Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)
– Что случилось? – обеспокоенно спросил мэйе, а жена его пододвинула к Беатии большую кружку с колодезной водой.
– Это я… от счастья, от благодарности плачу, – нашлась Беатия и попросила отрезать ей кусок сыра. Три дочери мэйе наперебой бросились исполнять это пожелание, а старуха-мать стала громко возносить Кэаль молитву за то, чтобы и впредь служители её осеняли своими крылами этот дом. Лэннери вдруг заскучал и потихоньку, пока все были заняты Беатией, выбрался во двор – только дверь скрипнула.
Небо над ним раскинулось безупречно-синее, без единого облачного пятнышка, и хотя Белая Звезда сияла не так ярко, как прежде, трещины на ней были не так уж заметны – если не присматриваться. Лэннери постоял какое-то время, вслушиваясь в звуки окружающего мира – кудахтанье кур, мычанье коров и гогот гусей. То и дело доносился колодезный скрип и человеческие голоса, слышался чей-то грубый, но сердечный хохот. Из хлева тянуло запахом навоза, который смешивался с ароматами скошенной полевой травы. «Остаться бы тут», – подумал Лэннери, как тогда, в Аргеновой Долине. Хотелось лечь где-нибудь на траву, слушать шёпот листвы на деревьях и ни о чём не думать, пока не уснёшь.
За спиной скрипнула дверь – Беатия вышла, привалилась к стене. Цвет её лица, белизной теперь не уступавший платью, насторожил Лэннери. Даже веснушки пропали. Он тронул фею за плечо:
– Что-то не так?
Беатия подняла на него растерянный взгляд, выговорила с трудом:
– Отведи меня… куда-нибудь.
Лэннери подхватил её под локоть, отвёл в сторону. Сильнее запахло хлевом, и, кажется, Беатия побледнела ещё больше. Пожалуй, надо было уменьшиться – это было последней мыслью Лэннери перед тем, как фея нагнулась, и изо рта у неё полилось на землю.
– Ты чего?! – Лэннери придержал её за плечи, не обращая внимания на то, что новая струя рвоты испачкала ему башмаки. Поменяет. – Не пошло, да?
Беатия задыхалась, часто дышала, в глазах её блестели слёзы.
– Полезло… да только с того же конца. И такой мерзкий вкус во рту, – прошептала она.
– Пойдём, я скажу им, чтобы дали тебе воды, – Лэннери с тоской подумал о закончившейся в кувшинчиках росе. – Прополоскаешь рот.
Но Беатия замотала головой и выпрямилась, отводя от себя его руку.
– А вдруг меня там ещё раз скрутит? Прямо на пол? Стыдно. Они меня так угощали, будто и вправду рады были… так суетились… не хочу.
Лэннери с нарастающим удивлением вгляделся в её лицо. Он знал Беатию под разными личинами: то в маске притворной ласковости и доброты, то злую, насмешливую, готовую издеваться над врагами сколько захочется, то соблазнительницу, прятавшую огонь в глазах за скромно опущенными ресницами. А была ещё одна Беатия – та, что всегда рядом, настоящая соратница, неустрашимая фея. Но такой, как сейчас – сбитой с толку, стыдящейся того, что её просто затошнило от человеческой еды, подавленной и слабой, Лэннери Беатию не знал.
– Тогда пошли к колодцу, – живо предложил он. – Твоя палочка где?
Беатия вместо ответа похлопала себя рукой по груди:
– Здесь она. Держится, не упадёт.
Лэннери смущённо кашлянул, глядя в сторону, и зашагал в сторону колодца. Наверное, Беатия заметила жалость в его глазах и нашла отличный способ с ней расправиться. Он слышал, как она идёт сзади и тихонько посмеивается – дескать, шутка удалась!
Впрочем, у колодца Беатия снова сделалась серьёзной. Какие-то добрые люди оставили там пару кружек из древесной коры, так что фея не только прополоскала рот, но и напилась.
– А наша роса вкуснее, – сказала она, утирая губы тыльной стороной руки. Лэннери рассеянно согласился – взгляд его то и дело обращался к лесу, который начинался за частоколом. Показалось или там мелькнуло что-то серебристое? В груди неприятно заныло при мысли о чуть живой, замученной пытками Наставнице.
– Ой, что же это я! – спохватилась Беатия. – Нужно ведь перед домом убрать. Да поскорее! Лэн?
– Иди, я сейчас, – Лэннери бросил на фею только один взгляд, чтобы проверить, схлынула ли бледность с её лица. Всё было в порядке.
– Долго не стой тут, – нахмурилась Беатия. – Мирана, – ткнула она в палочку, – мне все уши прожужжала тем, чтобы мы не разлучались.
Лэннери пожал плечами – ясно, что он и не собирался ничего такого делать. Во всяком случае, надолго.
– И башмаки поменяй, – сама Беатия взмахом палочки заменила старое, испачканное платье на новое. – Налюбуешься на свои деревья – и в дом! – Она развернулась и убежала – только светлые волосы взметнулись волной.
А Лэннери уменьшился, взлетел, сжимая в руках палочку, и внимательнее посмотрел вглубь леса. Мог ли он ошибиться? Ведь почудилось что-то, похожее на сияние фейских крыльев. Взгляд скользил по колючим кустарникам, низким деревьям с густой листвой, то и дело волнующейся от ветерка; ближе, у самой кромки леса – россыпь желтянок с мясистыми стеблями. Лэннери невольно прищурил глаза – ему казалось, или там, в траве, что-то белело?
«Лэн, в одиночку не лети», – тревожно проговорила Айя. Притворяясь, что не расслышал, Лэннери перелетел через частокол, ограждавший Гурунью от волков и иных злодеев, и стал подлетать к цветущим желтянкам. Ближе… ещё ближе…
– Да это просто нить! – вырвалось у него вслух.
Серебристая нить, которая змеилась в траве, уходя куда-то глубоко в лес. А нет, не так уж и глубоко: пролетев ещё немного, Лэннери присвистнул. Клубок! Самый настоящий «серебряный клубок» из человеческих сказок! Правда, совсем небольшой.
– Ну, уж катиться ты, как в сказке, не станешь, – уверенно заявил Лэннери. Он присматривался к клубку, охваченный каким-то странным чувством. Нет, и не совсем серебряный тот был, а скорее… седой какой-то, и, правду сказать, нить казалась слишком тонкой.
Тем временем клубок дрогнул, словно под порывом сильного ветра… и покатился! Забыв обо всём, Лэннери полетел следом. Юного фея терзало ужасное подозрение, и развеять его можно было, только взяв в руки клубок и перебрав нити! Прокатившись по тропинке между деревьев, клубок остановился. Теперь Лэннери парил над ним, тяжело раздумывая.
«Лэн! Лэн, ты что?! Вернись! Ты же помнишь, что за вами следили!»
Крики Айи обожгли его осознанием того, что так можно и в ловушку
