк!

— Так куда приглашения?

— Ну, как куда — явиться во дворец и помочь в подготовке коронации.

— Ах, это будет такое пышное празднество, такое пышное! Маменька говорит, что в жизни таких приготовлений не видывала и что после него и Новый год покажется скукотищей.

— А папенька говорит, что господин Гранфаллон вообще Новый год отменит, вот!

— Ой! А как же…

А папенька говорит, будет новый календарь и вообще летоисчисление и года теперь будут не с Зимнего Солнцеворота отсчитывать, а…

— Постой, новый календарь-то на следующий год все равно покупать придется…

— Да погоди ты со своим леточислением! А кого коронуют то?

— Ну ты совсем ничего не знаешь! Как кого — принца!

— Интересно, принц-то хорошенький?

— Маменька говорит — ужасно!

— А нам ему представят?

— Конечно! Теперь нас будут приглашать во Дворец! На балы!

— А он умеет танцевать?

Обсуждая этот животрепещущий вопрос, девицы вошли в роскошный дом под черепичной крышей — как раз напротив кондитерской.

— О, смотри-ка, заведение мастера Циннамона, кажется, открыто, — обрадовалась Лиза и направилась к шоколадному домику.

— По-моему, сейчас не время для пирожных, — сурово сказал Лёвушка.

— Да причем тут пирожные! Там мастер Циннамон, он волшебник, он нам поможет!

Однако стоило им подойти поближе, как ставни с грохотом захлопнулись. Лиза постучала в дверь — летающего колокольчика нигде не было видно.

— Кто там? — раздался испуганный голос из задней комнаты.

— Это… — Лиза запнулась. — Здравствуйте, мастер Циннамон.

Кондитер чуть приоткрыл дверь, увидел на пороге детей, облегченно вздохнул и впустил их, тотчас вновь задвинув дверные засовы. Белоснежные колпак и фартук сменились на неприметную шапочку и дорожный плащ, а рука сжимала маленький узелок. Кондитер то и дело пугливо озирался по сторонам.

— Позвольте задать вам вопрос, — вежливо начал Лёвушка.

Никаких вопросов! — отмахнулся Циннамон. — Видите, что творится?!

— Видим, но не понимаем, — не отставал Лёвушка. — Вы не во Дворец, часом, собираетесь?

— Нет! — Циннамон в изнеможении оперся о прилавок. — Голова идет кругом… Какое там во Дворец! Пора всем прятаться. И вам тоже советую!

— Но вы ведь получили приглашение? — поинтересовалась Лиза.

— Ха! — горько усмехнулся кондитер. — Приглашение, тоже мне! Повестка на лазоревой бумажке! А не явишься сам — приходят и настоятельно просят пожаловать с сопровождением.

— То есть арестовывают, — подсказал Лёвушка.

— Ну да! Уже почти всех забрали… Говорят, объявлялся в городе волшебник Филин — тыщу лет его здесь не было… Сам я не видел, но ходят такие слухи.

— Филин? — пискнула Лиза. — Правда Филин?!

«Так он, оказывается, волшебник! — пронеслось у нее в голове. — Что ж я сразу-то не догадалась!»

— Ну да. А вы что, его знаете? Так могу вас обрадовать, по слухам, и его во Дворец… Циннамон всплеснул руками. — А ведь Филина голыми руками не возьмешь!

— Ну и дела, протянул Лёвушка.

Да уж, делишки. Днем еще ничего: все-таки люди за тобой приходит, хоть и и доспехах. А вот ежели ночью! он нервно вздрогнул. — Тогда эти… с крыльями…

Лиза тоже вздрогнула:

— Мышекрысы?

— Не знаю, как эта нечисть называется и знать не хочу. Но ночи дожидаться не стану. Ну, прощайте, детки. Если захотите полакомиться — берите что угодно. А лучше убегайте следом за мной, — и, прихватив узелок, он колобком выкатился за дверь.

— Так он меня и не узнал… — начала было Лиза, но тут снаружи раздался топот множества ног, лязг оружия, грубые голоса…

Лева проворно и не очень вежливо затолкал Лизу вместе со скрипкой под прилавок.

— Схватили прямо у крыльца, — прошептал он. — Тихо! Может, сюда они теперь не полезут. Если, конечно, нас не видели.

По счастью, он оказался прав. Топот быстро удалялся.

— Что же нам теперь делать? — тихонько заверещала Лиза.

— Лизавета, ну перестань, — участливо сказал Лёвушка. — По крайней мере, теперь мы знаем, где он. Заметь, куда Циннамон хотел прятаться — не сказал. Не доверяет никому — это тоже о многом говорит, между прочим. Хочешь пирожное?

— Оно мне в горло не полезет, — Лиза яростно терла глаза. — Бедный мастер Циннамон. Бедные они все. Что же теперь будет?

— Я знаю, что будет, — сказал Лёвушка, выбираясь из-под прилавка и озирая лавку. — Поскольку стража ушла, сейчас мы с тобой, с разрешения Циннамона, быстренько подкрепимся ну хотя бы шоколадом. А потом двинемся во Дворец. Выручать твоего Андрея Петровича. Который, оказывается, волшебник. Эх, а ты молчала…

— Я боюсь! — объявила Лиза.

— А я нет, — произнес Лёвушка, причем было видно, что он далек от истины. — И знаешь, почему?

— По… почему?

— Потому что нас двое. Ты да я да мы с тобой. Вставай!

Минут через десять блуждания по пыльным улицам под пасмурным небом наши герои оказались на круглой площади у самого подножия Дворца, некогда отменно красивой, а теперь такой же запущенной, как и весь город, — пыльной, грязной, с давно заглохшим фонтаном посредине. Под громкий стук молотков орава шустрых гоблинов и несколько медлительных троллей мостили площадь квадратными плитами, фиолетовыми и черными, укладывая их прямо в грязь. Гоблины погоняли троллей, те огрызались утробными голосами, со скрежетом волокли и с грохотом роняли плиты, а немногочисленные горожане, выбредавшие на площадь, останавливались и смотрели на все это невидящими глазами в странном оцепенении и шли в обход. Впрочем, кое-кто деятельно обсуждал новшества: за спиной у Лизы и Левушки остановилась какая-то почтенная чета, и раздутый от важности вельможа принялся объяснять своей не менее важной супруге: