Джин Вулф - Меч ликтора
Один из людей в мантиях повернулся к костру спиной, а двое других опустились перед ним на колени; в них было нечто такое, что выделяло их из общей толпы, но их повадка напоминала мне скорее экзультантов, чем иеродулов в садах Обители Абсолюта, — под ней скрывалось сознание превосходства, даже если за это превосходство приходилось платить разрывом с обычными людьми. Мужчины, в краске и без нее, расселись, скрестив ноги, вокруг костра лицом к этим троим. До моего слуха доносились гул голосов и четкая речь стоявшего, однако слов я не различал, поскольку расстояние между нами было слишком велико. Прошло немного времени, и двое согбенных поднялись. Один из них распахнул мантию наподобие шатра, и из-под нее вышел сын Бекана, которого я называл своим. Второй таким же образом достал «Терминус Эст» и вытянул вперед, демонстрируя всем сверкающее лезвие и черный опал на рукояти. Затем поднялся один из раскрашенных людей и направился в мою сторону (я даже испугался, что он меня заметит, хотя мое лицо и было спрятано под маской). Он поднял крышку люка и исчез под землей. Вскоре он появился из другого люка, расположенного ближе к костру, и суетливо побежал к троим в мантиях, желая им что-то сообщить.
В содержании его слов сомневаться не приходилось. Я расправил плечи и выступил из темноты.
— Там меня уже нет, — произнес я. — Я здесь. Раздался общий вздох удивления, доставивший мне истинное удовольствие, хоть я и понимал, что могу скоро умереть.
Один из облаченных в мантию людей — тот, что стоял посередине, — сказал:
— Как видишь, уйти от нас ты не можешь. Ты был свободен, но мы заставили тебя вернуться.
Я узнал этот голос — он допрашивал меня в подземной комнате.
— Если ты прошел достаточно далеко по Пути, — возразил я, — тебе должно быть известно, что твоя власть надо мной не так сильна, как может показаться непосвященным. (Подражать речи таких людей совсем не трудно, ибо и сами они подражают речи аскетов или жриц, подобных Пелеринам.) Ты похитил моего сына, который также приходится сыном Говорящему зверю, и это тебе должно быть известно, если ты успел его допросить. Ради его возвращения я отдал свой меч твоим рабам и на время отдал себя в твои руки. Теперь я забираю меч назад.
На плече у человека есть одна точка; если сильно нажать на нее большим пальцем, вся рука оказывается парализованной. Я положил руку на плечо человека, державшего «Терминус Эст», и он уронил меч к моим ногам. Проявив большую смекалку, чем я мог ожидать от ребенка, малыш Северьян подхватил меч и подал мне. Средний в мантии поднял посох и крикнул: «К оружию!», и его свита поднялась в едином порыве. У многих на руках были когти, которые я уже описывал, другие выхватили кинжалы.
Я повесил «Терминус Эст» на полагающееся ему место на перевязи и сказал:
— Надеюсь, вы не допускаете мысли, что этот древний меч служит мне оружием? У него более высокое предназначение, и вам лучше других следовало бы это знать.
— Именно так нам и говорил Абундантий, — поспешил ответить человек в мантии, который привел маленького Северьяна. Второй стоял, потирая плечо.
Я взглянул на среднего, о котором скорее всего и шла речь. В его холодных как камень глазах читался недюжинный ум.
— Абундантий мудр, — сказал я, размышляя, нельзя ли изловчиться и убить его так, чтобы нас не успели атаковать остальные. — Полагаю, ему также известно и о проклятии, которое падет на голову всякого, кто причинит зло магу.
— Так, значит, ты маг, — произнес Абундантий.
— Я вырвал из рук архона его добычу и прошел невидимым сквозь самую гущу его войска, и ты еще сомневаешься? Да, меня называют магом.
— Тогда докажи, что ты маг, и мы будем почитать тебя как брата. Если же ты потерпишь поражение или откажешься от состязания — нас много, а у тебя только меч.
— Поражение немыслимо, если испытание будет честным, — сказал я. — Хотя ни у тебя, ни у твоих людей нет права меня испытывать.
Он был слишком умен, чтобы позволить втянуть себя в спор.
— Условия испытания известны всем собравшимся, кроме тебя, и каждый знает, что они справедливы. Все, кого ты здесь видишь, или выдержали их, или надеются выдержать.
Меня привели в прочное бревенчатое сооружение, которое я раньше не заметил, поскольку оно было скрыто среди деревьев. Вход был только один, окна вовсе отсутствовали. Когда внесли факелы, я увидел, что в единственной комнате не было ничего, кроме сплетенного из трав ковра, длина же ее настолько превосходила ширину, что помещение напоминало коридор.
Абундантий обратился ко мне:
— Здесь тебе предстоит сразиться с Декуманом. — Он указал на человека, которому я пережал руку, а тот был слегка удивлен, что его так отличили. — У костра ты одолел его. Теперь же он должен победить тебя, если сможет. Если хочешь, сядь здесь, ближе к двери, чтобы не опасаться, что мы придем к нему на помощь. Он сядет в дальнем конце. Вам запрещено сближаться, а также прикасаться друг к другу, как ты коснулся его у костра. Вы должны читать заклинания, а утром мы явимся посмотреть, кто одержал победу.
Я взял малыша Северьяна за руку и пошел в дальний темный конец помещения.
— Я сяду здесь, — сказал я. — Я полностью доверяю вам и не сомневаюсь, что вы не станете помогать Декуману, однако и вам неведомо, есть ли у меня союзники в окрестных лесах. Вы обещали доверять мне, и я взамен обещаю доверять вам.
— Ребенка тебе лучше оставить у нас, — сказал Абундантий.
Я покачал головой.
— Он пойдет со мной. Он мой, и, когда вы украли его на лесной тропе, вы лишили меня половины моей волшебной силы. Больше я с ним не расстанусь.
Поразмыслив, Абундантий кивнул.
— Воля твоя. Нас заботит только его безопасность.
— Ему ничто не грозит, — сказал я.
На стенах были закреплены железные скобы, и, прежде чем удалиться, четверо нагих людей вдели в них факелы. Декуман уселся, скрестив ноги, у двери с посохом на коленях. Я тоже сел и усадил мальчика рядом с собой.
— Мне страшно, — прошептал он, зарывшись личиком в мой плащ.
— Неудивительно. За последние три дня тебе много пришлось пережить.
Декуман начал медленно и ритмично читать заклинание.
— Расскажи-ка мне, малыш, что случилось с тобой на тропинке? Я искал тебя, но ты куда-то пропал.
Лаской и увещеваниями мне удалось успокоить его; он перестал плакать.
— Это все они, раскрашенные люди с когтями, они вышли, а я испугался и убежал.
— И все?
— Нет, пришли другие раскрашенные люди и поймали меня, заставили залезть в темную нору. А потом они меня разбудили, подняли на землю, один человек накрыл меня плащом, но тут ты пришел и спас меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});