Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов
Они долго кружили по темным проулкам, пока наконец не вышли к многоэтажному дому, служившему пристанищем Чеснабу, а в последнее время и Азрику. Чеснаб открыл дверь и забросил внутрь девочку, после туда юркнул Азрик, за ними последовал сам гигант.
Папсуккаль продолжал бесноваться — он требовал немедленно проверить целостность арнума, так как, по его словам, если тот «засветился», а тем паче раскололся, то им всем грозит страшная опасность. Чеснаб возился с запором двери, и только тут Азрик понял, что девочка все это время была вместе с ними.
— А ты чего здесь? — невпопад спросил он.
Та тоже выглядела совершенно ошеломленной, так что не ответила. Чеснаб закрыл дверь и погнал их вверх по лестнице.
Наконец они натолкались в его каморку. Гигант закрыл за собой дверь и сказал, улыбаясь:
— Теперь у меня, кажется, два подарка.
Азрик что-то буркнул и, так как Папсуккаль уже впал в полную истерику, осторожно развернул арнум и положил его на чистую дощечку у стены. Они вдвоем осмотрели его и пришли к выводу, что ничего страшного с ним не случилось. Статуэтка тоже была в полном порядке. Наконец обе драгоценности были аккуратно завернуты в остатки мешка, Азрик обернулся и увидел безмерно удивленный взгляд девочки и понимающий — Чеснаба.
— Он разговаривает с духами, — пояснил гигант. — У него есть семейный талисман, его зовут Папс.
Папсуккаль надулся, но промолчал.
— Вот как ты меня нашел, — сказала девочка. — Надо было выкинуть эту штуку в первый же день. Таскала ее еще.
— Хорошо, что не выкинула, — проворчал Азрик. — Иначе на твою голову пало бы древнее проклятие.
Девочка скривилась и вдруг заплакала. Чеснаб встал перед ней на колени, обнял, она ткнулась лбом в его плечо. Азрик топтался, не зная что сказать или сделать. Папсуккаль, еще больше помрачнев, исчез — видимо залег к себе.
Девочку звали Лиса. Рассказанная ею история была печальной. Они жили с отцом и матерью в деревне неподалеку от Сидона, мать ткала, отец занимался самой разной работой, да вдруг заболел и умер. Сводить концы с концами стало совсем тяжело, и они решили перебираться к тетке в Берит, у нее как раз ткацкая мастерская. Но как на грех в Тире умерла и мать, оставив дочь совсем одну. Все средства, которые у нее были, в первый же день украли. Причем украли способом, который она потом использовала с Азриком и Чеснабом.
Она не воровка, и хотя ей повезло — она никак не решалась к кому-нибудь подойти и продать эту золотую бляху. Просто не знала, как и что делать. Рубашку она обменяла на лепешки и истратила всю найденную в мешке мелочь. За все это она просит у них прощения и перед лицом всех богов обещает, что вернет все украденное, как только сможет.
Чеснаб спросил ее, как она это себе представляет. Лиса сказала, что ее тетка очень богатая, у нее мастерская. А она умеет хорошо шить — и иглой, и на станке, так как ее всему обучила мама. И тетка даст ей работу, и Лиса заработает и сможет расплатиться.
Азрик сидел насупившись. Он сильно сердился на воровку, которая чуть не лишила его всего, что у него было. Но перед ним сидела вовсе не воровка, а испуганная плачущая девочка, очень похожая на его сестру. Сердиться на нее никак не получалось.
Сомнения его развеял Чеснаб — он сказал, что он никого никому не даст в обиду, что всем пора спать, что утро вечера мудренее. Спорить с ним никто не стал.
Проснулся Азрик поздно. Доносились странные звуки, он сначала не сообразил, что это. Ему казалось, что ночные приключения ему приснились. Он, не открывая глаз, протянул руку — вот статуэтка, вот завернутый в тряпки комок арнума, вот… бляхи не было. Он вскочил.
Лиса сидела к нему спиной и, напевая, зашивала его мешок. Чеснаба нигде не было видно.
— Доброе утро, — сказала девочка. — Рубашку я твою заштопала, вон она. Сейчас мешок сделаю. Ничего не выпадет.
— А… где… — Азрик увидел, что золотая бляха лежит поодаль, ему стало стыдно. — Где Чеснаб? — нашелся он.
— Ушел по своим делам, — отозвалась девочка. — Вот, готово.
Азрик осмотрел ее работу — сделано очень хорошо. Насколько хороша в шитье была его тетка Ильсан, но маленькая Лиса ей в этом явно не уступала. Он подергал шов, потом аккуратно уложил туда свои пожитки.
— А ты вправду с духами общаешься?
— Ну… в общем да. С одним. По крайней мере. Хотя вижу много, — похвастался он.
На самом деле, он говорил правду, но эта правда сильно пугала его самого. Он видел старика и женщину, которых допрашивал Папсуккаль, он видел духа ручья и то странное и страшное существо во взорвавшемся храме. И кроме них — он часто замечал нечто, снующее вокруг него, особенно недалеко от храмов. Некоторые были похожи на жрецов, некоторые — на бродяг, некоторые вообще ни на что не были похожи — словно к змее приделали голову человека, например. Видел он их всегда мельком, словно искоса — любые попытки разглядеть их оборачивались тем, что видение расплывалось и исчезало.
А еще ему начали сниться сны. Он видел сцену драки между богами, он видел, как его осыпает черный песок. Он видел, что попавшие в него песчинки словно прорастают — иной раз это было страшно, он словно становился деревом, вырастал до неба, видя всю землю — горы и пустыни, моря и реки, корабли и караваны… Или он был птицей, летел по небу, и перед ним словно раскрывались необыкновенные виды. Временами он словно видел сквозь землю, проницал грандиозный подземный мир, а иногда — в облаках словно вырастали чертоги богов, и соединяла их долгая, длинная, старинная дорога.
Но это сны и делиться ими с
