Кристина Камаева - Охота на фей

— Что там еще? — вскинулся Глеб и решительно направился к обезумевшим людям. У меня сердце упало — оба они метнулись к брату. Но он, как и я, понимал, что перед ним одурманенные люди, которым кто-то диктует свою несокрушимую волю. Я весь напрягся, но не сдвинулся с места — боялся, что помешаю. Глеб не спешил нападать, спокойно глядя в нечеловеческие глаза взбунтовавшихся караульных, он просчитывал варианты.

— Никто не тронет Римму Гром, — внятно прошипел один из них, скаля зубы и показывая готовность перекусить артерию любому, кто его не послушает.

— Никто не тронет Римму Гром, — согласился Глеб. — Я спасу Римму Гром. Пропусти нас.

Несколько секунд, показавшихся мне часом, караульный осмысливал сказанное братом, а потом прошептал: «Иди». Мгновение спустя бунтари застонали от боли, согнулись пополам, задергались, как будто пропустили через себя электрический заряд, и рухнули наземь. Путь в башню был открыт. Похоже, вредоносная ведьма Римма Гром ждала нас. Еще не встретившись с ней ни разу, я был сражен ее возможностями.

— Раненых и убитых — в башню! — повторил приказ Глеб. — И этих тоже, — указал он на зомби, скрючившихся у двери. Сослуживцы все еще глядели на них с опаской.

— Лев, ты с нами! — отозвал одного из караульных Глеб. Втроем мы вошли в здание. Лифт не работал, ни одной живой души навстречу не попалось, видимо все они принимали участие в уличной потасовке. Без приключений мы добрались до четвертого этажа и тут на ступеньках увидели Илону. Она как будто присела отдохнуть, но в нелепой позе, вытянув вперед ногу. Сумочка валялась в двух метрах от владелицы. Красавица поглаживала ногу, стонала и охала.

— Глебушка! Какое счастье! — похоже, она обрадовалась. — Представь, я повредила ногу, так глупо получилось и так больно! — Глубокие синие глаза искали сочувствия. Глеб присел с ней рядом, но подставленную щечку не поцеловал.

— Что ты делаешь на этом этаже? — сурово спросил он. Илона насторожилась и нахмурилась.

— Мог бы и поласковее быть. Просто, Вадима долго не было, я беспокоилась и решила посмотреть, не случилось ли с ним чего-нибудь.

Глеб протянул руку и достал сумку, потом расстегнул ее. Илона следила за ним с тревогой.

— Это, чтобы защитить Вадима от врагов? — Глеб вытащил из сумочки шприц и пузырек со снотворным.

— Что ты себе позволяешь!? — возмутилась Илона. — Я сижу тут беспомощная, с вывихнутой ногой, замерзаю, а ты пристаешь с дурацкими вопросами. По твоей башне опасно ходить без оружия! И если у меня в сумке лежит шприц, значит, он мне нужен. Немедленно вызови скорую помощь!

— Скажи, дорогая, — не отставал Глеб, — чем тебе не угодила маленькая девочка? Почему ты решила, что вправе продать ее?

— Какая муха тебя укусила?! — сорвалась на визг Илона. — Тебе вообще нет до меня дела! Заладил, маленькая девочка, маленькая девочка! Разнюнился. Нечего мозги ерундой забивать. Тоже мне, невнушаемый, стойкий! Глупости! Эта ведьма вертит тобой как хочет. Да пусть катится хоть к чертям, хоть к роламбинам вместе со своим отродьем! — Лицо первой красавицы Эдема свело судорогой от злости и стало неузнаваемым.

— Лев, — повернулся Глеб к нашему спутнику, — отнеси раненую вниз и найди ей отдельную комнату.

Сам он встал и отошел в сторону. По тому, как Глеб теребил в руках сумку Илоны, я понял, что ему с трудом удавалось сохранять самообладание.

— Ооо, — простонала Илона от боли, когда Лев взял ее на руки. — Думаешь, тебе разрешат оставить этого ребенка?! — В припадке злобы Илона сделалась болтливой. — Не дождешься! Кастор сам продаст ее роламбинам! А тебя… тебя, если будешь совать нос не в свое дело, вообще отстранят!

— Постой! — остановил Глеб караульного. Он вытащил шприц и наполнил его лекарством.

— Не смей! — рванулась Илона, но Лев держал ее крепко, и Глеб безжалостно впрыснул бывшей возлюбленной снотворное. Когда тело ее обмякло, Глеб вздохнул.

— Теперь можешь нести.

Детская Капельки находилась этажом выше. Вокруг было тихо, и это давило на психику. Мы шли быстро, но старались не шуметь. Уже добравшись до двери в детскую, мы услышали странное бормотание. Я прижался ухом к двери: «Щетина у чушки, чешуя у чучки», — бубнил унылый мужской голос.

«Чешуя у щучки!» — возмущался звонкий детский. Мы с Глебом переглянулись. Потом он легонько толкнул дверь. Мы увидели строгую Капельку, которая сидела с букварем за детским столом. Нарядный белый бантик у нее съехал в сторону, но никто не смел сделать ей замечание. Напротив девочки, обхватив голову руками, сидел на полу расстроенный Вадим.

— Сначала! — приказала Капелька.

— Идет козел с косой козой, — чуть покачиваясь из стороны в сторону, как завороженный начал Вадим.

— Быстрее! — поторопила маленькая учительница, видимо вялость ученика выводила ее из терпения.

— Идет бозел — козлой — бозой, — заспешил и сразу сбился Вадим.

— Ну вот! — торжествующе перебила Капелька. — Что за слова «бозел — бозой»? Нет таких слов, сам знаешь. Давай, сначала!

Глеб осторожно приготовил наручники и протиснулся в комнату, обходя Вадима сзади, я крался за ним следом. Капелька заметила нас, но продолжала муштровать Вадима, как будто, так и было задумано, а мы принимали участие в их игре. Я двигался, физически ощущая плотность воздуха. Если эта груда мышц очнется, нам с братом придется туго. Как же малявка его загипнотизировала?

— Косой козлой, — снова забормотал Вадим.

— Сам козлой! — всплеснула руками Капелька. В этот момент Глеб кинулся к Вадиму, повалил его на пол и заломил руки за спину. Щелкнули наручники, и только тогда Вадим сфокусировал на бывшем товарище замутненный взор: «Северьянов?» — с полувопросительной интонацией произнес он.

— Не ожидал от тебя, Вад! — жестко сказал Глеб.

— Проворонила кукушка кукушонка, — промолвил Вадим.

— Ворона вороненка! — немедленно поправила Капелька. — Кукушка — это когда про капюшон! Балда!

— Северянин! — кинулась она к Глебу. — Мне страшно. Я к маме хочу!

— Сейчас пойдем к маме, — согласился Глеб, — вот только дядьку в изоляторе запру.

— Северянин! Дядька няньку убил! — заревела Капелька в полный голос. Куда только подевалась маленькая бравая учительница? Я подхватил взволнованного ребенка на руки.

— Он сказал, что она устала и в той комнате поспит, — всхлипнула девочка, — но я видела: он ее задушил.

Глеб толкнул дверь в спальню, зашел туда и сразу вернулся.

— Правду говоришь, Капелька, — кивнул он, — дядька — козлой. Мы тебя больше не бросим, в башне жить не будешь, домой поедем. — Глеб заставил Вадима подняться и подтолкнул вперед: «Ступай!» Тот все еще был невменяем, смеялся, повторял скороговорки, но Глеб держался с ним начеку. Я шел поодаль с Капелькой на руках. Не опуская оружия, Глеб открыл дверь изолятора.