Когната - Алексей Борисович Сальников

Весь путь в Зеркале Максим Сергеевич размышлял, что у чудовища, а если брать шире, то у нескольких монстров (отца, матери, деда) не могло появиться такого забавного ребенка, недостойны они были ее, а она ничем не заслужила того, чтобы расхлебывать за ними все, что они натворили в войну. Однако вот: у них была Когната, а у Когнаты были они, и девочке еще предстояло жить с грузом вины за родителей и родственников.

Он надеялся, что дочка его все же не очень плохая, а все слухи о ней — лишь пропаганда, призванная очернить одну династию и обелить другие. Хорошо, что он так никогда и не увидел Секунду, что они не столкнулись лицом к лицу, ведь эта встреча сломала бы его окончательно и бесповоротно.

Женщина в заточении

Когда Константин рассказал Волитаре про засаду, где был опекун и рыцари в сине-зеленых доспехах, она поверила сразу. Но остальные не поверили, выслали на указанное Константином место контрольную группу, а те ничего не нашли. Впрочем, факт оставался фактом: опекун и множество рыцарей пропали, так что Когнате назначили нового опекуна взамен убитого, и был он из другой семьи, нежели прежний.

Константину никто толком не объяснил, зачем все это было, к чему эта засада, похожая на встречу, почему их не убили сразу, откуда-нибудь издалека, почему одни рыцари надели именные доспехи, а другие действовали анонимно.

— Ты в чужую голову не заглянешь, — предположила Волитара. — Те, что без опознавательных знаков, просто хотели убить, но ничего у них не получилось. А те драконы, что с опекуном находились, похитить собирались, правда, мне, зачем это делать было, непонятно. А ничего, если бы не получилось, они убить планировали. Я, что это так было, думаю. Много кто, если он до Фумуса и Секунды дотянуться не может, расправиться с Когнатой мечтает, чтобы боль ее родителям причинена была. Я, что опекун один из таких был, считаю.

Вообще, возвращение Когнаты домой наделало столько суеты, что в мегаполисе про Константина забыли чуть ли не на две недели. Поселили в гостинице, куда изредка звонила Волитара, выдали командировочные, с которыми Константин не знал, что и делать. Он успел отправить родителям четыре письма, чтобы не беспокоились (не получил в ответ ни одного). Выходил на близкие прогулки в парк. Хорошо, что одеждой тоже обеспечили, а то он странно смотрелся бы в плаще, сапогах и застиранном походном среди светофоров, небоскребов, неоновых вывесок. Пистолет не отобрали, что интересно, даже подкинули запасных обойм. К стилетам выдали дополнительные батарейки — такие же, как у людей, похожие на карандаши, но оформленные покрасочнее. Все это добро Константин усердно таскал под пиджаком.

— А то примечательное кафе, оно ведь недалеко находится, — подсказала Волитара во время очередного недолгого звонка. — Оно в паре кварталов от гостиницы стоит. Ты бы туда сходил, ты, что там и как, проверил бы. Я, если правильно понимаю, хозяин его совсем твоему приходу не воспротивится.

Константин, ради разнообразия, повадился в кафе. Хозяин пытался накормить гостя бесплатно, однако же Константин каждый раз оказывался упрямее.

Местные жители что-то знали, потому как с каждым новым посещением Константина посетителей становилось чуть больше, чем прежде, они с любопытством смотрели на гостя с человеческой стороны Земли, в их глазах читалось недоверие, что он сумел побороть жену Фумуса голыми руками.

Наверняка за ним следили — как-то днем, когда Константин уже начал привыкать к такой неспешной жизни, к ежедневной прогулке в парке, к ежедневному походу в кафе, именно в кафе Волитара безошибочно и нарисовалась. Одетая в простенькое с виду платье, в обычные туфельки на каблуках, постриженная как будто собственноручно, словно садовым секатором, косо срезавшим ей челку, волосы возле ушей и сзади, она тем не менее вспугнула своим появлением посетителей и дракона за прилавком. Если первые потихоньку удалились — сначала те, кто поближе к выходу, чуть позже — остальные, то у продавца не было выхода, но он, кажется, не особенно переживал, а, что называется, грел уши. Несомненно, такой компании кафе еще не видело, наверняка ни разу не было, чтобы за одним из столиков заведения сидели аристократка и два человека сразу. Дело в том, что Волитара не только пришла сама, но привела с собой еще и мрачного человеческого мальчика.

— Я упредить твой вопрос без промедления желаю, — заявила Волитара, садясь и отодвигая стул для мальчика. — Два дела у меня для тебя сразу имеются, и это первое из них есть.

Она слегка толкнула мальчика локтем.

— Как там наша герцогиня поживает? — отвлекся от кофе Константин.

— Ты про Когнату говоришь? — спросила Волитара, пододвигая мальчику листок с меню, а когда Константин кивнул, со знанием дела произнесла: — Она еще герцогиней не является. Чтобы ей герцогиней стать, Когнате кое-каких членов семьи пережить нужно, а они умирать не собираются. В любом случае, ты не зря спросил. Когната — второе дело, с каким я к тебе обратиться собираюсь. Точнее, Когната к тебе обратилась, она хочет, чтобы ты вместе с ней Секунду посетил. Она вас зачем-то познакомить хочет.

Волитара посмотрела на часы на стене.

— Час у нас имеется.

— Я никуда не поеду, — заявил Константин твердо.

— Но пока я о первом деле поговорить хочу, — не услышала его Волитара.

Она обратила внимание, что мальчику меню ничего не говорит или он не знает, что заказать или как это сделать. Волитара не успела махнуть рукой, а продавец уже стоял и с готовностью смотрел на клиентов. Волитара показала продавцу какие-то пункты в меню, объяснила, и продавец, кивнув или поклонившись, удалился.

— Я, что мои любят, то и человеческому мальчику понравится, думаю.

— Ты о детях своих? — поиронизировал Константин. — Так они, небось, и сырое мясо любят.

Волитара не оценила шутки.

— Я не проверяла, — сказала она.

— Я люблю сырой фарш. Но немного, — признался мальчик.

Волитара слегка отстранилась, оценивая мальчика чуть издалека, затем вернулась в прежнее положение — с локтями, поставленными на стол, доверительно наклоненная к Константину, сказала:

— Антон имя его есть.

— Мне его обратно доставить нужно? — догадался Константин.

Волитара убежденно покачала головой, отрицая его предположение.

— А что тогда?

— Зеркало только тех, кто хотя бы полгода в гостях прожил, пропускает. Зеркало