Бродяга. Копьё Света - Айон91
— Убил, — сказал Айон, оказываясь в мгновение ока подле демона, в грудь которого он погрузил свои пальцы с когтями, вошедшими, как нож в масло.
Послышался хруст всех ребер разом, за ним истошный вопль из глотки демона и вой от дракона, так как связь фамильяра и хозяина окончательно разорвана. Принц, смотря на мальчика, не понимал, когда и как именно это произошло. И почему дьяхэ до сих пор на ногах? Ведь черное пламя бездны, сжигающее его плоть, дух и суть должны были привести Айона к истощению. Ответ на свой вопрос демон не получил, лишь слова на прощание:
— За семью сих Хантэ!
И резко, без скорби и сожаления, смотря в затухающие глаза принца, мальчик вырывает тому сердце. Держа его в когтистых пальцах, подносит к губам, смакуя капающую кровь. Как он и обещал, смерть демона не стала легкой. Ни единой возможности сбежать, так как нити, связующие его с миром бездны и этим миром порваны. Ни крупицы магии и энергии, чтобы восстановиться и жить какое-то время без сердца. И ни какого перерождения, ведь когти дьяхэ, связавшего свою жизнь с шаншэ, подобно теневому созданию пограничья и черному пламени демонов, могут забирать эту способность, так необходимую принцу. И как вишенка на торте, маленькая деталь, прощальный подарок:
— Сотрясение души!
Произнес Айон семейное проклятие сих Хантэ, вкладывая в приказ все остатки маны. Он, как единственный потомок сих Хантэ, пусть и поменявший суть, может пользоваться этой способностью, дарованной далеким предком. И удар, брошенный в принца, оставил от души, пусть и непроглядной, как сама бездна, только лоскуты, разбросанные по догорающему узору сущности. Демон, лишенный возможности вернуться в свой мир, с растерзанной в пыль душой, дырой вместо сердца, и убитым фамильяром — проиграл. Но смерть свою от руки падальщика не принял, ответил:
— Клинок пламени! — произнес принц, окончательно рассыпаясь темно-серым пеплом, который тут же унес прочь ночной ветер.
Перед глазами мальчика, которого насквозь пронзил меч, встала белая пелена. Сердце пропускало удар за ударом, сотрясая сознание и душу, воющую от боли. Из легких вырвался сдавленный хрип, а кровь пошла горлом. И не только. Из носа, глаз и ушей также отекли алые дорожки. Мир перед глазами мальчика стал стремительно таять, а земля уходить из-под ног. Силы и жизнь его покидали. И никто, даже теневой спутник шаншэ не в силах это прекратить, только он:
— Шадар… — произнес мальчик перед тем, как рухнуть на землю, роняя из когтей вырванное сердце врага.
Лежа на земле, пронзенный мечом демона, теряя с каждой секундой жизненную энергию и нити связи с этим миром, прощаясь со всеми и благодаря провидение и судьбу за встречу с друзьями, Айон так и не понял, показалось ему, или же нет. Пришел на самом деле Шадар, или это просто предсмертные видения, успокаивающие и умиротворяющие. Дьяхэ было все равно, даже если это видения, пусть так.
…
— Ты победил, Айон, но какой ценой… — склоняется Князь над раненым мальчиком, беря его на руки, направляясь в сторону поместья.
Цена, которую придется заплатить дьяхэ — велика. Как и последствия смерти принца. А рана, нанесенная мечом черного пламени — будет еще долго терзать тело и душу дьяхэ, отправляя его разум в самую глубокую пропасть, наполненную страхами и болью. Айону не привыкать, он и сам почти Бездна во плоти. Но все равно, окунуться в леденящие потоки прошлого, сто крат усиленные действием меча — это не то же самое, что видеть сны джина. Испытания — вот что его ждет. В этом, увы, Шадар не в силах помочь. Мальчик должен будет справиться сам. Это его тропа, на которую вступать посторонним опасно, будь они хоть трижды Князья или Владыки.
21 глава «На острие Копья. Часть 1»
Шадар
Демон, с которым пришлось столкнуться Айону, не пожалел даже собственного посмертия и возможности переродиться, отдал всю жизненную энергию, вложив в этот удар желание забрать мальчика с собой. Но я этого не допущу. Дьяхэ, даже несмотря на то, что служит на благо Северного государства Генералом Тьмы, является моим другом. А друзей, что в бытие человеком с принципами рыцаря, что в воплощении дюра с возложенными на меня обязанностями Князя, не бросаю и так просто не даю им покинуть этот мир. Сделаю все возможное, и даже сверх этого.
Авантюристы, когда мы с Айоном вернулись в поместье, все еще спали и не ведали, что произошло. Только Ильтирим, из-за своей принадлежности к эльфийской расе и их особенностям: чуткому слуху и распознаванию малейших колыханий в тонкой материи, выбежал ко мне с обеспокоенным взглядом, так как смог распознать эманации демонической энергии, столкнувшихся с силой дьяхэ.
— Черное Пламя Бездны! — ужаснулся он, когда увидел рану на животе Айона. Края были окружены черным маревом, не дающим сущности теневого создания запустить процесс регенерации. Мальчик, лежащий на моей кровати, раскинув руки в стороны, откинув голову набок, тяжело дышал. В уголках рта застыла темно-алая кровь, под глазами залегли глубокие тени, держался он на честном слове и надежде на мою помощь.
Общими усилиями и рунными связками, а также вплетя в структуру рунного кокона наш с Айоном договор Князя-Генерала, мы с эльфом на время приостановили посмертную волю демона, чуть отодвинув ее в сторону. Усмирили Черное Пламя, загнав в самую глубь. Когда слившиеся во едино наши с Ильтиримом рунные плетения, направленные на блокировку воли демона, были полностью созданы и прикреплены к ауре дьяхэ, регенерация медленно начала восстанавливаться. Как и теневая форма. А пока мы с Ильтиримом спасали жизнь мальчика, наступил рассвет.
Айон, пока авантюристы ищут часть копья, остался спать в моей комнате и приходить в себя, насколько это возможно. Ему бы продержаться до владений Винтера, а там, с помощью лича и его артефактов, восстановление дьяхэ пройдет быстрее. Винтер, как ректор академии и привилегированный маг Северного государства, имеет доступ к хранилищу реликвий, оставленных еще приемниками Владык сторон силы. Уверен, он найдет то, что поможет уничтожить Черное Пламя Бездны,
