Лиза Смедман - Вкус Яда

Арвин облизнул губы.

– И ты пошёл?

Никко кивнул.

– Я совершил немыслимое – нарушил клятву рабства и бежал. Хоар направил меня в Долину Радуги – в храм, скрытый в Радужном лесу.

Псион подбадривающе кивнул.

– Ты не сбежал. Ты устремился навстречу чему-то большему. – И пока он говорил, в груди юноши вскипала зависть. Если бы только ему было куда податься после побега из приюта. Насколько иной могла оказаться его жизнь. Вместо этого он угодил в лапы Гильдии – из огня, да в полымя.

– Действительно, – согласился жрец. – Это успокаивает. – он помолчал и вновь возобновил повествование. – Следующие два года я провёл в молитвах. Всё это время Хоар посылал мне видения мести. Озарение посетило меня во время грозы, когда я попал под проливной дождь. Я создал магический предмет – графин из дутого стекла, изысканный как по форме, так и по окрасу. Вернувшись в Чессенту, я замаскировался под колдуна и пустил слух, что хочу продать нечто редкое и прекрасное – графин, обладающий неизвестными, но чрезвычайно мощными магическими свойствами. Я сделал всё возможное, чтоб мой бывший хозяин об этом узнал. Предложенная им цена была смехотворно низкой, но после демонстративного торга, я согласился на неё. Я доставил графин к его дому. Оставив бывшего хозяина за изучением моего товара – в комнате без окон – я воспользовался заклинанием, чтобы запечатать дверь. И когда он вынул пробку, полагая, что перед ним вот-вот появится джинн, готовый выполнить любое желание, из сосуда полилась только вода.

Арвин склонился к Никко, поглощённый его рассказом.

– И что было дальше?

Жрец мрачно улыбнулся собеседнику.

– Извлечённую пробку нельзя было снова вставить в горлышко. Вода заполнила комнату. Мой бывший хозяин утонул. Кровь за кровь – или, в данном случае, утопление за утопление. Правосудие.

Псион поймал себя на том, что кивает в знак согласия, что весьма его удивило. Он был не из тех людей, что, подобно Никко, не могут забыть о прошлом, позволяя ему влиять на настоящее. Сама мысль о том, чтобы посвятить два года жизни на составление плана мести, была совершенно чужда юноше. Не смотря на все тяготы приюта, у него ни разу не возникало намерения, по крайней мере серьезного, отомстить жрецам, причинившим ему столько вреда. Арвин попросту избегал той части города. Лучше не тревожить спящий змей. Но теперь, захваченный рассказом Никко, юноша облизывал губы и чувствовал вкус мести, сладкой…

… и пугающей. Арвин не хотел отвечать на зов столь мрачного и мстительного божества. И всё же какая-то его часть восторгалась представлениями Хоара о возвышенном правосудии.

Та часть, которая думала, как Зелия. Но это навело на определённую мысль.

– Никко, – медленно спросил Арвин, делая вид, будто размышляет вслух. – Твой бог может прощать?

Жрец скрестил руки на груди.

– Никогда.

– Так… если я сижу здесь, не делая ничего, чтобы спасти Ноулга – моего друга по приюту – друга, которому Оспа причинила даже больше вреда, чем мне... – псион сделал паузу, нервно облизнув губы. – Стоит ли мне ожидать возмездия Хоара?

Жрец был достаточно умён, чтоб понять, куда клонит его собеседник.

– Я не могу позволить тебе уйти.

– Я не выдам Раскол, – сказал Арвин. – Клянусь и даю тебе своё честное слово. Мне можно верить. Я не разорву свою «верёвку». Всё, чего я хочу, это спасти своего друга.

«И себя», – добавил он мысленно.

Видя нерешительность в глазах Никко, юноша продолжил давить на эмоции.

– Чорл не доверяет мне и хочет моей смерти. Он ищет повод наказать меня за преступление, которого я не совершал – и ни слова Гонтрила, ни твои не убедят его в моей невиновности.

Жрец предостерегающе поднял палец.

– Неужели ты думаешь, что Гонтрилу об этом не известно? – спросил он. – Зачем, по-твоему, к тебе приставили Мортина? К сожалению, ты проснулся слишком рано. Предполагалось, что ты никуда не пойдёшь до полуночи.

– Ясно, – медленно проговорил псион. – Я должен был, приведя сюда стражу, отвлечь внимание от… того места, куда отправился Гонтрил с остальными. – Юноша задумался. – Вы собираетесь оставить это убежище, я так понимаю?

Никко улыбнулся.

– Уже оставили. Кроме нас с тобой здесь больше никого нет.

– И что дальше? – спросил Арвин. – Будем сидеть и дожидаться Полуночи?

Жрец кивнул.

– Почему не позволить мне уйти раньше? Я не выдам раскол – ваши дела меня не касаются. Но, как и вы, я хочу остановить Оспу.

Прежде чем ответить, Никко какое-то время молчал.

– Позволишь ли ты наложить на себя магическое принуждение, закрепляющее твою клятву?

Арвин колебался, ничуть не обрадованный такой перспективой. Магические принуждения опасны – нарушивший их условия, мог быть уничтожен на месте. Стоила ли возможность уйти отсюда чуть раньше такого риска? Полночь уже скоро, но что если Гонтрил переменит своё решение о полезности пленника? Или же вернётся Чорл?

– Накладывай, – сказал юноша.

Улыбаясь. Никко поднялся на ноги. Тремя пальцами он коснулся губ Арвина и прошептал короткую молитву. Молодой человек ощутил слабое покалывание.

Жрец посмотрел псиону в глаза.

– Ты не расскажешь никому о Расколе.

Пока всё шло нормально. Подобных запретов Арвин и ожидал.

– Ты не раскроешь имён членов Раскола, – продолжил Никко. – Не опишешь их внешности и...

Условия принуждения были точны – слишком точны. Мастер верёвок вздрогнул, услышав заключительные слова жреца.

– … и не назовёшь имени Осрена Экстаминоса.

И как, во имя Девяти Кругов, Арвину теперь предоставлять отчёт Зелии?

Киторн 24, вечер

В этот час на Террасе было оживлённо. После жаркого и душного летнего дня состоятельные граждане Хлондета наконец-то могли расслабиться и насладиться приносимой вечером прохладой. Сидя за столами под мягко сияющими фонарями, они любовались видами города, от мерцающих зелёным башен и арок до гавани, в которой корабли стояли так тесно, что их мачты напоминали лес. За пределами порта начинался Пенный залив.

Арвин, восстановивший силы с помощью асаны, которую ему показала Зелия, наблюдал за рабами, снующими от столика к столику, подавая чай и сладости. Наконец псиону удалось найти взглядом ту, с кем он хотел поговорить – прихрамывающую молодую женщину-рабыню. Мастер верёвок занял место за одним из столиков, которые она обслуживала. Приблизившись, рабыня не подала виду, что знакома с юношей, хотя он только вчера заказывал у неё «особый чай» Дрина. Женщина поставила пред Арвином небольшой стакан, в котором лежали соты, и спросила, какой сорт чая тот желал бы выпить.