Михаил Атаманов - Серый ворон. Путь к рыцарству

Но путь нам преградил канал со стоячей водой — то ли заболотившийся приток какой-то речки, то ли результат смены речного русла. До противоположного берега было всего-то метров двадцать, но грязь по обеим берегам была очень топкой, не подойти к чёрной воде. Что делать?

— Перелезем по веткам сверху! — предложила высокородная леди, указав на росшие по обеим берегам высокие деревья, их кроны густо переплетались, образуя своеобразный воздушный мост.

Мы достаточно легко забрались по корявому стволу и перешли на толстые ветки, растущие над каналом. Камилетта пошла первой, уверенно балансируя и ловко перебираясь с ветки на ветку. Вот она дошла до первых веток нужного нам дерева и перебралась на них. Я шёл следом и, ухватившись за сук, наклонился к следующей ветке. И тут вдруг сломался оказавшийся подгнившим сук, за который я держался. Я не успел схватиться за что-то более надёжное и полетел вниз в чёрно-зелёную воду…

С тучей брызг я ушёл под воду, но тут же выплыл на поверхность. Рядом со мной что-то гулко бухнуло, волны кругами пошли во все сторону. Водный монстр? Я повернулся в ту сторону, болтая ногами и держась на поверхности. Ничего не было видно.

— Камилетта, что это было рядом в воде? — громко встревожено крикнул я.

Ответа не было. Я крикнул громче, но ответа не последовало.

— Камилла, ты где? C тобой всё в порядке? — заорал я во всю силу, но ответа так и не послышалось.

Ужасная догадка пришла ко мне — наверное, этот всплеск был звуком упавшей в воду девушки! Я, упав, сильно раскачал ветки, и девушка не удержалась! Со всех сил я поплыл в сторону места падения — голая чёрная гладь воды была хорошо различима среди плавающей ряски. Набрав воздуха в лёгкие, я нырнул. В бурой мутной воде было очень плохо видно, я донырнул до самого дна и ничего не разглядел. Вынырнув, быстро отдышавшись и глубоко-глубоко вздохнув, я опять нырнул. И смог увидеть на дне неподвижное женское тело! Я ухватился его за руку и потянул вверх.

Нас учили в школе спасать утопающих, но никогда не думал, что эти навыки мне могут когда-либо пригодиться на практике! Доплыв до берега, я с трудом прополз по вязкой грязи и выволок бесчувственную Камилетту на сушу. Девушка была вся испачкана в чёрной тине и не дышала. Я стал делать искусственно дыхание — сначала руками, а потом и рот-в-рот. Ничего не помогало! Я пытался пощёчинами и криком привести её в чувство, не прекращая своих попыток спасти Камилетту. Я плакал от бессилия, но не сдавался.

И тут девушку вырвало! Поток грязной коричневой пены полился на мои руки. Я повернул набок голову дочери герцога, и продолжил руками делать искусственное дыхание. Казалось, эта пена не прекратится никогда — с каждым моим толчком новая и новая порция вырывалась изо рта Камилетты. Но тут девушка задышала самостоятельно! Я засмеялся от счастья, растирая грязными руками слёзы на своих щеках.

Камилетта постепенно приходила в себя — она открыла глаза, её губы растянулись в улыбке. Она что-то попыталась сказать, но её опять вырвало. Отдышавшись, девушка чётко проговорила:

— Ты спас мне жизнь, Пётр Пузырь! С этого дня я твоя должница! Если мне выпадет возможность порекомендовать тебя в рыцари, клянусь, я сделаю это!

— О чём ты говоришь?! При чём здесь рыцарство? Просто я увидел, что ты упала в воду, и выручил тебя, как положено друзьям. Мне ничего не нужно от тебя взамен.

— Я вовсе не упала. Просто я увидела, что ты сорвался с ветки и упал в воду, а потому прыгнула тебе на помощь. Смешно сказать, но я в тот момент даже не подумала, что не умею плавать.

— Ну, ты даёшь! — восхитился я её храбростью и безрассудством. — К счастью, я умею хорошо плавать, так что меня спасать не нужно. Но, поверь, я очень высоко оценил твой поступок, Камилетта.

Она присела рядом со мной на берегу болота. Некоторое время мы молча сидели и смотрели на тёмную воду. Грязные, промокшие, голодные, озябшие, заблудившиеся непонятно где… но вполне живые и даже весёлые от того, что происшествие с дочерью герцога закончилось благополучно.

— Это сложно — плавать? — спросила меня девушка.

— Не очень. За пару дней вполне можно научиться держаться на воде. А за Две Руки — более-менее плавать.

— Научишь меня? — попросила Камилетта.

— Научу. Только хорошо бы денёк выбрать более тёплый.

Мы действительно, стучали зубами от холода. А уж нашу мокрую одежду, покрытую толстым слоем глины вперемешку с чёрной тиной, постеснялись бы одеть даже неприхотливые бездомные бродяги. Но вымыться было негде — разве что ещё раз лезть в ту же самую канаву, в которой мы испачкались. Поэтому нам не оставалось ничего другого, как продолжать путь, пусть и в таком жутком виде.

Грязь постепенно засыхала коркой и кусками отваливалась, моя обувь чавкала при каждом шаге, а холодная мокрая одежда неприятно липла к телу. Но я не ныл, наоборот — подчёркнуто весело шагал вперёд, стараясь поддержать дрожащую от холода идущую босяком по холодной земле Камилетту. Я попытался предложить ей свою обувь, но благородная дочь герцога при виде покрытых жуткой грязью слишком крупных сапог сразу отказалась и предпочла идти босяком.

И тут нам повезло — мы вышли к дороге. И почти тут же из-за туч вышло полуденное солнце, и мы сумели немного согреться. Видимо, богам Эрафии надоело устраивать нам мелкие неприятности, и они решили нас поддержать. Вскоре Камилетта прикинула направление на солнце и уверенно повернула по дороге направо. По её словам, она сориентировалась и теперь уже знала верную дорогу. Камилетта сказала, что вскоре будет деревянный мост через речку, а сразу на ним покажется небольшой посёлок.

К мосту мы вышли минут через сорок. Но оба дружно решили, что в таком жутком виде нам не стоит показываться на людях. Мы свернули в лес и отошли подальше от дороги, держась берега небольшой речки с чистой прозрачной водой.

Вода была жутко холодной, но ничего не оставалось — мне пришлось раздеться до подштанников и окунаться с головой. А потом, дрожа от холода в студёной воде, смывать грязь с рук, лица и волос. Затем долго-долго оттирать чёрную липкую тину с одежды. Леди Камилетта отошла подальше за кусты и занималась тем же самым.

Я развесил мокрую одежду сушиться на ветки, но толку было мало. Нужен был огонь. И я занялся разведением костра — собрал ветки, ободрал мох и кору с соседних деревьев, просушил более-менее кресало и стал высекать искры. Пусть не сразу, но костёр всё же разгорелся. Я соорудил из гибких прутьев что-то типа сушилки для вещей возле огня, да и сам сел поближе к пламени. Леди Камилетта всё это время продолжала полоскать вещи в речке. Но вот я услышал, что девушка наконец-то вышла на берег. Она, стуча зубами от холода, попросила: