Роджер Желязны - Знак единорога

Но сила быть услышанным здесь — у меня… Она — в ножнах у меня на боку.

Вытащив Грейсвандир, я поднимаю клинок вверх, где лунный свет высвечивает орнамент неким подобием движения. Я кладу клинок на землю между нами.

— Корвин!

Ее голова запрокидывается, волосы как ржавчина в лунном свете, взгляд упирается в меня.

— Откуда ты? Еще рано.

— Ты ждала меня?

— Конечно. Ты сказал мне, чтобы…

— Как ты попала сюда?

— На эту скамью?

— Нет. В этот город.

— Янтарь? Я не понимаю. Ты привел меня сам. Я…

— Ты счастлива здесь?

— Ты же знаешь, что счастлива, пока я с тобой.

Я не забыл ровную белизну ее зубов, намек на веснушки под мягкой легкой вуалью…

— Что произошло? Это очень важно. Представь на мгновение, что я ничего не знаю, и расскажи мне все, что случилось с нами после битвы у Черного Круга в Лоррайн.

Она нахмурилась. Встала. Отвернулась.

— Мы поссорились, — сказала она. — Ты отправился вслед за мной, прогнал Мелкина, и мы поговорили. Я поняла, что была не права, и поехала с тобой в Авалон. А там твой брат Бенедикт убедил тебя поговорить с Эриком. Ты не смирился, но согласился на перемирие благодаря чему-то, что Эрик сказал тебе. Он поклялся не причинять тебе вреда, а ты поклялся защищать Янтарь, а Бенедикт был свидетелем обеих клятв. Мы оставались в Авалоне, пока ты не купил химикалии и мы не уехали в иные края, где ты закупил странное оружие. Мы выиграли битву, но Эрик лежит раненый.

Она встала и повернулась ко мне лицом.

— Ты хочешь нарушить перемирие? Это так, Корвин?

Я покачал головой и, хотя по-прежнему четко осознавал, кто я и где я, все равно протянул руку, чтобы обнять ее. Я хотел удержать ее, несмотря на то что один из нас не существовал, не мог существовать. Когда та крошечная брешь в пространстве между нами будет пересечена, лишь затем, чтобы поведать ей обо всем, что бы ни случилось или могло случиться…

Встряска не была суровой, но заставила меня споткнуться. Я рухнул поперек Грейсвандир… Посох упал в траву в нескольких шагах от меня. Поднявшись на колени, я увидел, что краски исчезли с ее лица, глаз, волос. Рот ее творил призраки слов, пока она оглядывалась в беспомощных поисках. Отправив Грейсвандир в ножны, отыскав посох, я поднялся вновь. Взгляд ее прошел сквозь меня. Лицо разгладилось, она улыбнулась, шагнула вперед. Я отодвинулся в сторону и развернулся, наблюдая за ее бегом к подошедшему человеку, глядя, как его руки обнимают ее, мельком взглянув на его лицо, когда он наклонился к ней — удачливый призрак с серебряной розой на одеждах у горла, целующий ее, — этого человека я не узнаю никогда, серебро на безмолвии, и серебро…

Уйти прочь… Не оглядываясь… Через променад…

Голос Рэндома:

— Корвин, с тобой все в порядке?

— Да.

— Случилось что-нибудь интересное?

— Позже, Рэндом.

— Прости.

И внезапно вырастает сверкающая лестница перед дворцом… Вверх по ней, поворот направо… Теперь медленно и не спеша в сад… Призрачные цветы качаются на стебельках вокруг меня, призрачные кусты разбрызгивают бутоны, словно замороженный фейерверк. Без цвета… Наброски сущностей в градации яркости серебряного света, потуги на то, чтобы глаз их заметил. Здесь только суть. Возможно ли, что Тир-на Ног’т — особая сфера Тени в реальном мире, управляемая побуждениями Id[40],— полный, отраженный в небесах анализ, а может, и терапевтическое средство? Если это и есть часть души, то, несмотря на серебро, я бы сказал: ночь — темна… И тиха…

Иду… Мимо фонтанов, скамеек, рощиц, хитроумных альковов в лабиринтах живой ограды… Проходя по аллеям, вверх по случайным ступеням, через мостики… Двигаясь мимо прудов, среди деревьев, мимо странного монумента, валуна, солнечных (здесь — лунных?) часов, оставшихся по правую руку, держа курс точно вперед и чуть погодя — вокруг, к северному крылу дворца, затем повернув налево, минуя внутренний двор с выступами балконов, — еще больше призраков здесь и там, на балконах, за окнами, внутри дворца…

Покружив по задворкам, просто чтобы вновь взглянуть на сады, ибо прекрасны они при лунном свете в истинном Янтаре…

Еще пара фигур, разговаривающих стоя… Движения нет, но мое собственное — несомненно.

…И чувствую, как поворачиваю направо. А так как никогда не следует противиться наитию, я иду.

…К нагромождению живой изгороди, небольшому закутку внутри, если он еще не зарос… Давным-давно это было…

Внутри, обнявшись, две фигуры. Они разомкнули объятия, лишь только я начал отворачиваться. Не мое дело, но… Дейрдре… Одна из них — Дейрдре. Я знал, кем окажется мужчина, до того, как он обернется. Это жестокая шутка, какие бы силы ни управляли тем серебром, тем безмолвием… Назад, назад, прочь от изгороди… Поворачиваясь, спотыкаясь, поднимаясь опять, иду прочь, как можно быстрее…

Голос Рэндома:

— Корвин? С тобой все в порядке?

— Потом! К черту! Потом!

— Восход на носу, Корвин. Мне показалось, что лучше напомнить…

— Считай, что напомнил!

Теперь прочь, быстрее… В Тир-на Ног’т время — тоже сон. Не очень большое утешение, но лучше, чем ничего. Теперь быстро, прочь, иду, прочь…

…Ко дворцу, яркому своду разума или духа, более зримому, чем любая реальность… Оценить совершенство — это вынести никчемный приговор, но я должен увидеть, что находится внутри… Это должно стать последним в каком-то смысле, ибо увиденное гонит меня прочь. Я не остановился, чтобы подобрать посох из гущи искристой травы. Я знаю, куда должен идти, что должен делать. Теперь это очевидно, хотя логика, что очаровала меня, — не логика пробужденного разума.

Торопясь, взбираюсь вверх, к дальнему порталу… Боль, кусающая бок, снова вернулась домой… Прыг за порог и внутрь…

Нет сияния звезд и лунного света. Свет без источника, кажущийся почти текучим и бесцельно переливающимся. Где бы он ни терялся, тени были сплошными, драпируя большую часть комнаты, коридор, кабинет, лестницу.

Среди них, сквозь них, и почти бегом… Монохромная копия моего дома… Меня переполняют дурные предчувствия… Черные пятна кажутся дырами в этом куске реальности… Я боюсь подойти слишком близко. Упасть в них, затеряться…

Повернуть… Пересечь… Наконец-то… Вхожу… Тронный зал… Бушели[41] черноты громоздятся там, где взгляд жадно ищет абрис самого трона…

Но там движение.

Пока я приближаюсь, копошение справа.

Волна копошений.

Пока я торопливо иду к основанию трона, в поле зрения вплывают носки сапог, затем голенища, отвороты…

Грейсвандир ложится в ладонь, отыскивая путь в лоскуте света, возрождая обманчивое, меняющее облик пространство, наливаясь собственным свечением…