Брайан Макклеллан - Кровавый завет
– Да… Михали, – повторил Тамас. – Вы довольно долго выясняли.
– Выдалась беспокойная неделя.
– Что правда, то правда.
– Михали – это на-барон Моака. Хотя он больше известен под своим профессиональным титулом: лорд «Золотой кухни».
– И что это означает?
– «Золотая кухня» – это кулинарная школа. Лучшая в Девятиземье. Самые богатые семьи четырех континентов мечтают заполучить выпускника этой школы к себе в повара. Они готовят для королей.
– А ее лорд?
– Самый лучший из всех, когда-либо обучавшихся в школе.
– И он сейчас находится на нашей кухне и готовит обед для трех полков?
– Точно так, сэр.
– Почему?
– Кажется, он скрывается.
– Скрывается? – Тамас удивленно уставился на Олема.
– Он недавно сбежал из лечебницы в Хассенбуре.
Тамас откинулся в кресле.
– Что вас так развеселило, сэр? – заинтересовался Олем.
Фельдмаршал задумчиво пожевал губу.
– Он рассказал кому-нибудь, что он воплощение бога Адома?
– Да, сэр. Поэтому его и отправили в лечебницу.
– Это многое объясняет, – признал Тамас.
Он мельком взглянул на документы на столе. Запрос от Общества собаководов Адопеста, договор с рабочим союзом Рикарда Тумблара и предложения по налогам от церкви Кресимира. Он покачал головой. Ничем из этого он не хотел бы сейчас заниматься.
– А не побеседовать ли нам с нашим поваром?
– Вы думаете, это разумно, сэр? – Олем вышел вслед за ним в коридор.
– Как по-твоему, он опасен?
– Насколько я могу судить, нет. Ребята любят его. Никто прежде так не готовил для них. Вся остальная армейская еда напоминала дерьмо.
– А что он готовит? Тыквенный суп?
– Помните, что у вас вчера было на обед? – усмехнулся Олем.
– Конечно помню. Будь я проклят, если этот обед не состоял из девяти блюд. Обжаренный в сахаре угорь, фаршированная соня, тушеная говядина, салат. Такие большие порции, что можно накормить вола… Так сытно я ел лишь однажды в жизни, на приеме у Манхоуча.
– Это была обычная порция, сэр.
Тамас остановился так резко, что Олем врезался в него.
– Ты хочешь сказать, что все едят так же хорошо?
– Да, сэр.
– И ты?
– Да, сэр.
– И вся наша распроклятая бригада?
Олем кивнул.
– Он же пустит по ветру весь армейский годовой бюджет! – Тамас двинулся дальше, невольно ускоряя шаг. – Ондраус весь на дерьмо изойдет.
– Наоборот, сэр. – Олем поравнялся с ним. – Я спрашивал у секретаря. Похоже, он вообще не притрагивался к казенным средствам.
– Тогда чем он платит за продукты?
Олем пожал плечами.
Всю Палату Пэров обслуживала одна кухня. Она была расположена в полуподвале под первым этажом и тянулась во всю ширину здания. Окна под потолком давали достаточно света. Вдоль стены стояли десятки духовок, их вытяжные трубы уходили в потолок. Здесь хватало места, чтобы готовить для тысяч аристократов и их секретарей, прежде населявших здание. Посредине кухни стояли широкие низкие столы, где готовились отдельные ингредиенты по рецептам, а по другой стороне располагались десятки стенных шкафов и буфетов с мерными емкостями, специями и другими необходимыми вещами. Под потолком висели колбасы, приправы, овощи и еще много всего.
Едва войдя, Тамас вытер лоб носовым платком: жар едва не заставил его отступить обратно в коридор. Он моргнул несколько раз, но устоял на месте, отчасти привлеченный несметным числом запахов: ароматы какао и корицы, хлеба и мяса. Рот тут же наполнился слюной.
– Вы в порядке, сэр? – спросил Олем.
Тамас бросил на него недовольный взгляд.
В кухне суетились десятки помощниц повара. Все они носили одинаковую форму с небольшими различиями: белый передник поверх черных штанов и колпак на голове. Некоторые, похоже, были достаточно богаты, чтобы приобрести добротную одежду, другие как будто попрошайничали в этих же нарядах на улице. Тамас обратил внимание, что вся одежда, какой бы поношенной она ни была, оставалась при этом чистой. Он отметил и другую особенность: здесь были только женщины. Они отличались и по возрасту, и по внешности, но все работали с одинаковым усердием. Никто словно и не заметил появления Тамаса.
Сам повар расхаживал по кухне. Фельдмаршал немедленно признал в нем человека, который появился в его штабе в день землетрясения. Михали то и дело останавливался, чтобы дать совет кому-то из помощниц, и немедленно шел к следующей: добавлял в ее блюдо щепотку специй либо мягко останавливал, если женщина собиралась положить слишком много муки в тесто. Он расставил всех по местам, а сам маневрировал между ними с искусством прирожденного военачальника, на ходу отдавая распоряжения и внося изменения в рецепты. Казалось, успевал следить за всем сразу.
Михали заметил Тамаса и улыбнулся. Он направился навстречу гостю, но остановился на полпути у стола с мясом, чтобы помочь дородной женщине справиться с мясницким ножом. Он нарезал дюжину говяжьих ребер с точностью палача, а затем кивнул помощнице, возвращая нож, прошептал что-то ободряющее и продолжил путь к Тамасу.
– Добрый день, фельдмаршал! Прошу прощения, я был очень занят в эти несколько недель после нашей первой встречи.
Олем с любопытством взглянул на Тамаса, а Михали тем временем продолжал:
– Должен вам сказать, что я работал бы вдвое быстрее, если бы не был занят обучением целой группы новых помощниц. – Он снял колпак и провел рукавом по лбу, так что ткань тут же потемнела от пота. Затем вытер руки о передник. Обеспокоенное выражение появилось на его лице. – Боюсь, что обед будет готов несколько позже.
Тамас оглядел комнату. Вокруг происходило слишком много всего и сразу, было невозможно определить, что именно готовилось. Он пришел сюда, чтобы задать вопросы, хотел разобраться с этим «безумным поваром». Но строгие слова застыли у него на языке.
– Не думаю, что кто-нибудь станет жаловаться, – удалось наконец выговорить Тамасу. Его живот внезапно заурчал. – Что сегодня на обед?
– Копченая саламандра с карри и легким овощным пирогом, – объявил Михали. – А на ужин будет тушенная в вине говядина. Думаю подать к ней пряное вино. Но это только главные блюда. Будет еще много других на выбор.
– Для всех в этом доме?
– Разумеется. – Михали удивленно выпучил глаза, как будто Тамас спросил какую-то нелепость. – Или вы считаете, что секретарь или солдат не имеет права питаться так же хорошо, как фельдмаршал или бухгалтер?
– Простите, – пробормотал Тамас.
Он переглянулся с Олемом, пытаясь вспомнить, зачем сюда пришел.
– Прошу вас, фельдмаршал, идемте со мной. – Михали торопливо двинулся дальше, не дожидаясь ответа.
Когда Тамас догнал его, Михали уже регулировал огонь под чаном с супом, поддувая воздух в печь. Он опустил палец в котел, затем сунул его в рот, вытащил из кармана нож и зубчик чеснока и ловко покрошил его в чан.
– Я слышал о покушении на вас, – вспомнил Михали.
Тамас остановился. Он вдруг понял, что боль от наскоро зашитых ран на груди исчезла, как только он вошел в кухню. Она превратилась в приглушенную пульсацию, как будто Тамас опять находился в пороховом трансе.
– Мне не нравится то, что Избранные делают со Стражами. – В голосе Михали слышалась печальная нотка. – Это противно природе. Рад, что вы уцелели.
– Спасибо, – медленно проговорил Тамас.
Его подозрения, что Михали был шпионом, постепенно рассеивались. Талант повара невозможно подделать.
– Михали, – решился Тамас, – я пришел, чтобы спросить вас о лечебнице.
Михали замер, не донеся до рта кусок овощного пирога. Затем быстро проглотил его.
– Больше перца, – подсказал он помощнице. – И добавьте еще десяток картофелин к следующей порции.
Он поспешно прошел к следующему столу, вынуждая Тамаса догонять его.
– Да, – признался он, когда Тамас снова встал рядом с ним. – Я сбежал из Хассенбура. Это отвратительное место.
– Как вам удалось сбежать?
Они оказались в той части кухни, где больше никого не было, словно зашли за невидимый занавес. Жар и влажность здесь не были такими невыносимыми, и даже шум доносился как будто издалека. Тамас оглянулся через плечо, желая удостовериться, что они все еще находятся в той же самой кухне. Позади продолжалась бурная деятельность.
– Они разрешили мне работать на кухне, когда не лечили меня. – Михали вздрогнул от воспоминаний. – Мне говорили, что я готовлю для лечебницы, но скоро я узнал, что они посылали мою еду соседям-аристократам и продавали за совсем небольшие деньги. Однажды я просто запек себя в пирог, который должны были отвезти в очередное поместье.
– Вы шутите, – произнес Олем, перекатывая во рту незажженную сигарету и наблюдая за тем, как горит печь.
– Это был очень большой пирог. – Михали пожал плечами.
