Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

Меня чрезвычайно интриговал вопрос, чем же завершился вчерашний прием, я задал этот вопрос и Трезору, но эта дворовая псина только скалилась и пыталась укусить меня в ответ.

При этом Трезор категорически отказывал мне прилечь на мою же кровать, мотивируя свой отказ, якобы, непереносимым запахом перегара из моего рта. Мне так и пришлось всю ночь ютиться на его маленьком коврике в дальнем углу спальни.

Глава 10

Дальний гарнизон и краткий отпуск.

Генерала снова мы увидели перед вылетом на следующий день на новое место службы. Он ни словом, ни взглядом не обмолвился о том, как завершился наш великосветский прием по случаю присвоения внеочередных званий и досрочного окончания академии. Он только внимательно осмотрел нас с головы до ног, взглянул на наши армейские баулы-саквояжи с пожитками, что-то неразборчивое хмыкнул себе под нос и отошел в сторону. Остается только добавить, что этим утром он выглядел просто великолепно — аккуратная стрижка, гладко выбритое лицо, великолепная военная выправка спортивной фигуры.

Мы, разумеется, тянулись по стойке "смирно", а он спокойно прогуливался взад вперед перед нами. В это же время его секретарь, молодой капитан, которого мы встречали в генеральской приемной, прогибаясь под непомерной тяжестью, вытаскивал из автомобиля пикапа и переносил к нашим и генеральскому истребителям четыре тяжелейших чемодана.

— Чемоданы забиты книгами, методической литературой и романами. — Прокомментировал работу своего секретаря Генерал, заметив наши взгляды в сторону секретаря.

Молодой капитан с огромным облегчением перебросал эти чемодана в бомбовые отсеки наших Х45, которые мы во время подобных перелетов использовались в качестве багажного отделения.

Непосредственно перед взлетом Генерал разрешил нам чуть-чуть расслабиться, дав команду "вольно". В течение пары минут он лаконично объяснил нам полетное задание и на карте показал маршрут следования, добавив при этом, что нам боятся нечего и мы не потеряемся на маршруте, так как он лично будет возглавлять нашу пару. При этом он небрежно промолвил, чтобы во время полета, мы не отставали бы и поплотнее держались бы хвоста его истребителя.

Генерал явно находился в хорошем настроении, поэтому в разговоре с нами допустил пару ошибок, не так конкретно формулируя свой приказ в отношении летного задания, ему следовало бы более осторожным в словах и выражениях.

— Жаль Генерала. — Подумал я. — Ему следовало бы хорошенько подумать, прежде чем давать такой приказ, — уныло продолжал мыслить я, голова продолжала болеть, но мои мысли хорошо доходили до Белояра и Трезора, который приплясывал от нетерпения занять свое место в кабине пилота и немного "порулить" Х45. Характер Белояра был несколько специфичен и отличался от характера обычных людей тем, что этот человек не обладал чувством юмора, он в буквально прямом смысле понимал все слова, особенно когда речь заходила об армии или приказах вышестоящих начальников. Как подлинный блюститель армейских порядков, он законопослушно исполнял эти приказы, не обращая ни малейшего внимания на тон или обстановку, в которой произносились они.

Мы с Белояром летели на Х45, а Генерал пилотировал скоростной истребитель-перехватчик, чуть устаревшей конструкции. От наших блинов генеральская машина отличалась стреловидной формой, более мощными двигателями и изменяемой геометрией крыла. Из информации, случайно попавшей нам в руки, мы знали, что Генерал считал эту машину самой лучшим всех времен и народов истребителем, именно этому типу он отдавал свое предпочтение и специально звонил Командующему ВКС с просьбой, предоставить в его распоряжение для продолжения службы на Дальнем Востоке именно этот истребитель.

Верхний эшелон нашего полета находился на самой границе соприкосновения атмосферы с космическим вакуумом, скорость звена составляла два маха и наша троица беззвучно, звук отставал, но упрямо преследовал нас по пятам, тянулась в восточном направлении. На этой высоте и при этой скорости полета наши Х45 чувствовали себя превосходно, словно рыбы в воде. Генеральский же истребитель-перехватчик несколько потяжелел и потерял присущую ему вертлявость, ему следовало опуститься несколько ниже в более плотные слои атмосферы, где его крылья восстановили бы контакт с воздушной средой и вернули бы летательному аппарату маневренность.

Именно в этот момент полета, когда мы парой следовали за истребителем Генерала, Белояр вспомнил о "приказе" Генерала и решил продемонстрировать свою пунктуальность в исполнении приказов начальства. Он стал резко сближаться с левым крылом ведущего истребителя и, когда его блинчик присосался к крыло, то стал неотступно следовать за генеральской машиной. Чтобы не нарушить симметрию полета, мне пришлось повторить маневр сближения Белояра и намертво прилепиться к правому крылу.

Понимая опасность такого плотного строя во время дальнего полета, Иррек попытался предпринять соответствующие меры безопасности и увеличить дистанцию между ведущим и ведомыми машинами, но мы с Белояром выключили автопилот и перешли на ручное управление.

Трезор, спокойно отсыпался за моей спиной, он настолько доверял мне, как опытному пилоту Х45, что не контролировал управление машиной и свернулся в клубочек и захрапел в своем кресле-лежанке, как только оказался в пилотской кабине. По видимому, сказались вчерашний вечер и ночь, когда прощался со всеми своими знакомыми и подружками, которые завел за годы учебы в академии. Он объявился с рассветом, но выглядел страшно изможденным и голодным существом, его мотало из стороны в сторону, когда он проходил мимо меня. Поэтому не удивительно, что у него хватило сил только добраться до своего кресла и ни на что больше?!

Первоначально Генерал не реагировал на маневры сближения полет плотным сомкнутым строем. Но видно было, что этот строй ему не по душе, воздушные ямы и ураганные порывы воздушных потоков, знаете ли, всегда могли способствовать появлению внештатной ситуации. Машины то взбухали к верху, то проваливались, рыскали по сторонам и пилотам было трудновато парировать эти неожидаемые изменения высот и колебания курса, удерживая истребители в таком плотном строю. Особенно трудно приходилось Генерала, все события развивались за его спиной, а он не мог глаз да глаз держать за действиями своих молоденьких сопровождающих, у которых еще мамкино молоко на губах не обсохло, но которые, словно привязанные, следовали за ним на опасном расстоянии.

Генерал весь извертелся, постоянно оглядываясь, чтобы ситуацию держать под контролем, время от времени он пытался связаться с нами, но перед вылетом забыл отдать приказ о включении интеркома и необходимости поддерживать связь в течение всего перелета. Мы, конечно, и сами могли догадаться о необходимости поддержать связь, но головы наши после вчерашнего обмывания звезд на погонах не соображали должным образом и мы забыли включить интерком. Генерал был человеком достаточно благоразумным и терпеливым, да, и он не так уж очень нервничал, пока наш полет проходил в горизонтальной плоскости. Но его нервы не выдержали постоянного психологического давления, когда мы начали снижаться на взлетно-посадочную полосу военной базы ВКС, расположенной в тундре вблизи побережья Ледяного океана. Наш лидер звена в генеральских погонах кричал по интеркому об увеличения дистанции между машинами. Когда же он понял, что мы его не слышим и, по-прежнему, вплотную следуем за его машиной, а время неумолимо отстукивало последние минуты перед посадкой, то Генерал постарался оторваться от нас на скорости и одновременным выполнением фигур высшего пилотажа.