Инопланетный князь (СИ) - Алексей Калинин
— Вах-вах-вах, вся в отца, — задумчиво проговорил Ибрагим.
Он постоял немного, потом в сердцах плюнул, попытался сорвать голографическую шапочку с головы и ударить ею об пол. Увы, шапочка осталась на месте. После этого он рванул в сторону своих двухкомнатных аппартаментов…
В субботу с утра я проснулся в хорошем расположении духа. А что? Если суждено погибнуть, то лучше сделать это с улыбкой, а не с мрачным выражением рожи.
На ужине я не налегал на тяжелую пищу. Мне нужно было порхать как бабочка и хреначить как шершень, поэтому я ограничился овощами и рыбой. После мяса могло потянуть в сон, а вот спать мне как раз и не требовалось.
После субботнего ужина у студентов было свободное время. До утра понедельника им давалась полнейшая свобода: хочешь — оставайся и отсыпайся в академии; хочешь — домой езжай; хочешь — в соседний городок отправляйся на поиски развлечений. А если душа лежит к трехчасовому пути, то можешь и в Москву смотаться.
Мы с Мишкой вовсе не хотели мотаться, но если обещали разобраться с Ибрагимом, то слово надо держать. Поэтому около семи вечера мы вышли из ворот Академии.
Машину Ибрагима и в самом деле трудно было не узнать. Черный ящик «Гелендвагена» с изображениями оскаленных львиных морд на бортах стоял неподалёку от входа. Он всем своим видом показывал, что к этой машине лучше не подходить — опасность обитает как снаружи, так и внутри.
Мишка с надеждой взглянул на меня:
— А может быть не поедем?
— Миш, мы же обещали помогать маме? — я сразу зашел с козырей. — Ты сам знаешь, что деньги у неё заканчиваются, а на боях можно заработать достаточную сумму, чтобы она ещё какое-то время продержалась. Это мы тут с тобой на всём готовом, а она там…
Маму Мишка любил, поэтому даже не стал со мной спорить.
Ну да, я всегда находил такие слова, после произнесения которых сомневающиеся были готовы идти за мной в огонь и в воду.
После моих слов он уже без сомнений двинулся к порыкивающей машине. Как оказалось — мы не ошиблись в своих предположениях. Машина и в самом деле была Ибрагима. Он сидел за рулём, сумрачный, как сто утёсов.
Взглянул на меня:
— Гдэ твая адэжда? В чом драться будэшь?
— В этом и буду, — пожал я плечами. — Только верх сниму, чтобы кровью не забрызгать, а штаны оставлю. Правилами же это не запрещено?
— Лубитэли, — процедил Ибрагим и мотнул головой. — Садысь, паэхали!
Ну, раз «паэхали», так «паэхали». Чего в самом деле тянуть-то? Как говорил мой учитель из прошлого: «Перед смертью на звездное небо не насмотришься!»
Мишка залез с другой стороны машины. Я тоже разместил свой зад на кожаном сидении.
Взревев мотором, черный угловатый автомобиль прыгнул вперёд и помчался прочь от Академии. На выезде машину проверили охранники и опустили магический завес, закрывающий доступ посторонним личностям в Академию. Машина проехала по мосту над глубоким рвом и выехала на шоссе.
Я пялился по сторонам. Как-то не удалось первый раз всё рассмотреть — ехали в грязном такси, где только лобовое стекло омывалось жидкими струйками воды. Сейчас же получилось увидеть и Дремучий Лес, Высокие Горы, пылающее Огненное Озеро и даже невероятно огромные Заливные Луга.
Необычно, я бы сказал. Лес действительно был дремуч и темен. Даже в сумерках ничего нельзя было рассмотреть за лесной чертой. Только иногда вспыхивали красные точки в глубине темноты.
Высокие горы упирались верхушками в небосвод. Больше вроде бы ничем похвастаться не могли, если только… На миг мне показалось, что высоко-высоко стоял человек такого роста, что мы вряд ли могли превысить своими параметрами мизинец на его ноге. Впрочем, это могло только показаться.
Огненное Озеро назвали не просто так — его поверхность и в самом деле пылала. Как будто в этом месте из-под магмы выперло грыжей внутреннее ядро Земли. С одной стороны его подпирал Дремучий Лес, а с другой Высокие Горы. Проехать над Озером можно было только по черному, как уголь, мосту.
Причем на обеих сторонах моста были пропускные пункты, как возле Академии.
Да уж, детей аристократов охраняли очень хорошо…
Ну, а Заливные Луга простерлись до горизонта и поросли густыми зарослями разнообразных трав. Там запросто могла спрятаться целая лошадь, чего уж говорить о людях.
Вот на это я и пялился, пока машина мчалась по дороге.
— Ибрагим… — неожиданно даже для меня позвал водителя Мишка. — Можно я кое-что скажу?
— Нэт! — отрезал Ибрагим.
— Это касается твоих родных, — заплетающимся голосом проговорил Мишка. — Аркаш, прости, но я не могу иначе…
Машина дернулась, немного сбавила ход. Ибрагим бросил взгляд черных глаз в зеркало заднего вида:
— Што, э?
— Мишка, мы договорились с Ибрагимом. Он всё узнает в своё время, — сказал я, поняв, что брат задумал что-то не то.
— Я… Я хочу рассказать про тех троих… Они… Они поступили плохо и были наказаны… — дрожащим и спотыкающимся голосом произнес Мишка.
Ну вот! Ходи с ним после этого в разведку!
И зачем я его с собой взял? Взял, да и растрепал так просто очень важную и ценную информацию.
— Они маи брррратья! Я тэбя сэйчас выкину из тачки, если будэшь плохо о них гаварит! — прорычал Ибрагим.
— Я говорю только то, что знаю, — Мишка закрыл лицо руками. — И всё было…
— Миш, завязывай! Ибрагим всё узнает после боя, — я ткнул его локтем в бок.
— Нет, я должен рассказать, — проговорил Мишка и отнял руки от лица, словно решившись на что-то. Он взглянул через зеркало заднего вида прямо в глаза Ибрагима. — Твои братья хотели изнасиловать женщину, а мы с Аркашей за неё заступились!
Ибрагим скривился, как будто откусил половину лимона, и стукнул по рулю:
— Нэ вэрю! Маи брррратья нэ такие!
— Ты можешь мне не верить. Можешь высадить меня здесь, но я сказал правду. Мне было страшно это сделать, но я должен…
— Братья сказали, что вас было многа! И вы опазорили их, украв адэжду! — прервал его Ибрагим.
— Мы ничего не воровали. Это сделали мародеры, когда всё закончилось. И нас было всего двое… — не сдавался Мишка. — Я бы не сказал, но…
— Вас была двое? Ха-ха-ха! И вы ничэго нэ брали? Тагда аткуда у вас мабила Бахи? Ты врёшь, сын шакала! — снова ударил кулаком по
