Химера (СИ) - Адамов Марк

— Неужели всё кончилось? — не сдержался Ладаим, когда выломанные шаадамарцами ворота остались позади. — Какие же они всё-таки уроды, эти богачи.

— Ничего не кончилось, — Варион не верил. Ему хотелось обернуться, вновь взглянуть на поместье Яголл. — Нами играли, как твоими картами.

— После игры карты возвращаются обратно в колоду, — Крысолов сумел улыбнуться. — Не хочешь напиться? Давно не сидели в «Морде».

Химера смотрел на расслабленное лицо друга и на свою одежду, запачканную кровью и порезанную осколками стекла. Отчасти он жалел, что Альхиор не добил его, ведь тогда он уже обрёл бы желанный покой. Таким, как Лисы, не суждено было попасть в царство Далёкой Звёзды, даже если бы оно существовало. Им грозило лишь место в мире Чёрта, первого упира, но Варион был согласен и на это. Так ему не пришлось бы жить дальше с предательством того, кто воплощал все заповеди Лисьего Приюта. Явившись в темницу городской стражи, Кранц просил не рассказывать об их встрече. Вот только тогда Химера не знал, что господин и отдал его на растерзание всей Большой Земле.

— Он брешет, Ладаим, — Варион решил сознаться. — Кранц — это Настоятель, он говорил со мной. И теперь мы знаем, что он всё устроил. Приют нас предал.

— Ты бредишь, Химера, — Крысолов явно старался побороть эту мысль. — Будь это так, Гадюка бы давно тебя сожрала. Иди домой, расслабься, выпей. Могу подкинуть денег на «Багровый Шёлк».

Последние семь дней забрали слишком много сил. Варион с трудом помнил, как попрощался с Ладаимом, добрался до «Пёсьей Морды» и прошёл в гостевую спальню. Кажется, он встретил Бертольда, а может и кого-то из его сыновей. Как в тумане он сорвал с себя одежду и стянул сапоги, под которыми сочились кровью свежие мозоли.

Он не хотел ни с кем говорить. Он не хотел возвращаться в Лисий Приют и видеть нахальную морду Гадюки. Он не хотел случайно встретить Кранца Родейна в катакомбах под обителью прорицателя Кваранга, потому что не знал, что может с ним сделать.

Химера хотел лишь спать, и желание это наконец осуществилось.

Глава 14. Радушный хозяин не встречает гостей с мечом

«Почему вы думаете, что зима нам даётся в наказание? Я вот верю, что она нужна для того, чтобы спокойно перевести дух и не переживать каждый день об ускользающем из-под носа лете». Якфолд Гревийский, «Мои истории».

Химера проснулся от настойчивого стука в дверь. Перед сном он закрыл ставни, и в комнате было темно, но Лис ясно видел очертания гостевой комнаты Бертольда. Он натянул бриджи и побрёл к двери, которая всё это время сотрясалась под кулаком незнакомца.

На улице, у порога, стояла Лейна Броспего. Девушка куталась в шерстяной плащ и пыталась согреть руки дыханием. Химера пропустил её внутрь. Лейна проследовала к середине комнаты и швырнула плащ на кровать. На ней осталось только лёгкое фиалковое платье с цветочной вышивкой на подоле.

— Привет, Дарон, — девушка едва заметно улыбалась. — Я замёрзла, можно у тебя побыть?

— Ты же уехала? — не поверил своим глазам Варион. Он прошёл в конец комнаты в поисках завалявшейся бутыли с брагой.

— Я не смогла. После всего, что из-за меня случилось. Я очень долго думала и поняла, как… — девичий голос за его спиной сломался и превратился в глубокий бас. — Как низко ты пал, Химера.

Когда Лис развернулся, перед ним возник Настоятель. Рот Кранца кривился в усмешке, а глаза его превратились в бездонные колодцы. Варион не мог пошевелиться, будто его вновь сковала магия Альхиора. Чёрная дымка взвилась вокруг него, в руке настоятеля сверкнул кинжал.

— Прости, Химера, — Кранц говорил десятком голосов разом: его собственным, Альхиора, Лейны, Гадюки… — Ты сам предал семью.

Варион проснулся вновь. Он провёл рукой по обнажённой груди, куда считанными мгновениями ранее вошёл клинок Настоятеля. Раны не было, но боль между рёбер ушла не сразу.

Химера сел в кровати и огляделся. Теперь в комнате стало по-настоящему темно, как и должно быть при закрытых ставнях хмурым зимним утром. В доме было прохладно, но Лис весь вспотел и поспешил вытереться жёстким полотенцем.

Из-за двери доносился глухой разговор, перемежающийся с громким смехом. Химера облачился в чистую одежду и вышел из комнаты. Во сне за порогом начиналась холодная улица, но на деле дверь вела в просторное помещение на первом этаже жилища Бертольда. Когда «Пёсью Морду» закрывали для посетителей, вся семья собиралась здесь за длинным столом.

Все были в сборе: Бертольд травил истории во главе стола с высокой кружкой в руке, а Ним сидела напротив него и лениво жевала пшеничную лепёшку. Братья расположились поближе к отцу. Заспанный Вийм еле шевелил челюстью, пока младший сын Басс увлечённо поглощал всю предложенную еду, а Арбо лишь молча вслушивался в каждое слово Бертольда.

Было здесь место и для Химеры. Когда Лис бросил короткое приветствие и уселся на жёсткий табурет, разговор затих. Арбо издал измученный стон: он был единственным, кто не поздоровался в ответ.

— Тоже рад тебя видеть, — Варион подмигнул. — Ты ешь, а то совсем исхудаешь за зиму.

— Что с лицом? — Бертольд был недоволен средним сыном. — Не можешь даже поприветствовать гостя?

— Прости, пап, — Арбо натянул улыбочку, от которой Лису чуть не перехотелось завтракать. — Никак не привыкну делить хлеб с убийцей.

Вновь воцарилась тишина. Нималия накрыла лицо ладонью, а глава семейства сжал кулак. Арбо было двадцать шесть, почти как самому Химере, и старше него был только Вийм. Варион старался не вести с ним дел и ограничивался общением с первым сыном и дочерью Бертольда.

— Я сам много к чему не привык, — Химера улыбнулся не менее притворно. — Живу же как-то.

— Упрямый он, — Бертольд вздохнул и приложился к кружке.

— Думаешь, пап? — Арбо взбрыкнул. — Ты уж извини, но он сидит на мамином месте. Когда он отрывает хлеб, я представляю, как он ломает чью-то шею.

— Наслаждайся зрелищем, — Варион потянулся за ножом, что лежал в центре стола, и отрезал кусок сыра.

Арбо решил не продолжать нападки и закончил завтрак в безмолвии.

После трапезы Химера оделся потеплее и отправился на улицу. Он ждал Нималию, которой ещё накануне обещал помочь принести воды. В ближайшем к «Морде» колодце недавно нашли мёртвую собаку, так что им предстояла прогулка по зимнему Басселю.

Химера вышел на дорогу перед кабаком и осмотрелся. Снег этой зимой шёл нечасто, но обильно, и после недавней метели его на улице было по щиколотку. День обещал быть прохладным, пусть и не слишком морозным. Такую погоду Варион любил, но знатоки примет обещали, что после Большого Новолуния в Летару придёт настоящая суровая зима. Кажется, они это определяли по цвету неба или голосам птиц.

Прошло тридцать семь дней после сражения в поместье Яголл. В разгар Жатвы десятую Луну сменила одиннадцатая, а теперь наступила и двенадцатая, но обещанных заказов Гадюка не выдала. Химера принял предложение Бертольда и остался в жилой пристройке к «Морде» за небольшую помощь по хозяйству. Он не мог работать в кабаке в открытую, иначе об этом сразу узнал бы весь Приют. Его помощь ограничивалась мелочами: принести побольше воды из колодца, наколоть дров или убить вора из борского гарнизона.

— Прости, что долго, — Нималия появилась из-за калитки в огромном тулупе, принадлежащем, вероятно, одному из братьев. — Дамские дела застали врасплох.

— Надеюсь, не застудила ничего, пока их делала, — Химере пришлось уворачиваться от тычка подруги.

— Арбо меня разозлил, — призналась Ним уже на ходу. — Он же ни черта не делает, вот сил и остаётся языком чесать. Я полночи помогала Вийму разливать брагу, потом чистила столы в «Морде», а теперь ещё тебя тащу за водой. А он что? Сидит, плачет по маме и надеется стать жрецом, читать учится.

— Серьёзно? — Варион рассмеялся. — Давно он к Далёкой Звезде обратился?

— Как мать умерла, на самом деле. Мы все, конечно, хотели верить, что ей теперь хорошо, что она попала в новый мир, а не просто исчезла, когда мы её похоронили. Но Арбо начал ходить в собор каждое новолуние, проникся всем этим. Отец сдуру его поддержал, а теперь сам не рад, что у нас на одну пару рук меньше. Сейчас хоть ты есть. Пока что.