Анна Кувайкова - Друзей не выбирают. Эпизод I
Нирвану прервал чей-то визг. И кому пришло в голову распахнуть окно в такую сырую и промозглую погоду, вызывающую одну депрессию?
Пришлось намного раньше, чем планировалось, бормотать заклинание левитации, заученное до автоматизма пару лет назад. Ну, любила я сидеть на крыше, ну, падала я с неё часто, вот и пришлось выучить такое полезное, в моем случае, заклинание.
Опустилась я на землю аккурат напротив конюшни. Стоило только войти, как в нос ударил одуряюще-приятный запах свежего сена и соломы, новенького дерева и лошадиного пота. Всего, в просторной конюшне с тридцатью денниками, располагалось около двадцати лошадей различных мастей и видов. Сумрак стоял по правому краю, почти в самом центре. Проходя мимо денников, я заметила Игнара, пегаса Латриэля. При воспоминании об эльфе, магия вновь забурлила в крови, от чего тут же, помимо моего желания, загорелась куча сена, лежащая в проходе около пустующего денника. Пришлось оперативно тушить, что бы ни устроить пожара, и чтобы лошади, мирно жующие овес до этого, не подняли панику и не начали метаться и дико ржать.
— Привет, мой хороший, — я зашла в денник к Эльтару. Пегас встретил меня радостным пофыркиванием и, раздув мне своим дыханием волосы, положил голову на плечо. Я при этом чуть не присела. Тяжелый, однако.
Уткнувшись в приятно пхнувшую шею жеребца, почувствовав под своими ладонями успокающивае тепло сильного животного, ощутив прикосновение к лицу мягкой, белоснежной гривы, я, наконец, начала потихоньку приходить в себя. Пегас распространял вкруг себя ауру надежности, спокойствия, доверия и молчаливого понимания. Как раз того, что мне сейчас было нужно. Я так и не смогла, да и наверно не смогу понять поведение эльфа. Что я ему такого сделала?
— Поехали, Сумрак. Поехали отсюда, — я вывела жеребца из денника, накинув только уздечку. Седло, висевшее перед денником, трогать не стала.
Проигнорировав стоящую неподалеку скамеечку, я запрыгнула на жеребца, хотя и сама не поняла как, и отправилась на кладбище.
Погост, так же как и лес за ним, радовал своей тишиной, если кладбище, конечно, вообще может кого-то радовать (правда, в моем случае может, да еще и как). Осень в этом году рано вступила в свои права, и я шагала по желтой дорожке, раскидывая ногами опавшие листья, и морщась от капель ледяного мелкого дождика. Холодный порывистый ветер то и дело пытался распахнуть мой плащ, забирался под одежду и пробирал до костей. Кладбищенский лес еще сохранил свой пышный покров, и не пропускал на землю мелкий дождь, так что капюшон я смогла снять. Но все же, в лесу было тихо и сыро, изредка слышалось только карканье ворон, да щебет каких-то мелких пташек. Я неспешно двинулась в сторону единственного дуба. Как только я приближусь к нему, Рик меня почувствует и выйдет навстречу.
Вот уже впереди замаячили густые ели, за которыми уже можно разглядеть дуб, а Рика все не было. Меня начало одолевать беспокойство, и я прибавила ходу.
Рик оказался у дуба, и он был не один. Около него, устроившись на корнях многовекового растения, сидела фигура в коричневом балахоне с нашивкой магистра.
— Магистр Пилат? — удивилась я, подходя ближе. Рик тут же подскочил, услышав мой голос, и кинулся обниматься. Сегодня упырик красовался в новых теплых брюках, куртке и плаще, подаренные нами вчера.
— Привет солнце, — поздоровалась я с неживым парнем, — Какой ты сегодня красивый.
Рик смущенно опустил голову. Он действительно очень хорошо смотрелся в новых вещах и с расчесанными волосами.
— Я так и знал, что вы подружитесь, — улыбнулся магистр, поднимаясь с земли и отряхивая балахон.
— А я так и знала, что вы с ним знакомы! Почему вы раньше молчали? — уставилась я на декана.
— Я познакомился с ним, когда еще сам был адептом, — магистр положил свою руку на плечо Рику дружеским жестом, — И это я наложил на него заклятие нетления.
— Рик, его зовут Рик, — поправила я магистра, — А заклинание близнецы подправили, и наложили защитные щиты.
— Я это заметил. Так значит, ты дала ему имя? И ты молчал? — пожурил упырика магистр. Тот задрал голову вверх и принялся усердно рассматривать небо.
— Ладно, я не сержусь, — рассмеялся магистр, — Хелли, а почему ты не на занятиях?
— Боюсь, что я уже туда вообще не вернусь, — вздохнула я, — После последней лекции, меня наверняка отчислят.
— Ну-ка рассказывай, — уселся обратно на землю магистр, потянув меня за собой. Пришлось сеть и рассказать. Рик, во время моего рассказа неодобрительно качал головой и, не останавливаясь ни на секунду, гладил по руке.
— Он, что, совсем одурел? — нахмурился магистр Пилат по окончанию рассказа, — На педсовете всех преподавателей оповестили о твоей силе!
— Вообще прекрасно, — закатила я глаза. Это должно быть строжайшей тайной!
— Хелли, я, конечно, не сомневаюсь, что архимаг Валанди тебя прекрасно обучал, и даже признаю, что тебя можно смело хоть сейчас переводить на третий курс, но все же, ты до конца не владеешь своими способностями. Ты знаешь, почему сегодня произошел спонтанный выброс?
— Потому, что я разозлилась?
— Не совсем. В тебе бурлят частицы всех стихий, что собственно и помогает тебе ими управлять. И если некоторые из них долго не задействовать, то они рано или поздно потребуют выхода. А первый курс не может тебе дать такую нагрузку, и тер Сент об этом прекрасно знал, так же как и все остальные преподаватели.
— Так вот почему вы так грузите меня на своих уроках! — осенило меня.
— Ну, не от большой любви же, — хмыкнул магистр, — Но директор Итрон просил развивать твои таланты на практических занятиях, а не на теоретических. Поэтому, я Латриэля не понимаю.
— Я тоже, — вытянула я ноги, — Мне вот интересно: магию Огня я использую чаще других, а магию Земли и дар Целительства не использую вообще, так почему же произошел выброс именно магии Огня?
— А вот этого я не знаю, — покачал головой магистр, — Спроси это у братьев де Рен. Только некоторым эльфам доступны все шесть стихий, и они знают, как ими управлять, а среди людей это не встречается вообще! Ты уникум.
— Это оскорбление или комплемент? — округлила я глаза.
— Скорее комплемент, — фыркнул магистр Пилат, — У меня появилась одна мысль. Сегодняшнее поведение эльфа вывело тебя из себя, что и послужило толчком для непроизвольного выброса. Но ведь и кто-нибудь другой может тебя разозлить. Нужно что-то, что будет сдерживать твою силу.
— Артефакт? — уточнила я.
— Нет, — ответил магистр, — Артефакты, даже самые мощные, могут просто распасться от такой силы.
— А что тогда?
— А вот этого я не знаю. Но знаю, кто может помочь.
— И кто же? — спросила я, наблюдая за упыриком. Рик вел себя как-то странно: то и дело прижимался ко мне, тоскливо вздыхал, с беспокойством смотрел на небо, кусочки которого проглядывали сквозь пожелтевшую крону дуба.
— Таш, мой дальний родственник. Он живет в Натинало.
— В городе полукровок? — удивилась я.
— Да. Он что-нибудь придумает. Я отправлю ваш квадриум на практику к нему в город. Ходят слухи, что сейчас там неспокойно. Вот и разберетесь заодно.
— Вы так уверены, что меня не отчислят?
— Нет, конечно. Скорее, выговор объявят архимагу тер Сенту.
— Это несказанно радует. Рик, да что с тобой? — воскликнула я, глядя, как упырик с непередаваемой тоской смотрит на небо, и все теснее прижимается ко мне.
— Так ты еще не знаешь, — грустно промолвил магистр, — Он чует первый снег. А с выпадением первого снега, он впадает в спячку.
О, нет…
— И надолго? — спросила я, поглядывая на упырика. Рик грустно вздохнул.
— До весны. Как только начнется первая оттепель, он проснется. Рик, вот-вот пойдет снег, — обратился к упырику магистр, поднимаясь с земли, — Идем, мы тебя проводим.
Рик привел нас в самую темную и непроходимую чащу леса по самой незаметной и пустынной тропинке. Если о ней не знать, то ни за что её и не заметишь. Я и не подозревала, что в этом лесу есть настолько глухое место.
Между двумя пушистыми елями, покрытыми темно-зеленой, почти черной хвоей, виднелось потрескавшееся от времени гранитное надгробие, занесенное песком и пылью. Сырой белесый туман стелился по земле, придавая этой части леса жутковатый и пугающий вид. Я невольно поежилась, почувствовав как туман пробирается под плащ, щекоча своими холодными щупальцами кожу на моей шее.
— Рик, это твоя могила? — спросила я у упырика, разглядывая зияющий провал в земле, чуть припорошенный листьями. Создавалось такое впечатление, что эту часть леса осень еще не коснулась.
— Да, — ответил за Рика магистр, глядя, как я опускаюсь на колени перед надгробием. Стряхнув рукавом прилипший к граниту песок и пыль, я прочла вслух выбитую на памятнике надпись:
— Таилшаэлтен.
