Культивация рунного мастера 4 - Сергей Полев
Какая-то мразь, убившая столько людей, не смеет к нему так обращаться! Пусть его энергия истощена, и он сейчас не сможет создать технику хоть сколько-нибудь опасную для Гора, но… он все-равно не позволит этому монстру спокойно существовать.
Джино сжал кулак и, превозмогая боль с усталостью, собрался встать, чтобы подойти и разбить морду Гора.
Как вдруг сильные шаги раздались неподалеку. Очертания Бран, командора звездных практиков, светились в его восприятии, как полыхающее солнце. Ее аура звездного практика была высвобождена и излучала давление.
Она подошла к Джино, бросив короткий взгляд на него, а затем на химеру. Её голос, уверенный и властный, разорвал тишину:
— Замолчи, тварь.
В воздухе сформировался огромный молот, а затем раздался звук многотонной оплеухи.
Гора отбросило в сторону. Он болезненно рыкнул, но больше не сказал ни слова.
Бран снова окинула Джино внимательным взглядом, задержавшись на его раненом плече.
— Не слушай это чудовище, — сказала она тоном, в котором звучала сталь. — Больше он никому не причинит зла.
Но Джино, чувствуя нарастающую тяжесть в груди, всё же задал вопрос, который грыз его изнутри:
— Почему Гор еще жив?
Бран помедлила, её взгляд на мгновение стал сосредоточенным, словно она обдумывала, как лучше ответить. Наконец, её голос смягчился, но всё ещё оставался строгим:
— Гор — не обычная химера. На протяжении многих лет он ускользал от сильных культиваторов и уничтожал отряды городских стражей. Академия Хранителей заинтересовалась им, и теперь его доставят в ее Бестиарий. Там его изучат, чтобы понять, что сделало его таким сильным, и использовать эти знания для защиты.
Она сделала паузу, а затем добавила с лёгкой улыбкой:
— Ты хорошо постарался сегодня, Джино. Что касается ранения, то я сейчас же прикажу, чтобы тебя отнесли в Лазарет Грейс и обслужили по высшему классу.
**— Не стоит. Сам доберусь, — ответил он сухо, стараясь скрыть слабость в голосе от усталости.**
Бран прищурилась, но затем улыбнулась чуть шире. Она хлопнула его по плечу — нарочно задела раненую область, — и Джино поморщился от боли.
— Тогда подумай над тем, чего хочешь в награду, — сказала она и добавила чуть тише. — Как командор гарнизона, я рассмотрю любую твою просьбу, если она в моих силах.
С этими словами она повернулась и ушла, сопровождаемая остальными звездными практиками. Член отряда поддержки, стоявший рядом, завершил оказание первой помощи и направился к следующему пациенту, оставив Джино наедине с его мыслями.
Пустота внутри него только усилилась. Он сжал кулаки, но даже это простое движение отдавалось болью в истощенных меридианах.
«Слабые убеждения…»
Эти слова Гора крутились в его голове. Он снова вспомнил, как черный вихрь не сработал так, как нужно. Это была легендарная техника, основная на древней родословной, но в руках Джино она показывала лишь крохи своего потенциала.
Если бы Джино создал вихрь как надо, то с Гором не возникло бы таких проблем.
Во время последнего урока в Академии отец намекнул, что техника черного вихря требует не просто силы эфира, но силы убеждений. Тогда Джино не придал этим словам значения, и начал догадываться о том, что это были не просто слова позже, когда проиграл в схватке Лорианом.
И вот теперь, когда Гор произнес то же самое, Джино еще больше убедился, что сила его техники кроется в этих словах. Но какие убеждения должны быть сильными?
Он решительно готов сражаться против любого чудовища, он тверд в своих решениях… он не боится смерти… Разве это не то, что нужно?
Джино задавал себе этот вопрос снова и снова, но так и не находил ответа.
Если бы он только мог спросить это у отца, но сейчас не было такой возможности… и Джино мог лишь гадать.
Он выдохнул, закрывая глаза.
Холодный ветер на вершине стены не утихал, хотя битва осталась позади. Джино сидел, обследуя свое тело внутренним взором. Усталость растекалась по телу, но сейчас ее было намного меньше.
Член отряда поддержке вместе с закрытием ранения, восстановил часть энергии в его мышцах. После такой подпитки Джино чувствовал, что по крайней мере может нормально ходить.
Внезапно в восприятии сверхчувствительности он уловил знакомый силуэт. Мягкий, но резкий, холодный, словно зимний ветер, но с внутренним оттенком странной уязвимости. Алисия. Она двигалась к нему, её фигура в изящных доспехах приближалась напротив. Даже несмотря на слабость, вызванную избыточным использованием своих ледяных техник, её походка оставалась прямой и уверенной, как и подобает наследнице аристократического Дома.
Алисия подошла ближе.
— Ты зачем помешал мне использовать Ледяной гроб? — её голос был прямым, без обиняков. Ни вопроса о самочувствии, ни даже намёка на благодарность. Она говорила так, будто требовала объяснений.
— А что? Не надо было? Ты же сейчас жива.
— Да. Но никто не знал точно, что отряд звезд успеет. Техника была направлена на захват опасного врага, а отменив ледяной гроб ты дал ему шанс. Любой городской страж назовет твои действия ошибкой, поскольку она могла повлечь гибель еще большего числа людей. Повторять такое в следующих боевых ситуациях недопустимо! — Алисия холодно прочитала нотацию.
Джино поднял голову, слегка скосив лицо в её сторону.
— Ясно. Ну тогда знай, что я просто не хотел, чтобы тебя постигла судьба твоих соклановцев, — тихо сказал он. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалась усталость, и каждое слово словно давалось с усилием. — Я не хочу, чтобы твоя душа навсегда осталась во льду. Чтобы ты стояла как украшение на алее среди замороженных статуй химер.
Фраза была сказана просто, как что-то незначительное, но ответ, казалось, ошеломил Алисию. В её ауре возникло резкое смятение, словно буря вспыхнула под равнодушной маской. Она долго молчала, и в воздухе повисла странная тишина.
Когда она наконец заговорила, ее интонация оставалась такой же ледяной:
— Тебе стоит лучше беспокоиться о себе, а не о других, Джино.
Не дав ему времени ответить, Алисия развернулась и начала уходить. Её тонкая фигура с развевающимися на ветру волосами медленно удалялась.
Джино долго провожал девушку внутренним взором, отмечая каждую мелочь: её движения были спокойными, но всё же в них читалась какая-то натянутость.
Он вздохнул, откинув голову назад и закрыв глаза. Даже если она не сказала ни слова, её молчание сказало больше, чем могла бы любая реплика.
«До сих пор обижается,» — подумал он. Это была очевидная правда, над которой он давно
