Ник Перумов - Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

– Полезны? – вскинулся Анэто, враз утратив всю выдержку.

– Да, мой дорогой маг, полезны. Как не слишком приятные глазу насекомые-могильщики, пожиратели па-Дали, не дающие распространяться заразе. Вы забыли, что тут говорилось о Спасителе?

– Не забыл! Ни единого слова! И я…

– Инквизиция, – властно перебила Вейде, – в своём роде тоже такой вот жук-могильщик, ну или навозник, кому что больше нравится. Не стану скромничать, мне удалось немало разузнать о том, что же станет причиной Второго пришествия, и одно могу сказать определённо: «грехи» простых, «чёрных» сословий тоже играют роль. Чем тяжелее они, эти проступки, чем сильнее осуждаются они, тем больше и сильнее становится неосознанный призыв: «Прииди, Господи, и рассуди нас. Положи конец отвратному попранию закона», чем бы этот «закон» ни являлся – запретом на… гм… прелюбодеяние вне «уз брака» или неумеренности в потреблении горячительных зелий. Много всего должно сойтись воедино, чтобы Спаситель действительно получил власть над Эвиалом, но ничем нельзя пренебрегать. Короче, я хочу сказать – Инквизиция по-своему тоже защищает наш мир, даже сама того не желая. Воевать сейчас со всеми святыми братьями – не нужно и даже вредно.

– Мы без толку тратим время, – с досадой бросил Анэто, не желая вслух признавать поражения. – Вспомнили массу всего, но ничего конкретного. Как противостоять Спасителю? Где искать Салладорца – он ведь, кстати, пока ещё ничем себя не проявил.

– Когда проявит, поздно будет, – посулил Шоар.

– Всё равно. – Анэто покачал головой. – Я предлагал хоть что-то определённое. Инквизиция в открытую выступила против магов. Этлау – страшная угроза, и он сейчас наверняка в Аркине. Нанести один удар и…

– И героически погибнуть под стенами Святого города?! – прошипела Вейде, в свою очередь теряя терпение. – И оставить Ордос с Волшебным Двором без предводительства?! Мне стыдно за Белый Совет, если его глава настолько близорук!

«Не вспоминай о Мегане, чародей, – сжав зубы, повторил себе Анэто. – Пусть эльфы говорят. Это всего лишь слова».

– Тогда прошу предложить хоть что-то исполнимое. Здесь и сейчас. – Ректору Академии понадобилась вся его выдержка.

– Исполнимое здесь и сейчас. Хорошо, – подобралась Вейде. – Первое. Мы все вместе, соединив человеческое и эльфийское волшебство, узнаём, где сейчас некромант Неясыть. Пытаемся также узнать, где сейчас пребывает Эвенгар Салладорский.

– А Спаситель?

– А на него придётся ещё раз взглянуть вам, мой дорогой маг.

– Ч-что? – опешил Анэто. – В прошлый раз я едва е отправился прямиком к нему, и притом сильно раньше срока!

Вейде помолчала, привычно играя прядью. От пристального взгляда ярко-зелёных глаз милорду ректору стало не по себе.

– Любезный мой маг, дорогой Анэто. Вы сейчас – единственный во всём Эвиале, кто может сказать о себе: «Да, совсем недавно я лицезрел Спасителя во всей мощи Его». Живые свидетели Первого пришествия не в счёт. У вас, и только у вас есть связь с Ним. Есть также связь у Этлау, но это, боюсь, нам ничем не поможет, только помешает, если эта связь внезапно оборвётся.

– Почему?

– Никогда не слышали о «мучениках», обретших «святость верою своей»? О тех, кто погибал с именем Спасителя на устах? Чем больше таких, тем скорее Он получает власть над их, скажем так, гонителями.

– Сколько ж ты всего знаешь о Нём, Вейде! – Шоар прищурился с некоторым подозрением, вроде бы шутливым, однако в глубине его взора крылось и настоящее недоверие.

– Положение обязывает, как говорили в старом эбинском Сенате, когда он ещё что-то собой представлял.

– Хорошо, – медленно проговорил Анэто. – Допустим, правительница Вейде совершенно права и у меня Действительно есть некая связь с Ним. Что дальше?

– Что дальше? Милорд ректор Академии Высокого Волшебства, глава Белого Совета вновь взглянет Ему в глаза. Поймёт, что у Него на уме. Насколько Он близок к своей цели.

– А также доблестно сразится с Ним и одолеет в богатырском поединке, навеки отбив охоту соваться к нам в Эвиал, – съязвил Анэто.

– Этого от вас никто не потребует, – не обращая внимания на его сарказм, вполне серьёзно ответила Вей-де. – Чтобы победить врага, надо, по крайней мере, знать Его намерения.

– И как же мы этого достигнем? – сарказм и не думал покидать голос ректора.

– Я сейчас всё объясню. Сила двух эльфийских лесов, соединившись с человеческой памятью, способна вновь открыть вам, мой дорогой маг, врата на тот путь, что вы уже проделали один раз. А последствия… тогда с вами не было нас. Айлин Нарнийская, как я понимаю, готова присоединиться к нам в самое ближайшее время, не так ли?

Шоар молча кивнул.

– Это наш единственный шанс. – Горящие глаза Вейде впились в Анэто. – Даже некромант с Салладорцем могут подождать. Даже Западная Тьма. Но Он – не может.

Анэто долго молчал, прежде чем поднять голову и ровным голосом ответить:

– Я согласен. Когда приступаем?

Когда-то давно молодой в ту пору чародейке, надежде и гордости Волшебного Двора, которой прочили очень большое будущее, довелось прочесть немало историй, в которых герой приходил в себя только для того, чтобы обнаружить путы на руках и ногах, а вокруг – пыточные столы с разложенным и готовым к действию инструментарием. Ну и, разумеется, глумящиеся враги в ассортименте. Всё увиденное должно было сперва погрузить неустрашимого героя в глубокую меланхолию, пребывая в каковой он тем не менее измыслил бы гениальный план спасения, впоследствии с успехом претворив его в жизнь.

…Рвущий грудь кашель и удушье – вот что испытала хозяйка Волшебного Двора, когда чувства вернулись к ней. Однако связана она не была, ложе оказалось отнюдь не пыточным столом, а кроватью, широкой и мягкой. Ноздри щекотали ароматы дорогих курений, к ним примешивался запах свеженастоянных трав.

Богато разубранный покой, витые белые колонны поддерживают основания арок, потолок покрыт тонкой лепниной, всюду тяжёлые портьеры алого бархата, треножники с вазами, где замерли в кратком предсмертном плену срезанные цветы. У постели Меганы стояло кресло, где чьи-то руки аккуратно разложили одежду чародейки. Ойкнув, хозяйка Волшебного Двора заглянула под одеяло – ночная сорочка. Её раздевали, бесчувственную, крутили, вертели, словно куклу, щупали, трогали… везде.

Щёки тотчас залил густой румянец стыда и ярости. Она… она им сейчас…

Мегана привычно потянулась к Силе, которая была с ней всегда, каждый миг с самого рождения, к чему она привыкла, как иной человек привыкает, что его окружает пригодный для дыхания воздух. Потянулась – и встретила лишь пустоту. Враз занывшую, саднящую пустоту. Что-то давящее словно навалилось на неё, не давая сплести ни единого заклятья. Мегана ощутила себя словно с кляпом во рту.