Гарри Тертлдав - Владыка Севера

Дарен сказал:

— Исходя из того, что я слышал и читал о Байтоне, этот бог никогда не использует в своих прорицаниях конкретные названия или имена.

— Да что ты можешь знать, паренек? — фыркнул Вачо.

— Достаточно, чтобы распознать дерзость, когда с ней сталкиваюсь, — отрезал Дарен.

Физически он сильно уступал Вачо, который был и старше, и крупнее его, но его тон заставил бывшего вассала Рикольфа сесть и прикусить язык. Дарен продолжил:

— Кроме того, я знаю грамоту, поэтому могу принимать к сведению не только то, что вижу собственными глазами или слышу собственными ушами. А ты можешь похвастаться тем же?

Не успел Вачо ответить, как в разговор вмешался Джерин:

— Я бывал у Сивиллы несколько раз, причем в очень разные времена, но никогда не слышал, чтобы в ее пророчески виршах звучали какие-нибудь имена.

Вэн кивнул в знак согласия.

Раткис впервые решился заговорить:

— Это верно, во всяком случае, насколько мне известно. А потому мне в голову пришла мысль…

— Ты ведь не собираешься пойти против нас, а? — требовательно спросил Хилмик Бочарные Ножки. — Смотри, пожалеешь. Ты один, а нас трое, и…

— Один он пробудет недолго, — перебил его Джерин. Хилмик уставился на него. Джерин тоже взглянул на него пристально — отчасти сердясь, отчасти чтобы произвести должный эффект. — Если ваши соседи узнают, что вы пытались нарушить данное слово, они вполне могут напасть на вас сзади, пока вы будете сражаться с Раткисом, опасаясь, что вы и с ними поступите так же, после того как разделаетесь с ним. Не говоря уже о том, что я тоже не останусь в стороне.

Он тщательно избегал прямых угроз. Если бы не другие нависшие над ним невзгоды, он бы обрушил на владения Рикольфа все свои силы, чтобы наверняка заполучить их для Дарена, прежде чем Араджис Лучник успел бы даже помыслить ему помешать. Если бы не другие невзгоды… Он горько скривился. Куда ему деться от них?

Тут Раткис сказал:

— Думаю, я и сам сумею за себя постоять. Если я выдержал нашествие трокмуа, то и мои соседи меня не одолеют. — Он перевел взгляд с Хилмика на Вачо, а с него на Отари. — Они знают, что я никогда не ищу ссор. Йо, они это знают, точно. Они также знают, что, если кто-то решит поссориться со мной, я просто надаю наглецу тумаков и отправлю его восвояси.

Судя по мрачному выражению лиц баронов, они знали об этом не понаслышке. Отари сказал:

— Ты хочешь, чтобы нам пришлось быть на побегушках у Джерина Лиса?

— Нет, это не так, — ответил Раткис. — Но я вовсе не хочу идти наперекор воле бога, а вот вы, по-моему, именно это и собираетесь сделать.

Вачо, сын Файдуса, и Хилмик затрясли головами с такой горячностью, что Джерину она показалась отчасти нарочитой. Отари же спокойно сказал:

— Нисколько, Раткис, ничего подобного. Но мы ведь должны точно понять, что имел в виду владыка Байтон, не правда ли?

— Думаю, мы все прекрасно его поняли, — пробасил Вэн и осушил свою пивную кружку. — В противном случае некоторые из присутствующих не пытались бы так рьяно исказить простые слова.

— Я возмущен! — Вкрадчивый голос Отари на этот раз дрожал от гнева.

Вэн поднялся и уставился на него сверху вниз.

— Неужели? — Он положил руку на рукоять меча. — И насколько же ты возмущен? Не хочешь ли ты выйти на улицу и показать мне насколько? Как думаешь, что потом случится? Полагаешь, твой наследник, кто бы он ни был, тоже примется возмущаться?

В пивной стало очень тихо. Воины, сопровождавшие вассалов Рикольфа, смотрели на тех, что приехали в Айкос с Джерином, а те, в свою очередь, не спускали глаз с них. И все ждали, как отреагирует Отари Сломанный Зуб.

— Ну? — рявкнул чужеземец. — Идешь?

— Кажется… кажется, я уже не так зол, как был минуту назад, — промямлил Отари. — Иногда гнев заставляет человека сказать то, что лучше бы вслух не произносить.

К облегчению Джерина, Вэн удовлетворился таким ответом и сел.

— Что ж, тут ты абсолютно прав, — согласился он. — Даже с Лисом такое случается, хотя я никогда не видел никого, кто бы тщательнее его умел следить за своим языком.

Скорей, не следить за своим языком, а в основном держать его за зубами, мог бы поправить приятеля Джерин. Но он и тут проявил благоразумие, никак не отреагировав на слова Вэна. Вместо этого он сказал следующее:

— Поскольку теперь ты больше не злишься, Отари, пожалуйста, взгляни более спокойно на прорицание, переданное нам богом через Сивиллу, и признай, что строки, в которых речь идет о моем сыне, могут иметь лишь одно значение.

Отари вновь напустил на себя возмущенный вид, но не стал заявлять о своем состоянии. Ему было так же сложно противостоять интеллектуальному напору Джерина, как и недавнему физическому напору Вэна. Наконец, во многом наперекор собственной воле, вассал Рикольфа признал:

— В твоих словах есть доля правды.

Его слова вызвали у Хилмика и Вачо негодующие возгласы.

— Ты нас продал, изменник! — вскричал Вачо, краснея от ярости прямо на глазах. — Я бы вырезал тебе сердце или еще что похуже, если бы знал, что все так пойдет.

— Я готов встретиться с тобой когда угодно, — ответил ему Отари. — Я готов и с Лисом встретиться. Я не боюсь его, тем более что у него забот хватает и без меня. Но Байтон? Кто может противиться богу и надеяться победить? Поскольку Провидец знает, что у меня на сердце, ему известно, что я хотел пойти наперекор его воле. Но намерение — это еще не действие.

— Тут ты прав, — согласился Джерин. — Так значит, теперь ты готов признать, что Дарен — твой законный сюзерен?

— Готов, — горько произнес Отари. — Но лишь когда он навсегда поселится в крепости Рикольфа, и ни днем раньше.

— Это справедливо, — сказал Джерин.

— Это была полностью твоя затея, а теперь ты сам от нее отказываешься? — заревел Вачо.

Хилмик Бочарные Ножки положил руку ему на плечо и что-то прошептал на ухо. Вачо успокоился, по крайней мере, внешне. И все же Джерин не хотел бы сейчас оказаться на месте Отари. Сам по себе Отари был могущественнее, чем Вачо или Хилмик. Но если они объединятся, сможет ли он с ними справиться? Раткис уже сказал, что сможет дать отпор всем трем главным вассалам Рикольфа, поэтому вполне вероятно, что Отари сможет противостоять двоим из них. Однако не факт, что его это порадует.

И тут Дарен тихо, но твердо произнес:

— Когда я унаследую земли моего деда, мои вассалы не будут воевать между собой. Любому, кто затеет такую войну, придется столкнуться не только со своим противником, но и со мной.

Джерин установил у себя такой же порядок. И Рикольф тоже придерживался этого правила, покуда был жив. Сильный сюзерен может себе такое позволить. Все главные вассалы Рикольфа полагали, что Дарен, отделившись от Джерина, никакой силы собой не представит. Но Дарен ничем не намекнул, что рассчитывает на поддержку отца, да и сам тон его говорил, что она вряд ли ему понадобится. Судя по выражению лиц Отари, Хилмика и Вачо, они крепко задумались.