Михаил Королюк - Квинт Лициний 2

Осадчий вернулся в кресло и приосанился, ожидая. На уровень общения с людьми такого ранга он еще никогда не выходил.

Спустя пару минут дверь неторопливо открылась, впуская дорогого гостя министра. Следом тенью зашел и сам Нуристани.

Наим неторопливо поздоровался, расселись.

"Циничен, мудр, в глазах усталость", — сформировал первое представление Осадчий.

— События последнего времени, — негромко, но веско начал Наим, обращаясь больше к столешнице, чем к советскому резиденту, — печальны для нашей страны. В то время, как главный враг собирает силы в Пешаваре, между теми, кто пять лет назад свергал монархию, возникла смута. Наши сердца плачут… Мы понимаем, что и вам было не просто принять то решение. Но теперь, благодаря этому вашему шагу нам навстречу, мы сможем оставить за спиной все те шероховатости, которые возникали между нашими странами в последнее время. Знаете, — он впервые прямо посмотрел в глаза Осадчему, — как говорят: если хочешь иметь друзей, будь другом. Вы поступили как наш друг. Мы это оценили. Теперь мы готовы к быстрому восстановлению наших отношений. Мы пойдем навстречу вашим пожеланиям и постепенно заметно уменьшим число западных специалистов, работающих на севере нашей страны. Мы готовы и впредь посылать курсантов на обучение в СССР. Также мы надеемся на дальнейшее расширение взаимовыгодного экономического сотрудничества между нашими странами и имеем в этой области конкретные предложения. Это все будет обсуждено по обычным дипломатическим каналам. Однако, есть некоторые вопросы, которые мы бы хотели прояснить через вас.

Осадчий сдержанно кивнул. Он уже понял, что разговор как таковой закончен. Сейчас его задача – дословно запомнить то послание, что хотят передать в Москву афганцы. То, что он будет через пару дней излагать Андропову.

— Во-первых, мы хотим передать вам выдержки из допросов. Они подтверждают и детализируют вашу информацию, — Наим повернулся к Нуристани. Тот извлек из стола и передал Осадчему тяжелую папку.

— Во-вторых… Мы полагаем, что вы вполне могли бы ограничиться только нашим послом и не приплетать в качестве дублирующего канала САВАК. Мы понимаем, почему вы так поступили… Но на будущее будет правильнее выстроить прямой канал между теми людьми в СССР, которых вы представляете, и нами. Абдул-ага, — он указал на Нуристани, — обсудит с вами технические подробности. И, в-третьих, мы готовы обсудить с СССР судьбу ряда арестованных членов Хальк. Из, так сказать, рядового состава. Готов ли будет СССР принять этих людей, желающих странного, к себе?

Осадчий выдержал паузу и ответил на выверенном канцелярите:

— Ваше превосходительство, я немедленно вылечу в Москву и передам все сказанное вами своему высокому руководству, — подчеркнул он тоном последние слова. Наим и Нуристани коротко переглянулись, и лица их чуть просветлели. — Я не готов предсказывать политические решения, но, исходя из имеющихся прецедентов, надеюсь, что СССР сможет предоставить убежище лицам, упомянутым вами. И, как я уже говорил его превосходительству, мы с большой симпатией следим за вашими трудами по модернизации страны и искренне желаем вам большого успеха, а вашим врагам – бесславного поражения.

Наим встал и протянул руку поднявшемуся навстречу Осадчему:

— Как у нас говорят, то, что началось с трудностей, завершается удачей. Пусть то, что произошло, останется последней трудностью между нами.

Дверь за Наимом закрылась, и Нуристани махнул в сторону кресло:

— Садитесь, Вилиор-ага, в ногах правды нет. Вы разделите со мной трапезу? Мой повар просто фантастически готовит палау-е шахи. Из четырехмесячной ягнятины, с фисташками и чесноком – чудо как хорош… А потом обсудим механизм связи. Я ведь правильно понял, что вам желательно не светиться перед своими?

Среда, 2 ноября 1977 года, утро

Ленинград, ул. Чернышевского

Фред уже успел побриться, но все равно ночь в "Красной стреле" оставила на резиденте свой отпечаток: он был взъерошен, как воробей после купания в луже, с запутавшимся в волосах мелким пухом. Синти демонстративно сморщила носик, оглядела руководство и злорадно констатировала:

— Хорош… — после чего двинулась к тумбе за пайкой утреннего кофе. Обобрать лишний раз шефа вовсе не грех, иначе для чего он привозит сюда хороший бразильский?

— Да уж, — согласился Фред, ухмыляясь и потягиваясь, — опять подушки дырявые в купе. Специально, что ли, подкладывают нам, никак не пойму… Хоть самолетами летай, но уж больно у них тут салоны вонючие. Сразу блевать тянет. Лучше уж пух, у меня на него аллергии нет.

Синти развела порошок кипятком и с удовольствием присоседилась к пышущей жаром батарее, чувствуя, как постепенно сходит на нет проклятущая зябкость ленинградского утра.

Дверь приоткрылась и в нее просочилась сладкая парочка. Карл занял привычный полутемный угол и запыхтел трубкой, а Джордж оседлал ближайший стул.

— Ну, как? — с нетерпением вопросила Синти у наконец занявшего свое место во главе стола шефа.

Вот что хорошо на этой станции ЦРУ: никто не пытался оттереть автора от перспективной идеи. Придумал – давай, рули. Поэтому после того, как Синти осенило насчет английских школ, отношение к поиску инициативника приобрело для нее личное измерение. Она впервые почувствовала настоящий охотничий азарт. Она найдет. Должна найти, для себя. А уж потом решит, как эту карту играть…

— Все на мази, — начал Фред рассказ о московской поездке, — Майкл летал в Лэнгли, твоей идее дали ход. Хвалят, кстати, гордись. Русские схарчили идею обмена влет, даже нас теперь торопят. По плану – после Нового года заезд. Мы сейчас у себя русистов молодых подбираем, чтоб не леваки и были готовы поработать на нас. Так что, — он бросил взгляд на рисунок уха, что висел сразу под портретом Президента, — через пару месяцев у нас появится шанс.

— Что, Майкл из-за моей идеи летал? — недоверчиво уточнила Синти.

— Да нет, — отмахнулся Фред, — у них там сейчас свои танцы с саблями.

— "Стрелец"? — уточнил Карл и после подтверждающего кивка Фреда добавил, — да, я тоже краем уха слышал. Лажа, по-моему. Подстава КГБэшная.

— Ну, не знаю… — неуверенно протянул Фред, — Лэнгли сильно давит на Майкла. Очень хочет.

— А что, что за "Стрелец"? — влезла Синти.

— Да, новый русский инициативник, — отмахнулся Фред, — слил заговор леваков в Афганистане, причем очень оригинально: стрелой в окно иранского посольства.

— Я б так этому не радовался, — меланхолично заметил Карл, — были мы в том Афганистане… И не только в столице. Мерзкая страна… Кстати, знаете, что Британская империя с нее начала разваливаться? Они первые силой оружия получили независимость.