Ольга Громыко - Верные враги

– А ты так разбираешься в бабах? – едко поинтересовалась я.

– Честно говоря, в оборотнях больше, – с усмешкой признался колдун, начисто обезоруживая меня самоиронией.

– Но, уверяю тебя, инкуб из Мрака никудышный.

– Дракон тоже, – проворчала я, жмурясь от яркого, холодного, но всё равно приятного солнышка. – Куда пойдем?

– Да хотя бы вон туда. – Верес кивнул на ворота, через которые мы вошли в город. Сегодня их почему-то распахнули во всю ширь, хорошенько утоптав продетую в них дорогу.

За околицей мы приостановились, осматриваясь. При дневном свете и без снегопада округа выглядела совершенно по-другому, неудивительно, что ночью мы едва не заплутали. Заинтересовавшее меня поле без домов и оград оказалось заливным лугом, посреди которого затейливо, с островками в петлях, вилась окаймленная тростником речушка. Ближе к тому берегу тесным кружком стояло человек тридцать, оживленно что-то обсуждавших.

– С какой это радости они там торчат?

– Давай подойдем посмотрим, – предложил Верес.

Мы неспешно спустились с пологой горочки по вытоптанной десятками валенок и даже успевшей местами заледенеть тропке. Оказывается, народ сгрудился у широкой полыньи, в которой без особой охоты шуровал багром краснощекий плечистый мужик. Умаявшись, он разогнулся, с шумным выдохом утер взмокший лоб и окинул собрание злобным взглядом:

– Да, может, и нема его там... по пьяни сронил треух в полынью, а бабы уж и крик подняли – ай-яй-яй, утоп!

– А где же он тогда? – резонно возразила заплаканная тетка в неровно застегнутой свитке. – С обеда во двор не заглядывал!

– Ну, до сумерек мы его, положим, видели, – несколько заплетающимся языком возразил тощий и длинный, как тот багор, парень, чья собственная жена на всякий случай покрепче держала его под локоток. – Даже проводить предлагали, да он отказался...

В свидетеля вперились два категорически расходящихся во мнении женских взгляда: «Что ж ты не проводил, пьянь эдакая, а еще лучшим другом прозывался!» и «Хвала богам, что отказался, а то плавали бы туточки две шапки рядышком!»

Мужик с багром, видя, что односельчане настойчиво жаждут зрелищ, шумно высморкался и снова ткнул багром в черное водяное окошко. И тут же что-то подцепил.

– Ага!!! – дружно выдохнула толпа, подтягиваясь поближе.

Я, в отличие от селян, сильно сомневалась, что лицезрение утопленника благотворно скажется на моем самочувствии. И, повернувшись к колдуну, хотела отпустить какую-нибудь колкость по этому поводу, но, к моему удивлению, Верес тоже наблюдал за сценкой на льду. С эдаким вдумчивым интересом, не имевшим ничего общего с хищным азартом селян. Потом перевел глаза на белую пустошь, сам будто что-то поискал, нашел и нетерпеливо взмахнул рукой:

– Шел, глянь-ка!

– Конские следы, – после короткой заминки ответила я. Уфф, напугал, я уж думала – снова трехпалые или вурдачачьи! – А в чем дело?

– Не замечаешь в них ничего необычного?

Я присмотрелась внимательнее. Полукружья неподкованных копыт двумя переплетающимися цепочками петляли по лугу, как будто молодые необъезженные кони удрали из загона и вовсю порезвились на воле, гоняясь друг за дружкой и в шутку меряясь силой.

Вот только весили они от силы полпуда, иначе проваливались бы в снег по бабки, а не бодро скакали по насту, едва вминая его копытами, как твердую землю.

– Бьюсь об заклад, где-то поблизости есть проточное озеро, – продолжал невероятно довольный чем-то Верес.

– Есть, – удивленно подтвердила я, припоминая карту, – вот там, к северу от села, полосой тянутся Большие Тростники, цепь озерец на реке Скакунье. Кажется, мы стоим у одного из ее притоков.

– И это название ей прекрасно подходит, – усмехнулся мужчина. Люди разочарованно загомонили – выволоченная багром черная туша оказалось всего-навсего разбухшим от воды тулупом. – Так я и думал! Возвращаемся, Шел.

– И что?

– И ищем вывеску с хомутом или подковой, я слыхал, здесь есть небольшое конное хозяйство, – нравоучительно, в своей любимой манере пропускать мимо ушей истинную суть вопроса, пояснил колдун.

– Верес, я тебе когда-нибудь говорила, что ты наглый, надменный и невыносимый тип?

– Раз двадцать. Но если это доставит тебе удовольствие – можешь повторить еще разок, я охотно послушаю!

Вывеска оказалась с рельефной конской головой, под дугой с настоящими бубенчиками, мелодично побрякивающими на ветру. Что Вересу здесь понадобилось, я до сих пор не понимала. Он неторопливо прошелся вдоль денников с лошадьми на продажу, очарованно поцокал языком при виде жеребца-производителя, энергично нарезающего круги в тесном загончике, и долго, со знанием дела болтал с владельцем, пока я, изнывая от любопытства и мороза, переминалась у входа.

– Ты что, лошадь хочешь купить?

– Нет.

– А зачем тогда смотришь?

– Красивые. Особенно вон та, чалая.

– С белой гривой? – Я критически оглядела действительно очень симпатичную кобылку, невысокую и изящную как эльфийская статуэтка. – Да она у тебя в первом же сугробе завязнет!

– Я же сказал – нет. Я не собираюсь ее покупать.

– А что тогда?

– Найдем – узнаешь.

– А сказать трудно?!

– Боюсь сглазить.

– Боишься, ты-ы-ы? Колдун?! – от души расхохоталась я, несмотря на досаду.

– Профессиональные издержки, – не моргнув глазом, солгал Верес. – Шел, ты не могла бы полчасика помолчать? Я же не заставляю тебя тратить твои деньги.

– Еще чего не хватало!

– Тогда будь так добра, не рычи под руку.

Я зарычала, но про себя. Мы перешли в другой сарай, и там Верес наконец-то выбрал три... уздечки. Добротные, новые, со щегольскими бляхами-звездочками вдоль щечных ремней. Потом ткнул пальцем в сваленные под стеной мешки, и дюжий работник тут же притащил нам пудовый куль с овсом.

Ну, узнала. И толку?!

Когда Верес расплачивался, я заметила, что в его кошеле осталась всего пара золотых.

– А лошади? – Я посчитала, что полчасика уже прошли.

– А за лошадьми ночью пойдем.

– Воровать, что ли?!

– Увидишь. Мешочек прихвати, а? – Прежде чем я успела возмутиться, колдун забросил уздечки на плечо и, лукаво мне подмигнув, вышел из сарая.

Ну не бросать же оплаченное добро! Изобразив натужное закидывание мешка на спину, (хозяин конюшни и работник только злорадно ухмылялись – мол, знай, девка, свое место) я поплелась следом за Вересом, представляя, как с размаху огреваю его этим кулем по шее. Хоть какое утешение.

Расспросить колдуна без свидетелей не удалось. У печи уже хлопотала служанка, а «слепец» дулся в кости со сторожем, уверяя, что по звуку определяет, какой стороной они выпали. Доверчивый дедок изумленно охал при каждом броске, безропотно расставаясь с монетками.