Екатерина Cереброва - Клуб "Джокера"

Не смогу от мечты я своей отказаться.

И пусть смотрит в глаза мне прямо в упор,

Поправляя прицел, передернув затвор…

Но я сделаю это, назад пути нет,

Я давно все решила, и таков мой ответ.

Эшли И Роуз (с)

На стоянку я приехала, когда уже почти не осталось свободных мест. Едва не задев красивенькое темно-красное Феррари, я припарковалась, и облегченно вздохнула, когда двигатель заглох.

— Это твоя? — удивленно спросила Сашка, неожиданно возникнувшая за окном.

Я, заставленная врасплох, испуганно вздрогнула.

Аккуратно открыв дверь, так что бы ни задеть подругу, я вышла из машины, и легко захлопнула её.

— Нет, это моего отца, — уверенно ответила я.

— А у тебя есть братья или сестры? — с интересом спросила я, когда мы сели за парту, и еще не прозвенел звонок.

— Ну, у меня была сестра, — Саша замялась, и грустно опустила глаза.

— Была? — неуверенно переспросила я, доставая из сумки учебник по биологии.

— Да, она погибла в автокатастрофе…

Я удивленно вытаращила на неё глаза, и неожиданно почувствовала, как рана вновь начинает болеть. Кто сказал, что время лечит? Такие глубокие раны, как смерть близкого человека, никогда не заживают! Со временем они просто перестают кровоточить, но шрам остается навсегда! И малейшее упоминание, даже безобидный намек могут сыграть с тобой злую шутку, и привязать навсегда к кровати с платком в руке.

В такой ситуации обычно есть два выхода, либо ты каждый день причиняешь себе боль, воспоминаниями, либо ты просто перестаешь думать или мыслить, живешь в своем мире, занимая себя банальными делами, вроде собирания пазлов или пересчитывания волос на голове.

Как похоже. Моя мать тоже погибла в автокатастрофе. Только у Сашки сестра.

— Мне очень жаль, — еле выдавила из себя я, и попыталась удержать слезы, норовившие вырваться наружу.

Я почувствовала, что не честна до конца с подругой. Она мне рассказала о смерти сестры, а я нет…

— Саш, — я медленно подняла на неё свои глаза. — Я должна тебе кое-что рассказать, если ты и, правда, хочешь быть моей подругой…

Николь кивнула и серьёзно на меня посмотрела.

Я наклонилась к ней, чтобы нас никто не услышал.

— У меня, — я запнулась и посмотрела на небо, такое голубое и бескрайнее, что захотелось утонуть в нем, чтобы попасть к матери, — у меня умерла мама, и тоже в автокатастрофе.

Подруга удивленно на меня посмотрела.

— Что? Когда? — она взволнованно взяла меня за руку.

— Три месяца назад, — я закусила губу, чтобы заглушить душевную боль физической.

— Как я тебя понимаю… — искренне прошептала подруга.

— Ты даже не представляешь на сколько, — грустно выдохнула я.

Мне было очень тяжело говорить. Но я должна была кому-то это рассказать. Кому-то, кто смог бы меня понять, выслушать, поддержать. Я должна была быть с Николь полностью откровенной. И я даже рада, что кому-то да высказалась.

— Саш, неужели тебе нравится, что Микки, может в любой момент тебя унизить? — я ошеломленно на неё посмотрела.

— Да, пусть даже так! Зато, я пока не по уши в дерьме!

Я недоуменно на неё смотрела, и наблюдала, как выражение её лица становится очень жалким и грустным. Хотелось, объяснить ей, что она лучше Микки в пятьдесят раз, но она ведь не слушает! Она словно кого-то боится! Будто ей нельзя этого делать по каким-то причинам!

— Я пойду домой, — минуту помолчав, прошептала подруга.

— Я тебя подвезу, — уверенно заявила я.

— Нет, я лучше пешком, — с этими словами, она медленно развернулась и пошагала прочь с остановки.

— Саша! — крикнула я ей в след.

Но она не остановилась, и даже не посмотрела на меня. Медленно передвигая ногами, она уходила от меня всё дальше и дальше…

Расстроено, я резко открыла дверь машины и запрыгнула в салон. Ударив кулаками по рулю, я сложила голову на руки, и тяжело вздохнула, сожалея, что из-за какой-то дуры, поссорилась с новой подругой, и кажется серьёзно. У нас с ней разные жизненные принципы. Она лучше простоит в стороне, когда я не могу просто наблюдать за чем-либо и при этом бездействовать. Дверь неожиданно захлопнулась, и я непроизвольно вздрогнула, подняв голову.

На улице поднимался ветер, хотя, погода была очень солнечной. Казалось, здесь не бывает пасмурно.

Меня сразу пробесила эта выскочка. Микки — эта одна из самых популярных девочек вообще в школе. Точнее выразиться, она и есть — самая популярная. На перемене после уроков, подошла ко мне познакомиться, учится со мной в одном классе.

Прилюдно унизила Сашку, и пригласила меня к себе на день рождения в пятницу. То беж, послезавтра.

Ну, а Сашу она, конечно, не приглашала. Ну, нет, я конечно, тоже молодец, согласилась. Зато вот Сашка обиделась. Надо было отказаться, вот зачем мне это?

Я ехала по трассе с бешеной скоростью. Вот честно слово, если бы сейчас на пути мне встала Микки, я бы ее задавила без зазрения совести! Таких сжигать надо!

Проезжая мимо пост ГАИ, мне пригрозили полосатой палочкой. Пришлось остановиться.

Резко надавив на тормоза, я случайно чуть не задавила ГАИшника.

— Да что б тебя, мать твою! — толстоватый мужчина с ярко зеленой кофтой, по форме, от испуга съежился. Затем весь красный подошел к моему окну.

— Права! — похоже, он разозлился.

Я достала и бордочка красную папку, и достала свои права.

— Пожалуйста, — я протянула ему синюю карточку.

ГАИшник раздраженно вырвал из моих рук права.

— Нарушаем, девушка. Там знак для кого висит? Максимальная скорость движения транспорта — 90 километром в час! — ГАИшник вернул мне права.

— Еще раз нарушишь, прав на месяц лишу! И кстати, вы оштрафованы на 200$.

— Сколько?!

— 200$. Выписываю штраф. — ГАИшник протянул мне листок бумаги, который я хотела сжечь.

— Хорошо. — Алиса меня убьет. — До свидания.

Я резко нажала на педаль, но быстро опомнившись, сбавила скорость до 90 километров.

— Все доброго, — услышала я в след себе, от ГАИшника.

Я не знала, как сказать о штрафном листке Алисе, поэтому припарковав тачку в гараж, я пошла к кабинету Виктора.

Войдя в дом, я лишний раз убедилась, до чего он богат и прекрасен. До кабинета Виктора оставалось буквально два шага, но я резко остановилась. Рассматривая экзотические картины, и личные портреты хозяев, я наткнулась взглядом на портрет мамы.

Она была изображена в античном времени, как графиня.