Юрий Иванович - Демоны обмана

Так и вернулся Семен на крейсер в роли воздушного наездника. Первым делом, незаметно передавая командный браслет подчинения Люссии, поинтересовался:

– Как она?

– В порядке. Совместно изменили ее внешность, теперь еще пара дней стабилизации – и никто не догадается, что под видом моей личной помощницы-шабена второго уровня скрывается военная преступница и бывшая министр Саниеров. Ну а как Виктор отреагировал на твое самовольство?

– В основном – правильно и, к счастью, без истерики. – Уже в каюте, попивая сок и вытянувшись в кресле, Загребной пересказал свой разговор с сыном почти дословно, подводя итог: – Даже ничего врать не пришлось, а про беременность и полслова не прозвучало. Так что совесть моя более чем чиста. Ну… разве что сильно Бьянку запугивал в пригороде…

– Все равно, ты – гений интриги! – восторгалась демонесса своим любимым. – Так быстро и с ходу нашел оптимальный выход из сложнейшей ситуации.

– Увы! Мне это стоило не одной пряди седых волос, – ворчал Семен, возвращая стакан на стол и только сейчас замечая на трех его углах по хорошо знакомому артефакту современности. – Странно! Мне казалось, что у нас осталось только два… Третий ведь мы подарили Мармеладке, а четвертый – Виктору. Или я что-то путаю?

В пяти сантиметрах над столом, в стационарных, невидимых простому взгляду подставках из кристаллического вещества первого эфирного слоя, висели прозрачные шары с голову человека, и в каждом из них восседала на маленьком зеленом шарике одна из самых красивых бабочек из всех известных землянину. Крупные, с крыльями в мужскую ладонь, эти бабочки могли без всякой заминки перемещаться по обеим сторонам Изнанки, как тот же воплотник. А заключенные в магический шар могли вылетать наружу по воле своего владельца. Один такой шар когда-то подарил парочке некий загадочный торговец по имени Фил. Это было по пути из королевства Мрак в королевство Колючих Роз. Потом в государстве матриархата удалось среди вещей злобной княгини Баталжьень отыскать еще два подобных шара и прибрать к рукам как трофеи. Кстати, трофеи, валявшиеся без толку и занимавшие место на спинах небеспредельных по грузоподъемности сайшьюнов. Ну и напоследок, четвертый шар был найден в сокровищнице недавно уничтоженного преступного маркграфа. Вот тогда и посетила отца идея вручить каждому своему ребенку по изумительно красивому подарку. Начал с Виктории, но именно ей попался самый последний трофей, на высокой, в рост человека, хрустальной подставке.

О чем и напомнила Люссия:

– Шарик ей понравился, но в остальном твоя дочь оказалась умнее нас. Ты ведь помнишь, сколько я над ними сидела, думала и экспериментировала?

– Ну да, демоническая княгиня что-то там такое намекала, что у нее после приобретения третьего шара в руках окажется страшная сила. Но нам никаких данных об этом не попадалось, и тебе надоело с ними возиться…

– И слава светлым человекам! – радовалась трияса. – Иначе меня бы никто не спас. – Кивая, она полюбовалась растерянным лицом своего любимого и снизошла до объяснений: – Виктория не только ахала при виде этой очаровательной бабочки, но с ходу осмотрела со всех сторон подставку. А там красовалась незамеченная нами надпись. Вот, сам полюбуйся!

Подставка оказалась в руках у Загребного, и там на широкой части, обращенной к полу, имелась почти незаметная, но все-таки хорошо читаемая надпись: «1 праль радует глаза. 2 лечат разум. 3, просматриваемые насквозь на одной прямой линии, убивают сознание. 4 убивают собой на скорости».

– Вот тебе и вся инструкция, – продолжала Люссия с торжествующим видом. – Естественно, что умная дочь сразу вернула подарок мне с пожеланиями разгадать загадку. Понятно, что и Виктору пока подарок не достался. Ну и я, когда ты занимался своими делами, уже пару раз с артефактами возилась и пришла к некоторым выводам…

Получалось, что в самом деле количество и расположение шаров, которые имели свое отдельное название «праль», значило очень многое. Один шар доставляет эстетическое удовольствие. Два, скорее всего, даже подлечивают психику у людей больных, а то и сумасшедших. Но если с первыми двумя позициями было сравнительно понятно, то вот вторые пугали и требовали великой осторожности в обращении.

Как догадалась демонесса, три шарика, просматриваемые насквозь на одной прямой линии, могли запросто довести наблюдателя до состояния полного безумства. Она этот момент не проверяла, но, припоминая сволочной характер демонической княгини Баталжьень, догадалась, как легко подстроить ловушку для любого неприятеля. Достаточно просто подарить три шара и по большому секрету прошептать, что, дескать, если просматривать единовременно три прозрачных объекта одним взглядом, откроются все тайны вселенной. Потом только останется прийти и собрать трофеи, а обезумевшее существо разве что добить из жалости и сострадания. Наверняка княгиня именно таким способом собиралась устранить Сагицу Третью, королеву Колючих Роз.

– То есть ты понимаешь, если у нас будет враг, который окажется не по зубам, то нам его достаточно просто задобрить подарком, – констатировала Люссия.

– Более чем… пикантно! – крутанул головой Семен.

– А вот со всей четверкой пралей, или как их надо правильно склонять во множественном числе, у меня ничего толкового пока не получается. Даже саму суть понять не могу: как их следует разогнать, чтобы они убили собой на скорости? Мне даже один поддерживать на весу довольно сложно. Ну ладно, ты сможешь поднять два… А дальше?

Загребной раздумывал недолго.

– Ерунда! Только и следует, что каждым шаром манипулировать одному шабену. Нас тут теперь полно, справимся.

– Не так все просто, смотри!

Демонесса достала из рундука еще один шарик и водрузила его на четвертый угол стола. В следующее мгновение все четыре бабочки развернулись симметрично к центру прямоугольника, а внутреннее пространство вокруг них замигало бледным рассеянным светом, словно аварийные фонари с единой амплитудой. Но стоило лишь шевельнуть любой из шаров, как единая связь прерывалась, свечение вообще пропадало, а бабочки шевелили крылышками вразнобой.

– То есть изначально, – продолжила объяснения экспериментатор, – взаимосвязь должна быть жесткой, статичной, и только затем следует их либо разогнать и таранить какую-нибудь крепость, либо с такой же немалой скоростью вращать вокруг головы, опять-таки к примеру, того же Асмы, пока она у него не закружится и он не околеет.

– Надо же! Кто бы мог подумать?! – Загребной заинтересованно бегал вокруг стола, то поднимая, то вновь возвращая шары на место. Потом стал менять квадрат расположения на ромб, прямоугольник, трапецию и даже прямоугольник, приговаривая при этом: – Гляди-ка, углы и фигура роли не играют. Только статичность… Чем же ее зафиксировать намертво?